Людмила Синицына - Узор счастья

• Название: Узор счастья
• Автор: Людмила Синицына
• Издательство: М.: Олимп: АСТ: Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028481-0; 5-7390-1542-1; 5-271-11280-2; 985-13-3468-5

Она молода, красива, талантлива и влюблена. Ее избранник — ей под стать. Эта пара просто обречена на долгую счастливую жизнь.

Но почему же тогда после слова «любовь» звучит слово «смерть»? От кого должно защитить любящих шаманское копье? Кто желает счастливой паре зла?

И все-таки что сильнее, любовь или смерть?

---

«Нет, даже не послушное, — перебила себя Светлана, завороженно смотревшая на площадку. — Такое впечатление, что ритм вселяется в человека и оттуда, изнутри, растекается по каждой клеточке тела так, что становится единым целым».

Это нельзя было назвать танцем. Это был особый обряд. Обряд, в котором каждый из присутствующих забывал о себе, о своем я, о том, что он делал, собирается делать, и через звук и движение полностью растворялся в окружающем мире. Неудивительно, что эти молодые люди получали такой мощный заряд энергии через танец. Танцуя чуть ли не до утра, на другой день они оставались бодрыми и свежими. С огромным трудом Светлане удалось убедить себя вернуться в гостиницу — ее не оставляла мысль о том, что завтра им еще надо попробовать перевесить картины. Но ночью во сне ее все равно настиг ритм тамтамов, и там, во сне, она уже не боялась вступить в круг... И наутро проснулась бодрой и свежей. Ее переполняла такая энергия, что она даже засмеялась, когда открыла глаза и увидела светлый квадрат окна.

Первую работу Даня перенес без особого энтузиазма, только уступая натиску Светланы. Ему не хотелось нарушать установленного ими же равновесия. Но когда он повесил куст и птицу рядом с автопортретом, то сам увидел: работа сразу обрела иной смысл, заиграла, что называется. После чего безропотно пошел за натюрмортом с масками. А оба пейзажа заняли места во втором зале.

Светлана в это время наводила последние штрихи: еще раз вытерла шваброй пол и огляделась — не осталось ли где чего. Но зал сверкал чистотой. В вазах стояли цветы. Нигде ни пылинки, ни соринки. Они справились с заданием раньше намеченного. Отступив на шаг, Даня еще раз посмотрел на стену:

— Действительно, намного лучше, — признал он.

Довольные собой, они уже собирались уходить, как вдруг услышали рассыпчатый говорок владельца галереи, который пару раз приглашал их к себе в кабинет пить кофе.

Светлана и Даня обернулись. Рядом с мсье Дюдьваньоном шел Максим. Заметив замерших студентов, он направился к ним и поздоровался. Улыбка его была вежливой, но взгляд казался озабоченным, если не печальным. Словно Максим думал о чем-то другом. Значит, его отсутствие было вызвано не тем, что он решил отдохнуть где-нибудь, поохотиться, как предположил Даня. Видимо, он был вынужден отлучиться по каким-то делам. Ведь Максим не случайно решил выставиться здесь. Что-то его связывало с Драгомеей. Остановившись перед стеной, где по обе стороны от автопортрета оказались две новые работы, Максим какое-то время стоял неподвижно, потом отступил на шаг, повернулся и негромко спросил:

— Кто распорядился перевесить картины?

Светлана почувствовала, как напрягся Даня, и, не давая ему возможности проявить рыцарство, с бьющимся сердцем шагнула вперед:

— Это я. Мне показалось, что картина так будет лучше смотреться. Но у нас есть время перевесить, если вам не нравится.

За спиной она услышала легкий, почти неслышный вздох облегчения. Какое-то время в воздухе висела напряженная пауза. Владелец галереи — мсье Дюдьваньон, не понимавший по-русски, переводил встревоженный взгляд с помощников на маэстро.

— Нет, зачем же перевешивать, — негромко проговорил наконец Максим. — Просто я удивлен... вы нашли более удачный вариант... — Он резко повернулся к Светлане: — Вы где-то читали про искусство Африки? Какую-нибудь книгу?

Светлана растерялась:

— К сожалению, нет. Африку я знаю очень плохо. Мне почему-то всегда казалось, что это надуманный интерес к маскам, поделкам... Пока сама не увидела это. Теперь-то у меня, конечно, совсем другое впечатление сложилось...   ф

— Значит, вы не зря приехали сюда, — подвел итог Максим, хотя было непонятно, что конкретно он имеет в виду. То ли это «не зря» связано с тем, что Светлана удачно перевесила картины, то ли имеет отношение только к тому, что она переменила свое отношение к африканскому искусству. Он улыбнулся. Но улыбка оставалась печальной.

И у Светланы почему-то больно сжалось сердце от того, что она ничем не может помочь этому сильному, сдержанному и конечно же не нуждавшемуся в ее утешениях человеку.

— Теперь весь сегодняшний день вы можете посвятить отдыху. Открытие намечено на завтра, на шесть вечера? — обратился Максим к владельцу галереи.

Тот кивнул.

— В таком случае до завтра, — попрощался он, подошел к французу и о чем-то негромко распорядился, глядя на Светлану и Даню.

Владелец галереи согласно закивал, шагая рядом с Максимом. Мсье Дюдьваньону невольно приходилось торопиться, чтобы не отстать.

— Что же ты не дала мне закрыть тебя грудью? — спросил Даня, когда они вышли на улицу. — А я уже приготовился вылететь из института.

— Именно поэтому и не хотела, чтобы ты бросался на амбразуру, — усмехнулась Светлана. — Как бы ни рассердился Макс, он бы с женским полом обошелся менее строго.

Дурачась и подсмеиваясь друг над другом, чувствуя себя впервые совершенно свободными от обязанностей, они шли по залитой ярким солнцем улице. Дорога вела в сторону рынка, который притягивал их больше всего. Там всегда можно было найти очередную колоритную фигуру, для того чтобы сделать набросок, зарисовку или этюд. И жители маленького городка уже знали их в лицо и ждали. Белых людей в Драгомее было мало. И студенты из Москвы привлекали общее дружелюбное внимание.

Глава 13

— Ты привез ее с собой? — тихо, почти одними губами спросил Поль.

— Кого ее? — переспросил Максим, наклоняясь к старику, кожа которого из угольно-черной стала пепельно-серой.

Вырвавшись на два часа, Максим боялся, что может опоздать, не застать в живых старого друга, который все это время не приходил в сознание. И вдруг Поль открыл глаза и заговорил:

— Почему ты не привез ее сюда? — снова прошелестел старик, глядя на Максима затуманившимся взглядом, в котором сквозила затаенная нежность.

Для Поля Максим по-прежнему оставался тем самым мальчиком, который собирал с ним фрукты в саду, разжигал костер и варил в котелке еду, а ночью, тайком выбравшись в окно, отправлялся в близлежащее селение.

— Приведи ее... сюда... я... должен... посмотреть... глаза. — Паузы были долгими, казалось, каждое слово окажется последним. Но Поль все же сказал то, что хотел, и только после этого веки его смежились, и он позволил себе погрузиться во мрак забытья. Поскольку не сомневался, что его просьба будет выполнена.

Максим некоторое время продолжал держать его за руку, прокручивая в памяти сказанное. Сначала ему казалось, что Поль бредит. Но, видя, каких усилий стоило старику произнести фразу, он понял, что даже сейчас, закрыв глаза, Поль будет ждать, когда Максим выполнит его желание. И ответ на загадочную фразу пришел сам собой.

Резко выпрямившись, Максим окликнул Андрея, сидевшего в коридоре. Его самый близкий друг, бросив все свои дела, вылетел в Драгомею, как только узнал, что Поль в больнице. И что Максим не отходит от постели старика.

— Ну что? — встревоженно глядя то на своего друга, то на старика, спросил Андрей, проведя пятерней по коротко стриженному ежику темно-русых волос.

Максим жестом попросил его нагнуться. Ему не хотелось выпускать руку Поля. И когда Андрей присел рядом, что-то негромко объяснил ему. Андрей, на долю секунды вскинув брови, внимательно посмотрел на друга, а потом быстро кивнул и направился к выходу.

Навстречу ему шли пожилые, но хорошо выглядевшие для своего возраста мужчина и женщина. Это был отец Максима — Матвей Иванович и его вторая жена — француженка Моника. Они поздоровались с Андреем тепло, как здороваются со старыми друзьями. По всему чувствовалось, что встречаться им доводилось не один раз. Объяснив, с каким поручением его отправил Максим, Андрей заспешил к выходу.

Дежурный, молодой парень, весело болтал со своим напарником в будке, откуда просматривалось летное поле и стоявшие на нем, как стрекозы, три четырехместных и один двухместный самолеты. Несмотря на ленивую грацию, с которой он брал микрофон, чтобы служащие вызвали пилота, ему удалось организовать все намного быстрее, чем рассчитывал Андрей. И уже через двадцать минут, жизнерадостно стрекоча, маленький самолет Матвея Ивановича начал разворачиваться, готовясь к вылету.

После зеленой равнины саванн густая полоса джунглей выглядела почти черной, а за ней впереди показался океан. Весь перелет занял около сорока минут. Но если бы кто-то вздумал преодолеть это же расстояние по суше, то на это ушло бы, наверное, не меньше дней трех-четырех.

Мсье Дюдьваньон уже собирался отправиться пообедать, когда раздался звонок. Он поднял трубку и выслушал говорившего на том конце провода. Казалось, он усвоил, как все аборигены этой страны, что нет таких дел, из-за которых человек должен проявлять излишнюю суетливость. Но все же сказалась и европейская выучка, потому что он тут же вызвал своего водителя и отдал ему соответствующие распоряжения, решив, что обойдется без машины и пообедает в ближайшем ресторане...