Анри Ренье - Шалость

• Название: Шалость
• Автор: Анри Ренье
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0152-4, 5-8352-0148-6

Пышный и гордый XVII век, чувственный XVIII — вот эпоха, в которой разворачивается действие романов, составляющих этот том. Место действия — Италия и Франция. Основная тема романов стара как мир, но всегда колдовски притягательна, заманчива и причудлива, — то Любовь и ее капризы, ее загадки, подчас роковые.

---

Между тем приближался полдень, а Любэн с угловой башни все еще не давал знака о подъезжающей карете. Опоздание не внушало г-ну де Вердло особого беспокойства, но тем не менее он испытывал легкую тревогу. Некоторой гарантией безопасности было, впрочем, присутствие Аркенена у каретной дверцы. Раз с ними Аркенен, ничего дурного не может случиться. К тому же карета не заставит себя долго ждать. Тем не менее, видя, что ее все еще нет, г-н де Вердло начал испытывать некоторое нетерпение. Он велел поставить прибор Анны-Клод де Фреваль против себя, и ему было неприятно садиться за стол перед пустым местом. Об этом и размышлял г-н де Вердло, возвращаясь из аллеи, куда он вышел погулять под сенью вязов, прежде чем на землю спустится ночная темнота.

Ночь была совсем близко, и г-н де Вердло уже приходил от этого в дурное настроение, как вдруг мальчик-лакей Любэн ворвался в залу, вопя во все горло острым фальцетом: «Карета, карета!» При этом возгласе г-н де Вердло заторопился к передней. В самом конце двора, в открытых воротах, со звоном бубенчиков и щелканьем бича, с зажженными фонарями, карета вступала в Эспиньоль, предшествуемая Аркененом, который с факелом в руке гордо гарцевал на своей лошади.

Это зрелище переполнило чашу нерешительности г-на де Вердло. Оставался еще один пункт, о котором он позабыл подумать. Должен ли он идти навстречу приехавшей и помочь ей сойти с подножки или будет лучше, после того как она выйдет, подождать, чтобы она ему представилась первой? Этот внутренний спор продолжался бы довольно долго, если бы любопытство не восторжествовало в г-не де Вердло над собственным достоинством. Надев шляпу, с палкой в руке, он устремился на крыльцо и увидел, как Аркенен, соскочив со своей лошади, открыл дверцу кареты, откуда тотчас же вышла плотная особа в широченной юбке. Г-н де Вердло решил, что это и есть та знаменитая Гоготта Бишлон, о которой г-жа де Морамбер говорила ему в своих письмах. Как только Бишлон коснулась земли, на подножку стал узенький носок туфли, а вслед за ним показалась во весь рост девица Анна-Клод де Фреваль во всем изяществе и привлекательности своей юности. Но такой она была видна одно лишь мгновение в полосе света, которую бросал факел Аркенена. Войдя в полутьму, смутная тень направилась к г-ну де Вердло и отвесила ему почти невидимый реверанс, в то время как он сам почтительно снял перед неясным призраком свою шляпу.

Только за столом, сидя к ней лицом, мог г-н де Вердло вполне рассмотреть свою новую собеседницу. Приходилось тотчас же после первых слов приветствия и благодарности, которыми они обоюдно: обменялись, выслушивать рассказы и объяснения г-на Аркенена, изображающего в лицах нападение разбойников, их стычку с драгунами, пистолетные и мушкетные выстрелы и ржание лошадей. Г-н Аркенен добросовестно отдался своему рассказу и не преминул украсить его изображением комического ужаса почтальона и кучера, сообщив также и о страхах Гоготты Бишлон, которая так расстроилась, что пришлось задержаться в Вернонсе, чтобы заняться ее истерикой и упадком сил. Это и послужило причиной того, что они смогли приехать в Эспиньоль только ночью. Повествуя об этом, г-н Аркенен не забыл противопоставить обмороку Гоготты Бишлон мужество, проявленное девицей де Фреваль. При виде предводителя разбойников она не опускала глаз, а все время, покуда длился бой, разглядывала этого человека. Г-н Аркенен был неистощим в рассказах об этом знаменитом бандите, о его грабежах, дерзких выходках, жестокости. За последние месяцы он совершил много подвигов, показываясь в самых различных частях провинции, исчезая, чтобы неожиданно появиться вновь. Это был первый случай, что он действовал в таком близком расстоянии от Вернонса. Говорили, что его шайка, то рассеянная, то воскресающая вновь, часто держалась в лесах Бургвуазина возле Сен-Рарэ и что в этих местах у нее было логово, куда она укрывалась, когда королевские войска подходили к ней слишком близко, как это было на этот раз. Что касается начальника по прозванию Сто Лиц, то благодаря легкости, с какой он менял свои черты под услужливым гримом, ему совсем не надо было прибегать к черным маскам своих товарищей. Г-н Аркенен гордился тем, что узнал все эти подробности из уст самого г-на де Шазо, драгуны которого столь отважно обратили в бегство этих негодяев. В то время как Аркенен разглагольствовал, мимоходом отдавая должное яствам, г-н де Вердло с большим любопытством и почтительностью разглядывал сидящую против него молодую особу, не опустившую глаз перед самим предводителем разбойников. Она не опустила их даже тогда, когда г-н де Вердло торжественно объявил ей, что он по просьбе г-жи де Морамбер принял на себя обязанность дать ей убежище в Эспиньоле, где она будет получать все необходимое для жизни и все уважение, которое подобает ее молодости и ее несчастью.

На этом «несчастье», которое состояло в том, что она была дочерью г-на де Шомюзи и что он умер, г-н де Вердло не стал настаивать. Он торопливо добрался до конца своей речи, любопытствуя узнать, что ему ответит на нее перл Вандмона и сокровище г-жи де Грамадэк. Ответ был короток и выражен в превосходных фразах. Анна-Клод поблагодарила г-на де Вердло за только что предложенное гостеприимство, уверяя его, со своей стороны, в своей благодарности, в своем повиновении и желании быть ему полезной, если только она это в состоянии по отношению к кому-либо сделать. Все это было сказано с большой твердостью и без малейшего намека на свое загадочное происхождение, на особенности своей судьбы, сказано с юношеской улыбкой, в которой сквозила некоторая важность быстро развившегося ребенка. В миловидности ее лица, в огне ее глаз, казалось, скрывался какой-то тайный жар. Это обнаруживалось и в скромности ее позы, в звуке нежного и чистого голоса, без излишней торопливости, но и не слишком вялого. Что касается ее тела, то, как и лицо, оно показалось г-ну де Вердло наделенным счастливыми пропорциями, крепким по структуре и обладающим, насколько можно об этом судить по внешнему взгляду, — очень тонкой и чрезвычайно белой кожей.

Так они сидели и разговаривали, пока не появилась Гоготта Бишлон, оправившаяся немного после своих страхов и раскрасневшаяся от стакана вина, который заставил ее выпить услужливый Аркенен. Она объявила, что комната готова и что барышня может туда удалиться, как только это ей покажется нужным. Девица де Фреваль встала со своего места. Г-н де Вердло последовал её примеру, испытывая прежние затруднения. Как попрощаются они друг с другом? Однако все это произошло чрезвычайно просто. Анна-Клод подошла к нему, протянула свою щечку, и г-н де Вердло, не зная сам, как это случилось, запечатлел на ней тяжелый и неловкий поцелуй дяди и старика, в то время как на своей щеке ощутил прикосновение свежих, легких и быстрых губ.

Когда г-н де Вердло, с подсвечником в руке, воротился в свою комнату, он тотчас же подошел к зеркалу. Долго глядел он на свою щеку. Ни одни губы не касались больше ее с тех далеких дней дьявольской г-жи Вернон; для того, чтобы все это снова повторилось, нужны были совершенно исключительные обстоятельства. Нужно было, чтобы демон плоти обитал в теле этого бедного Шомюзи и сделал с ним то, что было сделано, чтобы какая-то случайная женщина родила ему дочь, чтобы он был предательски убит в темной засаде и чтобы эта дочь была доверена ему, ему, г-ну де Вердло!

Все это превосходило всякие вероятия. В почти шестидесятилетнем возрасте ему предстояло сделаться хранителем чести юной особы, которая смело смотрела в лицо предводителю разбойников и подставляла свою щеку мужчине. Она, эта маленькая девушка, станет жить здесь все свои дни, будет вмешиваться во все дела, заполнит Эспиньоль своим присутствием; г-н де Вердло не знал, предаваться ли ему ужасу или радости. Все, что он знал в данную минуту, — это то, что в двух шагах, в низких комнатках «Старого крыла» семнадцатилетняя девушка, хорошенькая, свежая, неведомая, готовится лечь в постель, что одну за другой она снимает части своей одежды и что сейчас, в ночном чепчике, она вытянет под одеялом тело, достойное сильной, здоровой, нежной и живой юности.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

I

Весна этого года была особенно ярка и прекрасна; замок Эспиньоль в такие дни казался совершенно помолодевшим. Перестали топить камины, начали понемногу открывать окна, через которые можно было видеть чистое и легкое небо, освещенное веселым апрельским солнцем. Листва на деревьях готова была распуститься, а трава уже пестрела первыми цветами. Птицы охрипли от крика в ветвях, сад принял праздничный вид. Песок аллей тихо светился, а жирная земля цветников окрашивалась в самые прекрасные оттенки, Воздух был пронизан острым ветерком и благоухал растительными запахами. Поверхность большого пруда подергивалась легкой дрожью. Ощущение счастья и молодости окутало Эспиньоль. На дворе кричали маленькие слуги и без умолку тараторили старые служанки И крики и болтовня смолкали при приближении г-на Аркенена. Однажды, когда после обеда, держа руки в карманах и насвистывая, он не торопясь пересекал двор (Аркенен не любил спешить и предпочитал жить в свое удовольствие), ему пришлось столкнуться лицом к лицу с Гоготтой Бишлон.