Артем Драбкин - Я дрался на Т-34. Третья книга

• Название: Я дрался на Т-34. Третья книга
• Автор: Артем Драбкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9955-0820-5

НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка. Продолжение супербестселлеров, разошедшихся суммарным тиражом более 100 тысяч экземпляров. Воспоминания советских танкистов, воевавших на легендарном Т-34.

«Только я успел крикнуть: «Пушка справа!», как болванка пробила броню. Старшего лейтенанта разорвало на части, и вся кровь с него, оторванные куски тела… все это на меня! Мне достался в ногу мелкий осколок от брони, который я потом сам смог вытащить, а механику-водителю осколок попал в плечо. Но танк еще оставался на ходу, и тот, одной рукой переключая рычаг скоростей, вывел «тридцатьчетверку» из-под огня…»

«Я принял решение контратаковать с фланга прорвавшиеся немецкие танки. Сам сел на место наводчика. Расстояние до них было метров четыреста, да к тому же они шли бортами ко мне, и я быстро поджег два танка и два самоходных орудия. Брешь в нашей обороне была ликвидирована, положение стабилизировалось…»

«В бою за село Теплое прямым попаданием снаряда заклинило ведущее колесо одного из атакующих «Тигров». Экипаж бросил фактически исправный новейший танк. Командир корпуса поставил нам задачу вытащить «Тигр» в расположение наших войск. Быстро создали группу из двух танков, отделения разведчиков, саперов и автоматчиков. Ночью двинулись к «Тигру». Артиллерия вела беспокоящий огонь по немцам, чтобы скрыть лязг гусениц «тридцатьчетверок». Подошли к танку. Коробка стояла на низкой передаче. Попытки переключить ее не удались. Подцепили «Тигр» тросами, но они лопнули. Рев танковых двигателей на полных оборотах разбудил немцев, и они открыли огонь. Но мы уже накинули на крюки четыре троса и потихоньку двумя танками потащили «Тигр» к нашим позициям…»

---

Артем Драбкин Я дрался на Т-34

© Драбкин А., 2015

© ООО «Издательство «Яуза-пресс», 2015

Кошечкин Борис Кузьмич

(Интервью Артема Драбкина)

Я родился в селе Бекетовка под Ульяновском в 1921 году. Мать колхозница, отец преподавал физкультуру в школе. Он был прапорщиком в царской армии, оканчивал Казанскую школу прапорщиков. Нас было семеро детей. Я второй. Старший брат был инженер-атомщик. Три года на станции в Мелекесе (Димитровград) поработал и отправился на тот свет. Я в своем селе окончил семь классов, а потом пошел в Ульяновский индустриально-педагогический техникум, который окончил с отличием. Поступил в педагогический институт, по окончании которого меня загнали преподавателем в школу, в глухомань – в село Новое Погорелово. Туда ворон костей не носил. И вот я приехал в эту школу. Учителя молодые, завуч школы тоже еще не старый. Учительский состав культурный, дружный. Детишек много. Я вел начальные классы. Зарплата маленькая – 193 рубля 50 копеек, а мне 10 рублей надо платить за угол и пустые щи хозяйке. Я покрутился, покрутился и наконец завербовался и уехал в Хабаровск слесарем. Тут я уже смог не только себя кормить, но и матери высылал по 200–300 рублей в месяц. Там еще так получилось: директор завода Федор Михайлович Карякин или Куракин, забыл его фамилию, – солидный дядька лет 55 – оказался моим земляком. Видимо, он заинтересовался, что это за слесарь с высшим образованием у него работает. Смотрю, идет начальник, а рядом с ним помощник, молодой парень, все записывает что-то. Он ко мне подходит, а я отверстия в кронштейне сверлю на станке.

– Здравствуйте.

Я говорю:

– Здравствуйте.

– Так как же вы попали сюда с высшим-то образованием?

– Как попал?! В семье семь человек, я второй. Живем плохо, в колхозах на трудодень дают по 100 грамм зерна. Нищенствуем. Вот я вынужден был завербоваться и уехать. Вот мой друг из села – Витя Похомов, хороший парень, он потом погиб под Москвой – работает кочегаром в 6-м паросиловом цехе. Он зарабатывает по 3000, а я еле 500 зарабатываю. Наряды лучшие отдают опытным, а я неопытный. Образование есть, а опыта нет. Я к Вите хочу перейти.

– Хорошо, мы рассмотрим ваше пожелание.

На второй день ко мне подходят, говорят: «Идите к Леванову, начальнику 6-го цеха. Вас туда перевели кочегаром». Уже это, денежки будут, понимаете?! Там я поработал. Можно сказать, в парной. В котельной стояли два шуховских котла размером девять на пять метров. Нам по телефону командовали: «Дать больше горячей воды! Дать газу!» У нас помимо котлов еще газогенератор стоял. Туда карбид кальция засыпали и водой заливали. Выделялся ацетилен.

В общем, попал я в рабочий класс. А знаете, что это такое – рабочий класс? Как получка, они все собираются в общежитии за длинными столами на дощатых скамейках. Руками потирают – сейчас мы ого-го! По стакану врезали, уже языки развязались, и начинают что-то по службе говорить:

– Вот я резьбу делаю… правая… а у тебя левая. Что-то не то… Ты врешь… Ты сам ничего не знаешь… Ты сваривать не можешь! – Все! Начинается драка. Морды побили. На следующий день на работу все перевязанные идут. И так два раза в месяц.

Я смотрю: «Нет, я тут не мастер».

Стал по утрам я бегать в аэроклуб имени героев-летчиков-челюскинцев учиться на летчика, а после обеда у меня вечерняя смена, я после нее иногда в ночную останусь.

Утром встаю, кое-что покушал… Рыбы было много. Я очень любил сома. Дадут тебе здоровенный кусок с картошкой. Стоил он 45 копеек, а зарплата здоровая – от 2700 до 3500 рублей, в зависимости от того, сколько выдам пару и газа в систему. Все учитывалось! Даже расход угля.

Окончил аэроклуб с отличием. Тут вызывают меня в горком комсомола в Хабаровске:

– Мы решили вас направить в Ульяновское летное училище.

– Отлично! Это как раз моя родина.

Выписывают мне бумагу, билет дают, как генералу, поезд, сел и поехал. Ту-ту – Чита, ту-ту – Ухта, ту-ту – Иркутск, потом – Новосибирск. Пятнадцать суток ехал. Приехал – опоздал на занятия. Захожу к горвоенкому. Говорю: так и так, аэроклуб окончил, приехал, думал, что поступлю. Заходит дежурный.

– Ну-ка, вызовите мне начальника строевого отдела.

Приходит.

– Скажите, где набор идет. У нас тут, видите, будущий воин хороший, аэроклуб окончил, а его не берут.

– В Казанском пехотном училище имени Верховного Совета Татарской АССР идет набор на первый курс.

– Вот, парень, туда пойдешь.

– Есть!

Выписывают мне направление. Сдал экзамены на «отлично». Попал в батальон майора Баранова. Курсантская норма хорошая, но все равно не хватает. Каждый где-то что-то доставал. Как-то я купил в магазине батон хлеба и иду в казарму. Навстречу командир соседнего батальона подполковник Устимов. Увидал меня, глаза свинцовые. Пальцем поманил:

– Идите сюда, товарищ курсант!

– Слушаю вас.

– Что у вас там?

– Батон, товарищ подполковник.

– Батон? Кладите его в лужу. Топчите!

Тут я взорвался. Все же голодовку 33-го года я пережил, а тут приказывают топтать хлеб!

– Какое вы имеете право давать такую команду – топтать хлеб?! Его, этот хлеб, собирают, кормят нас, а вы топтать?!

– Вы с какой роты?

– Я с восьмой.

– Доложите командиру роты Попову, что я приказал вас арестовать на пять суток.

Я пришел в роту. Доложил командиру взвода Шленкову, что подполковник с первого батальона мне пять суток дал вот за это, за то, за то. Он говорит:

– Ну что, отменить приказ не могу, давай ремень снимай, хлястик снимай, иди чисти туалет во дворе, посыпай хлоркой, мусор убирай.

Пять суток я отработал честно. Пишу жалобу начальнику политотдела училища полковнику Васильеву. А разозлился я очень сильно и в жалобе написал, что если он не примет меры, то я напишу командующему Приволжским военным округом. Ну, дело политическое, закрутилось. Вызывает меня и подполковника член Военного совета округа. Начал меня спрашивать. Я повторил всю историю. Он подполковника спрашивает:

– Вы давали это распоряжение?

– Так точно, товарищ генерал.

На меня:

– Выйдите!

Вышел. Как ему ЧВС дал там… Разжаловали и уволили из армии Устимова.

Учился я отлично. Был запевалой в роте, хорошо рисовал, играл на балалайке. Потом научился играть на аккордеоне, на пианино, хотел научиться на гитаре, но под рукой не было. Вот так жизнь пошла.

– Армия для вас была родной средой?

Я такой служака был, что вы! Дисциплинированный. Мне служба нравилась: все чистенькое, все тебе регулярно дают.

В конце 1940-го училище перепрофилировали в танковое. О! Мы эти проклятые ранцы, в которые командир взвода на марш-броски нам камней накладывал – выносливость вырабатывал, покидали. Старшина кричит:

– Не бросайте, это государственное имущество!

А мы рады, кидаемся ими. Начали изучать танк Т-26, бензиновый двигатель, хлоп-хлоп – пушка «сорокапятка». Знакомились с Т-28. Пригнали один Т-34. Он стоял, укрытый брезентом, в гараже. Около него всегда находился часовой. Поднял как-то командир взвода чехол:

– Вот видите, какой танк?! Таких танков товарищ Сталин приказал сделать тысячи!

И закрыл. Мы глаза вылупили! Тысячи сделать?! Значит, война скоро будет… Надо сказать, что ощущение, что война будет, было. У меня отец был хоть царский прапорщик, он всегда говорил: «Война с немцем будет обязательно».

Заканчиваем программу и в мае поехали в лагеря под Казань. Там были Каргопольские казармы, там учились когда-то немцы.

И вот, значит, началась война. Как раз послеобеденный сон был. Забежал дежурный по училищу: «Тревога! Сбор за горой». И вот всегда так – как послеобеденный сон, так тревога. За горой там плац такой, скамеечки сделаны… Ну все, война.

19-й и 20-й годы служили в армии, а среди нас были 21, 22, 23 и 24-й. Вот из этих шести возрастов погибло 97 процентов хлопцев. Хлопцам бошки поотрывало, побили их, а девушки впустую гуляют. Понимаете, это трагедия была…

В 1942 году сдали экзамены. Выпустили кого младшими лейтенантами, кого – старшинами. Я и еще двенадцать человек сдали на лейтенанта. И нас подо Ржев. А там ад был. В Волге вода кроваво-красная была от погибших людей.

Наш Т-26 сгорел, но все живы остались. Болванка в двигатель попала. Потом нас перебросили в 13-ю гвардейскую орденов Ленина Краснознаменную танковую бригаду 4-го гвардейского Кантемировского ордена Ленина Краснознаменного танкового корпуса. Командиром корпуса был генерал-лейтенант Полубояров Федор Павлович. Он потом до маршала дослужился. А командиром бригады был полковник Бауков Леонид Иванович. Хороший командир. Очень девчат любил. Молодой, 34 года, а девчат вокруг навалом – телефонистки, радистки. И им тоже хочется. Штаб постоянно нес «потери», отправлял рожениц в тыл.

На Курской дуге нам пришли танки канадские – «Валентайны». Хорошая приземистая машина, но чертовски похожа на немецкий танк Т-3. Я уже взводом командовал.