Чарлз Уилфорд - Майами Блюз

• Название: Майами Блюз
• Автор: Чарлз Уилфорд
• Жанр: Детектив

---

- Жалко, что мы упустили даму со сверчком, - огорченно сказал Хендерсон.

- С каким еще сверчком? - удивленно спросила Виолетта Нюгрен.

- Это такая маленькая железяка с пружинкой. Нажимаешь на нее, и она начинает стрекотать. Лучшее средство, чтобы отвязаться от кришнаитов-попрошаек. Стоит им услышать этот стрекот, как они тут же ретируются. Эти стрекоталки продаются в каждом ларьке, в любом киоске. Тут в аэропорту раньше был один кришноненавистник, так он эти стрекоталки бесплатно раздавал. Потом у него то ли стрекоталки кончились, то ли деньги, то ли энтузиазм... Не знаю. Короче, братья Пиплс утверждают, что дама со сверчком была ближе всех к месту инцидента, и не прекращала стрекотать до тех пор, пока кришнаит не затих.

- А что с ним случилось? Как его убили? - спросил док Эванс. - Или вы хотите, чтобы причину смерти назвал я? У меня и без того куча трупов в морге.

- В этом-то и загвоздка, - принялся объяснять Хок. - Я не знаю, можно ли это квалифицировать как убийство. Потерпевший подошел к какому-то парню в кожаной куртке, попросил у него денег, а тот сломал кришнаиту палец, повернулся и был таков. Кришнаит заорал от боли, повалился на пол и минут через пять умер. Люди из службы безопасности перенесли тело сюда, в "Золотой салон", а вон тот черномазый пресс-атташе вызвал полицию. Таким образом, получается, что кришнаит умер от перелома пальца. Что скажете, мисс Нюгрен? Это убийство или нет?

- Никогда не слышала, чтобы кто-то умер от перелома пальца, призналась Нюгрен.

- Скорее всего, он умер от болевого шока, - сказал док Эванс, - но точную причину смерти я смогу назвать только после осмотра тела... Сколько ему было лет, Хок?

- Если водительские права не врут, то двадцать один год.

- Так я и знал, - сказал док Эванс и сжал губы. - Нынешняя молодежь не умеет переносить боль. Вот мы в свое время... Парень наверняка недоедал, был в паршивой физической форме... Боль оказалась неожиданной, резкой и слишком интенсивной. Это и впрямь чертовски больно, когда тебе заламывают пальцы.

- А то я не знаю, - сказала Виолетта Нюгрен. - Меня брат так все время мучал, когда я была маленькая.

- А уж когда случается перелом в результате таких действий, продолжил док Эванс, - то боль просто охренительная. Но это всего лишь предположения. Может, в трупе пуля - как я могу сказать без тщательного обследования тела, в чем причина смерти?!

- Пуля - это вряд ли, - сказал Билл Хендерсон. - Вот палец - это да, сломан начисто. Под самый корень. Болтается, как тряпичный.

- Если парню сломали палец случайно, то происшествие можно квалифицировать как нанесение телесных повреждений, - заговорила Виолетта Нюгрен. - Однако если неизвестный в кожаной куртке сломал палец кришнаиту преднамеренно, зная, что тот может умереть от болевого шока, поскольку организм его ослаблен, - тогда речь может идти об убийстве с отягчающими обстоятельствами.

- Ну, это уж слишком, - возразил Хок. - Давайте остановимся на убийстве по неосторожности.

- Все не так просто, - продолжила Нюгрен. - Если вы, допустим, выстрелили в человека и пуля при этом только оцарапала его, но потом в результате осложнений от пустяковой раны человек умер, - то мы пересматриваем дело. Покушение на убийство становится непредумышленным убийством, а иногда и умышленным. Мне придется открыть дело, господа. И мы не сможем его закрыть до тех пор, пока вы не схватите человека в кожаной куртке.

- Это его единственная примета, - сокрушенно проговорил Хок. - Мы даже не знаем, какого цвета куртка. Один из свидетелей говорит, что куртка вроде была коричневая, другому показалось, что куртка серая... Короче, у нас нет ни единого шанса найти его, если только этот парень в куртке не явится с повинной, но это вряд ли. Скорее всего, в эту минуту он уже на пути в Англию, или еще в какую-нибудь страну. - Хок выудил сигарету из мятой пачки "Кулз", зажег ее, сделал одну затяжку и загасил сигарету, ткнув ею в пепельницу. - Труп в вашем распоряжении, док. Мы уже все выгребли из карманов покойного.

Виолетта Нюгрен открыла свою сумочку и выключила диктофон:

- Обязательно расскажу маме об этом происшествии, - сказала она. Когда я была маленькой, брат все время заламывал мне пальцы, а мама хоть бы раз сделала ему замечание... - Нюгрен нервно рассмеялась: - Теперь я смогу сказать ей, что брат пытался меня убить.

Глава 3

Фредерику Джею Френгеру-младшему, предпочитавшему обращению "Фредди" ласкательное "младшенький", шел двадцать восьмой год, но выглядел он гораздо старше. Жизнь у Фредди задалась трудной, и вокруг его рта легли складки слишком глубокие для человека, которому еще нет тридцати. Глаза у Фредди были темно-синие, а лохматые брови выгорели до белесого цвета. Когда-то Фредди сломали нос, который после перелома сросся крайне неудачно, но некоторые женщины, тем не менее, считали Френгера привлекательным. После долгих часов, проведенных под палящим солнцем в тюремном дворе Сан-Квентина, безупречно чистая кожа Френгера загорела до черноты, а постоянные упражнения со штангой в тюремном спортзале, а также занятия гандболом привели к тому, что плечи, грудь и руки Фредди оказались накачанными до каких-то чудовищных размеров. Брюшной пресс тоже был в полном порядке: Фредди мог, уперев руки в боки, поигрывать мышцами живота, перекатывая их под кожей словно волны. В общем, для человека среднего роста Френгер мог быть сложен и поизящнее.

За вооруженное ограбление Фредди светило от пяти лет до пожизненного заключения, но потом калифорнийские власти скостили ему срок до четырех лет, а через два года отсидки предложили Френгеру досрочно-условное освобождение, но Фредди отказался, предпочтя оттрубить оставшиеся два года в тюряге, чтобы затем выйти на свободу вольной птицей, не обязанной ни перед кем отчитываться. Френгер видел в кабинете у надзирателя свое дело. На палке стоял гриф - "Рецидивист", и Фредди с этим определением был вполне согласен. Он знал, что стоит ему оказаться на воле, как он тут же совершит новое преступление. А если это произойдет во время условного срока, то его мигом упекут обратно за решетку как нарушителя режима досрочно-условного освобождения. И тогда он сначала отсидит за нарушение режима лет восемь-десять, и лишь потом ему впаяют срок за то преступление, которое он совершил, будучи условно освобожденным. Поэтому Фредди решил тянуть срок в Сан-Квентине от звонка до звонка.

Сан-Квентин всегда переполнен, рабочих мест в тюрьме на всех не хватает, поэтому право на работу надо заслужить. Фредди любил работать, и уж если ему было чем заняться, то делал он все умело и смекалисто. Когда после нескольких месяцев безделья Фредди был определен на кухню, он, осмотревшись, написал десятистраничный рапорт начальству, подробно изложив, каким образом можно повысить производительность труда и сократить штаты. Среди прочих мер Френгер, в частности, предлагал некоторых надзирателей заменить, а других и вовсе освободить от должностей. К вящему своему изумлению, Фредди вскоре вновь оказался шатающимся без дела по тюремному двору.

Будь Фредди студентом колледжа, изучающим основы менеджмента, его десятистраничный опус запросто заслужил бы оценку "четыре с плюсом"; в Сан-Квентине же изыскания Фредди обеспечили ему лишь ненависть вертухаев, дежуривших на кухне. Эти тюремщики, имевшие солидные связи с уголовными авторитетами, намекнули кому надо, что Френгера не худо бы наказать за дерзость. И в один прекрасный день двое негров-заключенных загнали Фредди в угол тюремного двора и отколошматили его по высшему разряду. Тюремному начальству, расследовавшему этот инцидент, негры заявили, что Фредди напал на них безо всякой причины, и они лишь пытались защитить себя от психопата-расиста. Поскольку Фредди действительно считался психопатом и социопатом (как и двое черномазых, измочаливших его), бедолагу Френгера отправили на шесть суток в карцер "за неспровоцированное нападение" на невинных чернокожих ангелов. Капитан, который вынес столь беспристрастное решение, тоже был черным, так что перед отправкой в карцер Френгеру была прочитана еще и небольшая лекция о расизме.

Шесть гнетущих дней, проведенных в карцере без курева, на одном хлебе и воде (лишь два раза приносили баланду), заставили Фредди всерьез осмыслить пройденный им жизненный путь, в результате чего он пришел к следующему выводу:

"Моя самая большая ошибка в жизни - присущий мне альтруизм".

Еще будучи малолетним преступником, Френгер организовал в исправительной школе Уиттиера сидячую забастовку прямо посреди столовой, требуя, чтобы по субботам давали двойной десерт (рисовый пудинг с изюмом, который Фредди обожал). Забастовка потерпела крах, и Фредди пришлось тянуть в Уиттиере весь трехлетний срок.

Потом, попав в Престонский институт для несовершеннолетних правонарушителей, что в Айоне, Калифорния, Фредди вновь отличился, разработав план побега для парня, которого звали Инек Сойерс. Отец Инека, застав как-то раз сына занимающимся онанизмом, взял да и кастрировал Инека. Мистер Сойерс был очень набожным человеком, и потому считал мастурбацию тягчайшим грехом. Тем не менее мистера Сойерса арестовали, но благодаря обширным связям в религиозных кругах и положительной характеристике, данной ему приходским священником, мистер Сойерс отделался двумя годами условного заключения. А юный Инек, которому было всего пятнадцать лет, оклемавшись от отцовского хирургического вмешательства, вдруг стал грозой всей округи. Лишившись яиц, Инек превратился в объект насмешек со стороны школьных приятелей, и ему пришлось практически ежедневно избивать до полусмерти этих гадов, чтобы доказать свою мужественность. Инек не ведал боли и страха, и, казалось, не замечал града тумаков, которым его осыпали во время каждодневных драк. В конце концов Инека признали "представляющим угрозу городу Фресно, штат Калифорния", и свое семнадцатилетие Сойерс отмечал уже в Престоне. Здесь он опять был вынужден доказывать свою полноценность, избивая юных узников. Действовал Инек обычно без затей: он подходил к какому-нибудь парню - жертвой мог оказаться любой из заключенных, - и молча бил его правой в челюсть или в живот, продолжая затем молотить несчастного до тех пор, пока тот либо давал сдачи, либо спасался бегством.