Кодзиро Сэридзава - Книга о Человеке

• Название: Книга о Человеке
• Автор: Кодзиро Сэридзава
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00139-8

Почитаемый во всем мире японский классик Кодзиро Сэридзава родился в 1896 году в рыбацкой деревне. Отец с матерью, фанатичные приверженцы религиозного учения Тэнри, бросили ребенка в раннем детстве. Человек непреклонной воли, Сэридзава преодолел все выпавшие на его долю испытания, поступил в Токийский университет, затем учился во Франции. Заболев в Париже туберкулезом и борясь со смертью, он осознал и сформулировал свое предназначение в литературе — «выразить в словах неизреченную волю Бога». Его роман «Умереть в Париже» выдвигался на соискание Нобелевской премии. В 1965 году Сэридзава сменил Ясунари Кавабату на посту председателя японского ПЕН-клуба.

«Книга о Человеке», следуя за «Книгой о Боге», продолжает знаменитую трилогию Кодзиро Сэридзавы, созданную им в последние годы жизни. В центре «Книги о Человеке», построенной на событиях как реальных, так и мистических, — размышления о том, как надо жить, чтобы отвечать своему божественному предназначению.

---

Пришлось это сделать. Вот оно, размашисто написанное кистью письмо:

Прочитал письмо от неведомой мне женщины по имени Фуми Суда, поскольку пришло оно заказной почтой. Раз прочел. Ничего не понимаю. Второй раз прочел, третий, и тут до меня постепенно начало доходить, что это письмо от Фуми Судзумото. Я-то уже отмечал десятую годовщину, как Фуми Судзумото, отвернувшись от Бога и от родителей, скончалась в несчастье, чтобы возродиться, но поскольку в этом письме приводятся милостивые слова живосущей Родительницы, меня вдруг осенило, что это моя непочтительная Фуми переродилась… Слезы хлынули из глаз, так что я не мог продолжать чтение.

Все приверженцы Тэнри твердо верят в то, что на столетний юбилей живосущая Родительница явилась, чтобы спасти мир. После столетнего юбилея прошло три года. И в то время, как верившие в явление Родительницы полагали, что так оно и есть в принципе, из письма я узнаю, что живосущая Родительница не только в принципе, но и в действительности творит дела спасения. Как тут не разрыдаться от счастья! Ведь та самая Фуми, сердце которой закоснело в неверии, благодаря ласковым словам госпожи Родительницы переродилась…

Фуми! Возблагодарим судьбу за то, что тебе дарован такой прекрасный супруг, как профессор Суда, что ты живешь в счастье и благополучии. Как говорит госпожа Родительница, все это благодаря любви Божьей. Будь мужу преданной женой! Ты меня утешила. Могу ли я не радоваться, что ты поверила в Бога-Родителя и посвятила жизнь вере!

Я ни на минуту не расстаюсь с письмом переродившейся Фуми. Оно доказательство того, что Родительница действительно живет и трудится на наше благо, такое от него исходит благоухание.

Жду не дождусь дня, когда по предопределению Божьему смогу увидеть богоподобного профессора Суду, любезного внука и, конечно, мою переродившуюся Фуми.

— Прекрасное письмо! Твой отец действительно рад. Как хорошо… Хотелось бы прочитать, что ты написала отцу. Если у тебя есть копия, покажи.

— Никакой копии нет. Я ведь не писала ничего особенного. Только обращенные ко мне слова госпожи Родительницы и то, как я счастлива, то, как я живу и что все это по милосердию Бога-Родителя и благодаря тому, что отец свою жизнь посвятил Богу. Вот и все, что я написала.

— Ты сказала, что по своей инициативе восстановила связь, не по твоей вине прерванную, но, как видишь, связь вовсе и не прерывалась.

— Читая письмо отца, я вновь подумала, как же мне повезло с мужем! Не приди он в то время мне на помощь, я бы наверняка умерла с горя. Чем дольше я с ним живу, тем лучше понимаю гармонию и красоту наших отношений, а потому постоянно счастлива… Последнее время он сблизился с мужем Хидэко, они подружились, стали как братья, теперь и «вечера очищения» вместе организуют… И все, работающие на кафедре мужа, видят в Накамуре своего коллегу.

— Это замечательно.

— Давеча случилась интересная вещь. Дело в том, что не так давно в журнале немецкого научного общества опубликовали статью мужа в моем переводе на немецкий, получившую высокую оценку, и вот пришло письмо о том, что будущей весной во Фрайбургском университете в Западной Германии открывается европейский научный конгресс по патологии, и они хотят, чтобы он прочел доклад на тему своей статьи и ответил на вопросы… Муж ничего не слышал о Фрайбургском университете, поэтому позвонил Накамуре, но того не было дома. Однако на следующее утро Накамура пришел с утра пораньше, до того, как муж ушел на работу, принес карту и справочники и рассказал все, что ему известно об этом университете. Покончив с делами, Накамура между прочим, говоря о вас, назвал вас своим духовным отцом. Муж был изумлен: «Что? Ты тоже его духовный сын? И я тоже… Не знал, не знал! Вот оно как… Значит, мы с тобой братья!» На что Накамура рассмеялся: «Так вот почему у нас так много общего! Только, чур, я старший брат!» Тогда муж: «Кто из нас старший, надобно спросить у сэнсэя, думаю, он скажет, что мы с тобой — близнецы!» Вот так они подшучивали друг над другом… Но, глядя на них со стороны, я остро почувствовала, что все мы так счастливы благодаря вам. Спасибо!

— Не стоит меня благодарить. Ведь все люди — дети Великой Природы. Осознав этот факт, понемногу исправляя сердце, каждый по ее милости может стать счастливым. И у тебя, и у Хидэко, и у меня в доме царит счастье. Поэтому все мы, наверно, любимцы Великой Природы. Но не мы одни. С прошлого года Сила Великой Природы приступила непосредственно к Спасению Мира, поэтому, хоть мы их и не знаем, наверняка повсюду уже живет в счастье множество любимцев Великой Природы. Среди них не бывает раздоров, они умеют жить в мире и радости, в согласии с идеалом Великой Природы, и мы все вместе должны прилагать силы к тому, чтобы таких людей стало как можно больше…

Говоря это, я вдруг вспомнил, что после войны, в июне 1951 года, участвуя в качестве японского делегата на Всемирном конгрессе ПЕН-клубов, открывшимся в швейцарской Лозанне, я провел один день во Фрайбургском университете.

— Вспомнил! Тридцать семь лет назад я участвовал в Международном конгрессе ПЕН-клубов в Лозанне, и на один день заседание перенесли во Фрайбургский университет. Это тихий, красивый город, прекрасный университет.

— Вот как! Вы там были!

— Плохо помню, но мне понравился и тихий университет, и сам город… Когда Суда поедет туда, обязательно поезжай вместе с ним.

— Как замечательно! Муж тоже обрадуется, когда узнает, что вы бывали во Фрайбургском университете.

С этими словами Фуми убрала письмо в сумку и, поднявшись, сказала:

— Вот еще что. Два ваших сына обсуждают: когда у отца появится свободное время, не выбраться ли куда-нибудь всем вместе… А когда вы закончите рукопись четвертой части?

— Я должен сдать ее в издательство в конце февраля будущего года.

— Получается март… Думаю, сыновья будут ждать с нетерпением.

Улыбнувшись на прощание, Суда ушла, а я провожал ее до ворот, думая, какая же великая вещь — счастье!

Глава двенадцатая

На исходе 1988 года и в начале следующего, 1989 года одно за другим произошли события, равных которым мне не доводилось переживать за всю мою долгую жизнь. Я был в полном замешательстве.

Чуть раньше жившая под моим присмотром внучка заявила, что приближающиеся новогодние каникулы она хочет провести с родителями в столице Судана, где работает ее отец, и поедет туда одна.

То, что пятнадцатилетняя девочка, ученица Американской школы, собралась ехать одна в малоразвитую африканскую страну, вполне объяснимо тем, что она впервые жила без родителей. Но для этого надо было пройти сложную бюрократическую процедуру, а ни я, ни моя дочь ничем не могли ей помочь и пребывали в замешательстве.

— Да ладно вам, я все устрою сама! — сказала девочка беспечно, но и в самом деле, не прибегая к посторонней помощи, сама позвонила в МИД, во время школьных переменок несколько раз съездила в министерство и получила загранпаспорт.

Чтобы добраться до Хартума, столицы Судана, надо лететь до Парижа и там пересесть на самолет «Эр Франс», следующий в Судан через Египет, другого пути нет. И вот как-то вечером внучка сообщила мне, что, изучив расписание, она выяснила: чтобы попасть на самый удобный рейс, ей придется провести ночь в Париже.

— Что ж, хорошо, — сказала моя дочь. — Остановишься у Хисако, она тебя встретит в аэропорту…

— Мне было бы проще переночевать в гостинице.

— Позвони маме и посоветуйся с ней. Мама наверняка скажет, чтобы ты обратилась к Хисако, да и Хисако будет рада.

Хисако, чтобы было понятно, — старшая дочь моей старшей дочери. Она окончила Парижскую музыкальную школу, вышла замуж в Париже, преподает игру на скрипке и ведет концертную деятельность. Моя внучка вместе со своей матерью уже как-то раз встречалась с ней в Париже.

В тот же вечер внучка позвонила матери. «Я не смогу встретить тебя в Париже, позвони Хисако», — таков был ответ. Внучка сразу же перезвонила в Париж и договорилась с Хисако.

Наблюдая со стороны за действиями пятнадцатилетней девочки, я втайне радовался. Собирая вещи перед отлетом, она ни к кому не обратилась за помощью, сама достала и набила громадный чемодан, в день отлета рано утром закончила сборы, сама обратилась в международный отдел Министерства иностранных дел, сама вызвала машину, чтобы доехать до Хакодзаки… Я волновался, что никто ее не провожает до аэропорта, и, чтобы меня успокоить, она сказала, смеясь:

— Доехать до Хакодзаки — все равно что уже сесть в самолет. Поэтому, дедушка, не переживай!.. Я воспитана в американском духе — самостоятельной, все будет хорошо!

Когда приехала машина, она сама отнесла свой громадный, неподъемный чемодан и, крикнув: «Пока-пока!», укатила.

Немного обеспокоенный, я сел за стол, но работа не спорилась. В час, как обычно, мы сели обедать, и домработница вздохнула: «Где-то сейчас ваша внучка летит…» Прошло полчаса, мы еще сидели за столом, когда позвонила внучка: