Кодзиро Сэридзава - Книга о Небе

• Название: Книга о Небе
• Автор: Кодзиро Сэридзава
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00140-4

Почитаемый во всем мире японский классик Кодзиро Сэридзава родился в 1896 году в рыбацкой деревне. Отец с матерью, фанатичные приверженцы религиозного учения Тэнри, бросили ребенка в раннем детстве. Человек непреклонной воли, Сэридзава преодолел все выпавшие на его долю испытания, поступил в Токийский университет, затем учился во Франции. Заболев в Париже туберкулезом и борясь со смертью, он осознал и сформулировал свое предназначение в литературе — «выразить в словах неизреченную волю Бога». Его роман «Умереть в Париже» выдвигался на соискание Нобелевской премии. В 1965 году Сэридзава сменил Ясунари Кавабату на посту председателя японского ПЕН-клуба.

«Книга о Небе» завершает знаменитую трилогию Кодзиро Сэридзавы, следуя за «Книгой о Боге» и «Книгой о Человеке». Здесь автор-персонаж, благодаря неожиданно обретенным сверхъестественным способностям, проникает из мира явлений в мир потусторонний и делится своим мистическим опытом.

---

И все же до сих пор Кодзиро Сэридзава остается загадкой. Не потому ли, что не укладывается ни в какие рамки? В душевной простоте он следовал внутреннему голосу своего доброго, целомудренного сердца. Все, что им написано, очень личное, но именно потому стало всеобщим, вызывает отклик в сердцах людей. Он ни на кого не похож — облекавший в слова волю безгласного Бога. И Бог его — личный, единственный для него и единый для всех. Потому каждый из читателей ощущал связь с ним, будто он писал именно для него, и начинал верить в себя и был за это несказанно благодарен. Такое возможно, когда преодолеешь эго. Все эгоцентрики похожи, но Великая Природа не создает подобий — истинное «Я» неповторимо. Каждый пробужденный живет в радости, в радости беспричинной. Просто потому, что видит солнце, беседует с деревьями, наслаждается луной, любуется красотой человека.

P. S. Не могу не сказать несколько слов о личном впечатлении. Я приезжала в Тэнри по приглашению издательства «Доюся (Друзья) Тэнрикё», которое обратилось ко мне с просьбой написать книгу об учении. Я с радостью согласилась. Чем больше я узнавала обитателей Тэнри, тем больше убеждалась, насколько благотворной для человеческого сердца может быть вера в Истину Неба. Тогдашний президент издательства Мацуи-сэнсэй, показывая достопримечательности города, привел меня в храмовый комплекс Оясато. Я наблюдала обряд тэодори (танец рук) и вслушивалась в Микагура-ута (Песню священного танца), помогающие людям очиститься от пыли. Какие просветленные лица! Простота и доходчивость — принцип учения: «асаоки, сёдзики, хатараки», что значит «рано вставать, быть честным, трудиться на совесть». И об этом мне рассказал Мацуи-сэнсэй, как и о духе «Истины-Искренности» (Макото-Синдзицу). Я написала об этом в книге «Чарующая радость жизни». И хочу выразить восхищение людьми, которых узнала позже по тем же душевным качествам: добросердечию, искренности, дружелюбию. Один из них — Набэсима-сан. Он сделал все возможное и невозможное, чтобы русские узнали о Кодзиро Сэридзаве, душа которого воплотилась в трилогию о Боге. Он и привел меня в дом, где жил Кодзиро Сэридзава, и познакомил с его дочерью Фумико-сан. В ее душе звучит Мелодия Неба — не потому, что она любит музыку и преподает в консерватории, а потому, что слышит Небесную Истину. Тот же алтарь, что описан во «Сне Великой Природы», освящает комнату жены Сэридзавы. Должно быть, напоминает Фумико о матери, посылающей вести из Истинного мира.

Такие встречи незабываемы. Не потому ли, что существует нечто поверх пространства и времени, как верит Кодзиро Сэридзава?

Татьяна Григорьева

Примечания

1

Эпоха Токугавы — период правления сёгунов из рода (1603–1867). (Здесь и далее — прим. перев.).

2

Токонома — ниша в японском жилище, куда вешают свиток — картину и ставят икебану.

3

Сикиси — прямоугольник картона для танка или хокку.

4

О-Бон — праздник поминовения усопших.

5

Кун — дружеский эквивалент слова «сан», «господин», употребляющийся при имени или фамилии.

6

Ямато — ныне префектура Нара.

7

Тацуо Хори — писатель (1904–1953).

8

Бэнто — завтрак или обед в коробочке, которую приносят с собой в школу, на службу, берут в дорогу.

9

Эпоха Хэйсэй началась с 1989 года, сменив эпоху Сёва.

10

«Кодзики» — древнейший памятник японской письменности («Записи о деяниях древности»). Три свитка этого памятника содержат мифы о Сотворении Неба и Земли до появления божественных предков первых императоров, древние предания и песни, сказки, а также изложенные в хронологическом порядке события японской истории до начала VII века и генеалогию японских императоров. «Кодзики» являются священной книгой синтоизма — национальной религии японцев.

11

Ваби — один из принципов эстетики чайной церемонии и поэтики Басё, отрешенность от мирского наслаждения, тишина и самоуглубленность.

12

Саби — понятие японской эстетики — налет старины, патина, тонкая прелесть, изящная простота.

13

Японская пословица.

14

Токонома — ниша в японской комнате, куда вешают длинный свиток с картиной и каллиграфией, и ставят икебану.

15

Нарита — аэропорт Токио.

16

Эконом — должность на корабле.

17

Личная печать — у каждого японца имеется личная печать с его именем, которая ставится вместо подписи.

18

Танабата — «праздник Ткачихи» (один из пяти традиционных праздников) — в седьмой день седьмого месяца по лунному календарю, когда встречаются две звезды: Альтаир и Вега (или Ткачиха и Волопас) на Млечном Пути.

19

Родительница — Оя-сама, основавшая учение Тэнри (Небесной Истины) по велению Бога-Родителя (Оя-Гани), который сошел на крестьянку Мики Накаяму, сделав ее «живым храмом», или вместилищем, — ясиро. Преодолевая недоверие людей, отказавшись от всех земных благ, проповедовала она Небесную Истину.

20

Существует 8 видов пыли: зависть, скупость, злобливость, мстительность, ненависть, стяжательство, спесивость и эгоизм.

21

Лейбниц напомнил, что существует два рода истины: истина разума и истина факта. Истины разума необходимы, и противоположное им невозможно; истины факта случайны, и противоположное им возможно («Монадология»). А Эйнштейн скажет: «Если быть абсолютно логичным, ничего нельзя открыть».

22

Цит. по: Кодзиро Сэридзава. Таинство // Умереть в Париже. М., 2005. Перевод В. Мазурика.

23

Этим озабочены видные философы и социологи: «Наша жизнь все больше раскалывается на автономные области, никак не связанные между собой. Они связываются лишь тем, что вставляются в автоматизированную организацию и в механизмы, господствующие в нашей жизни», — пишет Льюис Мамфорд (Mamford L Art and Technics. N. Y., 1952).

24

Писатель Ясунари Кавабата процитировал слова Тагора в своей лекции «Существование и открытие Красоты».

25

Цит. по: Соловьев B. C. Соч.: В 2-х томах. Т. 2. М., 1989.

26

Я, возможно, слишком заостряю внимание на традиционном в творчестве писателя, снимая упрек в отрыве от традиции. Оторваться от традиции невозможно, если она в крови, укоренена в сознании и вместе с тем индивидуальна. Хорошо сказала об этом Норико Нономия в своей книге о Кодзиро Сэридзаве: «Он вошел в мировую литературу как писатель, воплотивший совесть Японии, ее сердце (магокоро), ее интеллект. Интеллектуальную литературу Сэридзава отличает простота, теплота и светлая ясность» (Норико Нономия. Кодзиро Сэридзава. Токио, 2005).

27

Цит. по: Соловьев B. C. Духовные основы жизни. СПб., 1995.

28

Цит. по: Бердяев Николай. О рабстве и свободе человека. Париж, 1939.

29

Кодзиро Сэридзава. Разговор с ушедшим // Умереть в Париже. М., 2005. Перевод Т. Розановой.

30

Цит. по: Кодзиро Сэридзава. Мужская жизнь // Умереть в Париже. М., 2005. Перевод Д. Рагозина.

31

Ono Sokyo. The Kami Way. Tokyo, 1963.

32

Вл. Соловьев говорил о перестановке центра личной жизни из себя в другого; любовь для него — «индивидуализация всеединства».

33

Цит. по: Бердяев Николай. О рабстве и свободе человека.

34

По-моему, такой идеал воссоздан в Синко — героине повести «Умереть в Париже». Она поразила воображение французских женщин своей «японской» душой — готовностью жертвовать собой ради любимого существа, проявляя одновременно нежность и твердость, что позволило им увидеть в ней «дух харакири». Для японской женщины, видимо, не столь актуально «равноправие»: ее и так умалить невозможно, как, впрочем, и любую другую женщину, если она воплощает дух своей нации.