Мария Боброва - Марк Твен

• Название: Марк Твен
• Автор: Мария Боброва
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Филология
• Год: 1962

Литературное наследие Марка Твена вошло в сокровищницу мировой культуры, став достоянием трудового человечества.

Великие демократические традиции в каждой национальной литературе живой нитью связывают прошлое с настоящим, освящают давностью благородную борьбу передовой литературы за мир, свободу и счастье человечества.

За пятидесятилетний период своей литературной деятельности Марк Твен — сатирик и юморист — создал изумительную по глубине, широте и динамичности картину жизни народа.

Несмотря на препоны, которые чинил ему правящий класс США, борясь и страдая, преодолевая собственные заблуждения, Марк Твен при жизни мужественно выполнял долг писателя-гражданина и защищал правду в произведениях, опубликованных после его смерти. Все лучшее, что создано Марком Твеном, отражает надежды, страдания и протест широких народных масс его родины. Эта связь Твена-художника с борющимся народом определила сильные стороны творчества писателя, сделала его одним из виднейших представителей критического реализма.

Источник: http://s-clemens.ru/ — «Марк Твен».

---

Патетическое в образе Джима — это ведущее и существенное, но не все. Твен не мог оторвать своего героя от тех влияний, которые формировали его характер и сознание. Не только все высокое и прекрасное, но и все наивное и смешное в образе Джима типично.

Сознание белого и негра формируют одни и те же условия жизни. Бездомный Гек Финн и негр Джим стоят на одинаковом уровне развития: оба невежественны, как и большинство населения Америки. Оба они верят в «проклятые» свойства змеиной шкуры: достаточно к ней прикоснуться, как не одно, а целая уйма несчастий постигнет человека. Из-за змеиной шкуры плот разбило, из-за нее свободный Каир, о котором так страстно мечтал Джим, проплыли в тумане. Если Джим верит в свой оракул — волосяной шар, то Гек твердо знает, что сгоревший в пламени паук предвещает ужасную беду; если у Джима имеется поверье, что пчелы никогда не кусают дураков, то у Гека есть тоже твердое убеждение относительно опрокинутой солонки — добра не жди.

Твен показывает, что не черный цвет кожи определяет то, что Джиму свойственны глупые и смешные предрассудки, а общественная система, поставившая его в положение раба, лишившая права на образование.

Скорее горько, чем иронически, звучит рассказ Твена о том, что и Джим, подобно белым Селлерсам, мечтает о возможности стать богатым, а также рассказ самого Джима о негре-«банкире», который обобрал всех окрестных негров, а потом «сказал, что банк лопнул и никто не получит ни гроша».

Пользуясь различными средствами художественного воздействия, перемежая трагическое с комическим, Твен утверждает: негры — люди. Они, как и белые, любят своих близких и друзей, ненавидят, борются, отчаиваются, надеются, подвержены тому же растлевающему влиянию высших классов, бесправны так же, как и многие их белые собратья, и — что самое главное — сохраняют страстное стремление к свободе.

Именно эта органически присущая Джиму жажда свободы делает его подлинным другом и единомышленником Гека Финна.

Художественные образы Гека Финна и негра Джима взаимно дополняют друг друга, подчеркивают общность борьбы двух обездоленных, общность их симпатий, антипатий, надежд и чаяний. Без нарочитой тенденциозности Марк Твен подводит читателя к важному общественно-политическому суждению: союз бедняков — белых и негров — залог успеха в борьбе с общественной системой США, порабощающей человека.

В романе «Приключения Гекльберри Финна» эта идея представлена художественно; в «Янки при дворе короля Артура» она снова появится — уже точно сформулированная.

Ни Гек, ни Джим не представляют собою индивидуалистов, отстаивающих личную свободу. Оба они — морально и духовно — члены небольшого коллектива, ради которого готовы пожертвовать самым дорогим. В их характерах писатель тщательно подчеркнул эту важную черту, создал реалистическое произведение, глубоко отличающееся от романтических попыток представителей мелкобуржуазного индивидуализма опоэтизировать «бунт одинокой личности».

Автор не случайно сделал Гека Финна только подростком, а его единственным оружием — лишь хитрость и изворотливость. Характер и образ мыслей Гека Финна таков, что, сделавшись взрослым человеком, он должен стать борцом, активно приняться за переустройство жизни. Однако сам писатель, яростно ненавидя любые формы насилия и рабства и сочувствуя борьбе народных масс, не видел реальных перспектив этой борьбы.

Поэтому он и не смог продолжить жизнь своего героя, не нарушив целостности его характера и логики развития художественного образа.

Но Твен, видимо, долго не расставался с мыслью написать книгу о взрослом Геке Финне. В дневниковых записях февраля 1891 года есть такие трагические и выразительные строчки:

«Гек возвращается домой. Бог знает откуда. Ему 60 лет, спятил с ума. Воображает, что он все еще мальчишка, ищет в толпе Тома, Бекки и других. Из долгих блужданий приходит Том. Находит Гека. Вспоминают старое время. Жизнь оказалась неудачной. Все, что они любили, все, что считали прекрасным, — ничего этого уже нет. Умирают»[301].

Это, несомненно, был художественный замысел[302]. Но он остался неосуществленным. Такого пессимистического романа Твен не написал, хотя жил и творил еще около двадцати лет. И это говорит о многом: горечь жизненных разочарований не лишала Твена веры в будущее, он не мог сделать своего жизнелюбивого, свободолюбивого Гека Финна героем сентиментально-элегического произведения.

Источником душевного здоровья человека, фактором, формирующим его эстетические представления, Марк Твен делает природу.

Гек Финн, вырвавшийся из оков «цивилизации», глядит на широкие дали берегов Миссисипи, слушает поразительно чистые звуки на ночной реке, любуется небом («небо кажется таким глубоким, когда лежишь на спине в лунную ночь; я этого никогда раньше не замечал»). Все его ощущения говорят о счастье; он переполнен сознанием своей свободы: «Я лежал, отдыхая на славу, покуривал трубку и глядел в небо…», «мне было страсть как хорошо…»; «я нашел удобное местечко в листве, уселся там на древесный ствол… и чувствовал себя прекрасно».

Река, лес, вся природа раздвигают горизонты для Гека, обостряют его чувства, открывают красоту, которую он «раньше не замечал». Понятие «свобода» получает у Твена такое конкретное эмоциональное наполнение, что превращается в чувственно-осязаемый образ[303]. Без картин природы, отличающихся прозрачной ясностью, яркостью красок, разнообразием оттенков, в романе не были бы ощутимы поэтические мотивы шири, вольности, душевной полноты — всего того, из чего для Гека Финна складывается понятие «свобода».

А. М. Горький назвал реализм XIX века «критицизмом, выраженным в образной форме»[304]. Образ природы в романе Марка Твена служит еще одной цели: он необходим, чтобы оттенить скудость, духовное убожество и беспоэтичность жизни стяжателей, хищников, работорговцев. Характерно, например, то обстоятельство, что в пейзаж реки «вписаны» только Гек и Джим; ни «король», ни «герцог», находящиеся на плоту, ни разу не даны автором в каком-либо контакте с окружающей их природой. Они чужеродны ей так же, как и она им. Для Гека плот — «родной дом», для «короля» — «этот проклятый плот». Хотя «не так уж плохо, что мы попали сюда, — вдоволь еды и никакого дела», — признается «король».

Путешествие Гека и Джима по реке Миссисипи дает возможность автору представить широкую панораму жизни на юге страны: застойную жизнь провинции, убожество городов и фермерских хозяйств (ферма Фелпса характеризуется как «захудалая хлопковая плантация»), алчность собственников, их моральную низость, тупость, кровавые преступления.

Одним из наиболее трагических и выразительных эпизодов в романе является убийство беспомощного старика Богса. Боге — «самый добродушный пьяный дурак в Арканзасе» — имел несчастье задеть самолюбие богатого и влиятельного джентльмена. Боге застрелен среди бела дня на глазах у огромной толпы. Убийца — полковник Шерборн, — уверенный в своей полной безнаказанности, спокойно уходит с презрительной миной, а толпа растерянно теснится вокруг убитого. Тупой, давящий ужас этой кровавой сцены Марк Твен передает одной, почти символической деталью: на грудь умирающего хрипящего старика положили тяжелую библию — как раз на то место, куда вошла пуля убийцы. Оправившись, толпа угрожает Шерборну, но он, издеваясь, разгоняет ее.

Эти страницы романа написаны мастерски. О них с восторгом отзывается Теодор Драйзер. В своей статье «Два Марка Твена» он пишет о «суровой, беспристрастной, правдивой картине, где показан мужественный человек, противостоящий безрассудной, обезумевшей толпе. Эта сцена могла бы быть написана и Бальзаком, и Толстым, и Салтыковым»[305]. Но Драйзер игнорирует главный смысл описанных Твеном событий… Шерборн такой же линчеватель, как и те, против кого он обороняется. Марк Твен — художник: он показывает и обобщает.

Шерборн, насильник и убийца, трусливая толпа, позволяющая убить безоружного старика, — эти типические образы, выписанные Твеном, характеризуют главнейшую черту жизни США — безграничный буржуазный индивидуализм.

Рабовладельческий Юг представлен в романе средоточием кровавых феодальных пережитков. Описание родовой вражды между семьями Грэнджерфордов и Шефердсонов — надолго запоминающаяся страница истории Америки середины XIX века.

Рассказ об этой кровавой распре передан на языке Гека Финна — полуребенка, плохо разбирающегося в происходящем. Его наивная речь еще больше оттеняет бесчеловечную, бессмысленную жестокость враждующих родов. Дикий обычай позволяет взрослому человеку преследовать четырнадцатилетнего мальчика и застрелить его, безоружного, в упор; трем дюжим молодцам в течение нескольких часов осаждать старика из «враждебной» семьи; истребить всех мужчин Грэнджерфордов. И все это делается во имя «вражды», причины которой давно забыты самими участниками кровавых побоищ.