Евгений Штейнберг - Индийский мечтатель

• Название: Индийский мечтатель
• Автор: Евгений Штейнберг
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1956

Книга для детей старшего и среднего возраста о приключениях русских посланников в Индии в конце XVIII начале XIX веков.

---

Как всякий индус, Сону относился к смерти спокойно. К тому же он был слишком молод, чтобы размышлять о ней. Не пугал его и вид мертвецов — немало трупов повидал он на своем веку… Одних убил голод, других — чума и холера; приходилось ему видеть тела укушенных коброй, растерзанных тиграми. Но это зрелище произвело на Сону гораздо более сильное впечатление, чем все виденное прежде…

О Буксу, честный труженик, мирный и добрый человек! Сону знал его, видел его жену и детей, помогал ему молотить скудную жатву. Никого не обидел Буксу, никому не сделал зла…

Сону хотелось поговорить с учителем, рассказать ему то, что пришлось видеть на Бурра-базаре. Но, вернувшись домой, он застал Лебедева настолько поглощенным мыслями о предстоящем вечере, что у него не хватило духа для такой беседы…

Говорят, что перед бедой человека осеняют тревожные предчувствия.

У Лебедева не было ничего подобного; он находился в том счастливо-возбужденном состоянии, которое всегда появляется у художников, ученых, поэтов перед тем, как плод их творчества отдается на людской суд.

Сегодня должно было состояться второе представление… почти через четыре месяца после первого.

На этот раз пьеса шла вся, целиком. Герасим Степанович задумал показать ее на разных языках: первое действие на бенгали, второе, состоявшее из трех картин, — поочередно на хинди и бенгали, и третье — снова на бенгали. К спектаклю было составлено английское либретто, изящно отпечатанное, в котором для зрителей, не понимавших индийских языков, подробно излагалось содержание каждой сцены.

Подписка, организованная судьей Хайдом, была успешной: все места были раскуплены. Лебедев уже объявил подписку на третий спектакль, только для индийской публики. Отпечатанное в типографии — по-английски и на бенгали — объявление гласило:

«Мистер Лебедев имеет намерение с величайшим уважением пригласить только азиатских жителей Калькутты и ее окрестностей на представление его пьесы, написанной на языках бенгали и хиндустани 66. Для оживления действия в представление будут введены некоторые избранные бенгальские песни, исполняемые в сопровождении местных и европейских инструментов. Поскольку м-р Лебедев расширил спектакль до трех действий и затратил много трудов для обучения актеров и актрис исполнению ролей, он осмеливается питать надежду, что каждый из слушателей получит надлежащее удовольствие.

М-р Лебедев принимает подписку на билеты с таким расчетом, что весь зал театра будет в полном распоряжении азиатских подписчиков.

Соответствующее извещение о времени спектакля появится своевременно».

Одно только огорчало Герасима Степановича: декорации так и не были приготовлены. Баттл ссылался на отсутствие хороших красок, на болезнь жены, еще на какие-то «чрезвычайные обстоятельства». Сону же рассказывал, что художник вместе со своим подручным Уэлшем просто-напросто бездельничает, занимается не столько живописью, сколько неумеренными возлияниями. Так или иначе, пришлось снова играть в прежних декорациях. Лебедев решил после второго спектакля серьезно объясниться со своим «компаньоном».

* * *

Наступил долгожданный вечер 21 марта…

Так же как четыре месяца назад, вся улица Домтолла была запружена огромной толпой, и опять прохожие и зеваки с любопытством глазели на сахибов, съезжавшихся к театру в каретах, колясках и паланкинах.

Спектакль имел еще больший успех, чем первое представление; артисты исполняли роли более уверенно. Счастливый и сияющий стоял Герасим Степанович у выхода, принимая похвалы и поздравления. Ему было особенно приятно, когда Рам Мохан Рой, специально задержавшийся в Калькутте, чтобы посмотреть спектакль, сказал:

— Теперь я убедился в том, что вы достигли полного успеха. Признаюсь, я сомневался, но оказался неправ. Завтра я навещу вас, чтобы поговорить о дальнейшей судьбе вашего театра.

— Буду ждать вас обоих, мои друзья, и охотно поделюсь своими мыслями и планами, — говорил Герасим Степанович, провожая его вместе с Голукнат Дасом.

Он с некоторой тревогой заметил, что Голукнат осунулся и похудел. В последнее время он редко выходил и меньше сидел над книгами. Очевидно, какой-то злой недуг подтачивал его.

Радха тоже была в своей ложе, но сегодня Герасиму Степановичу не удалось ее повидать. Она покинула театр раньше других, чтобы уйти незамеченной. А ложа, отведенная для Кавери, пустовала. «Странно! — подумал Лебедев. — Ведь было условлено, что сегодня она навсегда покинет Вокс-холл и расстанется с негодяем Джекобсом… Что же помешало ей?»

Джекобс приказал держать девушку под замком. Кавери была в отчаянии. Неужели хозяин узнал о ее тайных намерениях!

— О нет! — успокоила ее старуха. — Если бы он узнал, то несдобровать ни тебе, ни мне. Просто он ревнует тебя к Суон-сахибу и не хочет, чтобы ты посещала его театр.

— Что же делать? — плакала девушка. — Неужели все пропало?

— Успокойся, дочка, ничего не пропало! Завтра отправлюсь к твоему брату и посоветуюсь с ним.

— Да, да, непременно пойди! — с волнением говорила Кавери. — Вот тебе за твои заботы!..

Девушка вынула из шкатулки две золотые монеты и протянула их старухе. Та с жадностью спрятала монеты за пазуху.

На другой день дайя прибежала в спальню Кавери с плачем и причитаниями. Она побывала в бунгало Суон-сахиба, но не нашла ни Сону, ни самого хозяина. От слуги Чанда она узнала, что английский сержант в сопровождении трех сипаев с ружьями увел обоих.

* * *

Известие об аресте Лебедева словно громом поразило Голукнат Даса и Рам Мохан Роя. Оба находились в совершенном недоумении: в чем могут обвинить этого человека? Зная его безупречную честность, они не допускали и мысли о каком-либо преступлении. Повидимому, произошло ужасное недоразумение. Должно быть, кто-нибудь оклеветал его. Последнее предположение казалось тем более вероятным, что Чанд доверчиво рассказал Голукнату уже, казалось, давно забытую историю своей роковой встречи с владельцем Вокс-холла.

Да, похоже на то, что этот арест — дело рук Джекобса. Повидимому, он встревожен успехом лебедевского театра и старается избавиться от конкурента… Так решил Голукнат Дас. Но Суон-сахиб ни в чем не виновен, рано или поздно все разъяснится.

Голукнат должен сделать все, чтобы помочь другу.

Происшествие это обеспокоило и братьев Голукната. Лебедева они лично не знали и симпатий к нему не питали, но, к сожалению, его дружба с Голукнатом была известна всем, а главное, капитану Ллойду! Тогда удалось уладить дело за пятьсот рупий — теперь оно может грозить полным разорением.

Финансовые дела братьев Дас изрядно пошатнулись.

Огромную сумму налога пришлось внести в казну. Имение приносит одни убытки. А теперь еще предстоит выплатить Голукнату стоимость его доли! Он согласился немного подождать, но и новый срок уже на исходе… Ох, этот Голукнат, от него одни только неприятности!..

И вдруг Рагхуната осенила блестящая мысль…

Час спустя он сидел в кабинете капитана Ллойда.

— Узнав о том, что русский музыкант заключен в тюрьму, — говорил он Ллойду, — я счел своим долгом принести извинение в том, что наша усадьба служила приютом этому преступнику. Ни я, ни Руплал Дас в этом невиновны, однако третий наш брат…

— Не беспокойтесь, бабу, — милостиво прервал его капитан, — вам ничто не угрожает!

— Благодарю, сахиб!.. Однако третий наш брат, Голукнат Дас, действительно виновен в том, что укрывал этого человека, а быть может, и помогал ему также другими способами. Ему-то бунт райотов не принес ущерба: ведь он продал нам свою часть имения. Не кажется вам это странным?

Ллойд с недоумением посмотрел на собеседника:

— Зачем вы мне это говорите? Ведь я обещал, что никто из братьев Дас не пострадает. Обещание свое я сдержу!

— Нет пределов нашей благодарности, сахиб… Но, будучи преданными слугами британского раджа, мы глубоко огорчены поведением одного из членов нашей семьи. Ни я, ни младший брат и компаньон мой — Руплал не имеем намерения брать его под защиту. Пусть свершится правосудие!

Ллойд продолжал пристально смотреть на Рагхуната, стараясь разгадать, что кроется за этими лицемерными тирадами.

— Пусть благородный сахиб великодушно извинит меня за то, что я не уплатил мой долг сполна, — продолжал Рагхунат. — Вот причитающийся с меня остаток…

— Можете быть спокойны, бабу…

* * *

Голукнат Дас был вызван в полицию. Он отправился туда совершенно спокойно, скорее с радостью: представлялся удобный случай похлопотать за друга. Жаль только, что в этот день он чувствовал себя совсем худо. Было трудно дышать… и эта мучительная боль в груди!

К его великому удивлению, вместо того чтобы спрашивать о Лебедеве, ему самому были предъявлены обвинения: сообщничество с заговорщиками, подстрекательство райотов к бунту. Голукнат не верил ушам своим.