Евгений Штейнберг - Индийский мечтатель

• Название: Индийский мечтатель
• Автор: Евгений Штейнберг
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1956

Книга для детей старшего и среднего возраста о приключениях русских посланников в Индии в конце XVIII начале XIX веков.

---

Послышались шаги. Они были такими тихими, что никто, кроме Лебедева с его поразительно тонким слухом, не отличил бы их от других шумов и шорохов индийской ночи.

Он всматривался в темноту. Шаги приближались. Вдруг появилась знакомая фигура…

— Сону! Ты ли это, мой мальчик! — воскликнул Герасим Степанович, крепко обнимая своего любимца.

Сону поцеловал руку учителя и сказал шопотом:

— Я пришел ненадолго, сахиб… Теперь темно, меня никто не видел. Я был очень осторожен…

— Почему? — изумленно спросил Лебедев.

— Вероятно, полиция ищет меня. Я не боюсь их, но не хочу, чтобы пострадал сахиб…

— Что с Патриком?

Сону подробно рассказал о том, что произошло в Серампуре.

— Я проплыл немного вниз по реке, потом выбрался на берег, отыскал старого Гопей Подара. Он отвел меня к рыбаку. Там я и прожил эти дни. Мне захотелось видеть сахиба, я пришел. На рассвете опять уйду…

— Ты останешься здесь, Сону. Никто тебя не тронет. Можешь не беспокоиться ни за меня, ни за себя… Но что случилось с Патриком? Что они с ним сделали? Как помочь ему?..

… Все это время Чанд, по приказанию своего хозяина, жил в бунгало Лебедева, чтобы хоть отчасти восполнить отсутствие Сону. Проснувшись утром, он увидел рядом с собой крепко спящего приятеля. Разумеется, Чанд тотчас же растолкал его и стал бурно выражать свою радость. Сону принял эти проявления дружбы снисходительно, а на настойчивые расспросы о том, где он пропадал, ответил насмешливо, что ездил на родину навестить родственников. Впрочем, ирония пропала зря: Чанд не имел ни малейшего представления о том, как далеко отсюда находится родина Сону и сколько нужно потратить времени, чтобы туда добраться.

Удовлетворив любопытство, Чанд поспешил похвастаться.

— Если хочешь, — сказал он, — мы можем отправиться вечером в сад, где дают очень интересное представление. Ты увидишь фокусников, каких никогда не видел на базарах. Там акробаты, борцы и еще много веселого…

— Вздор ты болтаешь! — махнул рукой Сону. — Туда впускают только белых.

— Если придешь со мной, тебя впустят, — сказал Чанд важно. — Мне обещал сам хозяин, Джекобс-сахиб…

— Кто? — переспросил Сону насторожившись. — Тот инглис, из-за которого тебя потащили в полицию?

— Он самый. — Чанд надулся от гордости, словно индюк. — Теперь он мой друг!

— Как ты к нему попал? — Сону пытливо глядел на приятеля.

Разумеется, Чанд обрадовался случаю похвастать:

— Оказывается, этот добрый инглис — старый друг твоего господина. Он знает также Деффи-сахиба. Когда я ему рассказал про то, как он сражался в Чандернагоре, как прятался у нас…

Бедняга Чанд так и не докончил своего рассказа. Удар, стремительный и разящий, как молния, опрокинул его на землю. Это было лишь начало. Удары сыпались градом. Чанд даже не пытался обороняться. Он только орал не своим голосом.

Наконец экзекуция прекратилась. Чанд всхлипывал и тихо стонал.

— Убирайся! — сказал Сону презрительно. — Доносчикам не место среди честных людей!

— О, Сону! — завопил несчастный. — Зачем ты называешь меня позорной кличкой? Я не доносчик!

— Кто же ты?.. Знаешь ли, что Деффи-сахиба увели в тюрьму? Ты виновен в этом!

Тут Чанд стал вопить еще более неистово. Он катался по полу, царапал свое лицо, и без того достаточно изукрашенное стараниями Сону.

— Замолчи! — приказал Сону. — Ты разбудишь сахиба… Может быть, ты и не хотел причинить зло, но тем не менее причинил. Всему виной твой длинный язык! Разве я не предупреждал тебя?..

— Прости меня, Сону! — взмолился бедняга. — Пусть пошлет мне Шива 53 страшную смерть! Пусть бхуты выпьют мою кровь! Пусть Иама 54 ввергнет меня в ад после смерти, если я когда-нибудь поступлю так неосторожно! Он показался мне добрым человеком.

Сону смягчился.

— Хорошо! — сказал он. — Ты получил по заслугам, хотя еще недостаточно… Пока я не прогоню тебя, но если еще раз…

— Никогда это не повторится! — воскликнул Чанд, обнимая ноги приятеля.

В этот момент на веранде, где происходила эта сцена, появился Герасим Степанович.

— Опять драка? — осведомился он, стараясь казаться строгим.

— Нет, сахиб, — ответил Сону, безмятежно улыбаясь. — Акробатические упражнения!

X Новый замысел Герасима Лебедева

Радха полулежала на огромном ковре, разостланном в саду под сенью гигантской пальмы. Вокруг стояли служанки. Старшая из них принесла вазы с фруктами, кувшины с прохладительными напитками.

— Чего еще хочет госпожа? — спросила она.

— Ничего, Дурга! Ступайте все, займитесь, чем хотите. Я побуду одна.

Служанки ушли. Радха, облокотясь о парчовые подушки, наблюдала за крошечными белочками, игравшими на ветвях тамаринда. Потом раскрыла книгу, стала читать вслух, напевно, как всегда читал ее супруг. Это была та же книга, которую она видела в руках Суон-сахиба.

Судьба прекрасной Сакунталы глубоко волновала Радху. «Как горько быть отвергнутой тем, кого любишь больше жизни! — думала Радха. — А все-таки Сакунтала познала такую великую любовь, какая редко выпадает на долю женщины…» На память ей пришли недавние дни, проведенные в усадьбе, рядом с чужеземцем… «Что будет дальше?» — спросила она себя, как спрашивала уже не раз, и тотчас же прогнала прочь эту мучительную мысль.

И вдруг услышала рядом знакомый голос. Она подняла голову: перед ней был он сам, чужестранец Суон.

— Простите, госпожа! — поклонился Лебедев. — Супруг ваш занимается с незнакомым мне юношей. Он просил подождать его в саду. Позвольте мне побыть с вами немного, как это иногда бывало там, в усадьбе… Право, в этом нет ничего дурного! Если же мое присутствие стесняет вас, я тотчас же уйду.

Радха не ответила, но молчание ее, в сущности, означало разрешение остаться.

Лебедев поднял книгу, лежавшую на ковре.

— Как приятно видеть ее! — сказал он радостно.

Перевернув несколько страниц, он стал читать громко, не по индийской манере, а так, как декламировали в те времена французские и русские актеры, играя пьесы Корнеля, Расина или Сумарокова. Эта непривычная манера нравилась Радхе; ей казалось, что знакомые слова приобретают другой, таинственный смысл и что обращены они не к легендарной Сакунтале, а к обыкновенной, живой женщине… к ней — Радхе…

«Не следует слушать этого!» — мелькнула у нее мысль.

Словно повинуясь ее мысленному приказу, Лебедев закрыл книгу.

— О, Сакунтала! — воскликнул он. — Я вижу ее ясно, как живую…

— Какая же она? — спросила Радха тихо.

— Похожа на вас, госпожа, — сказал Лебедев почти шопотом.

Радха опустила голову и тотчас же поднялась:

— Мне нужно идти, сахиб!

Он покорно отступил в сторону, давая ей дорогу, но тут оба они увидели Голукната, который приближался к ним в сопровождении незнакомого молодого человека.

Гость учтиво поклонился. Можно было заметить, что присутствие женщины смущало его. Лебедев с интересом смотрел на стройного, красивого юношу с глубокими проницательными глазами и серьезным, немного грустным лицом.

По приглашению хозяина все уселись на ковре. Радха продолжала стоять в нерешительности.

— Ты хочешь уйти? — обратился к ней муж. — Разве тебе скучно с нами?

— О нет! Если вы позволите…

Она присела несколько поодаль. Гость опустил голову. Герасим Степанович отметил, что он старательно избегал смотреть в ее сторону.

— Мой юный друг, — сказал Голукнат, указывая на гостя, — учился в Патне 55, где преобладает мусульманская наука, хотя он индус и принадлежит к касте брахманов.

Лебедев не мог скрыть своего удивления. На каждом шагу ему приходилось наблюдать проявления взаимной неприязни и даже ненависти между индусами и мусульманами.

— Вижу, вы недоумеваете, — заметил Голукнат. — Но в последнее время среди разумных людей обеих религиозных общин проявляется стремление разрушить глухую стену нетерпимости, разделяющую их.

— Как это хорошо! — воскликнул Лебедев. — Разве не из-за этой вражды Индия очутилась под властью Ост-Индской компании?

Гость, который до сих пор почтительно слушал речи старших, теперь позволил себе заговорить:

— У мусульманских народов были выдающиеся мыслители и ученые. Изучая их сочинения на арабском и персидском языках, я пришел к убеждению, что многое в них сходно с воззрениями нашей древней индийской философии. Кроме того, просвещенные люди мусульманского мира, так же как Шри Голукнат Дас и его единомышленники среди бенгальских брахманов, осуждают вредные, жестокие обычаи, которые до сих пор существуют и в исламе и в брахманской религии. Суеверия, фанатизм, самоистязания…

— … женское затворничество, многоженство… — подхватил Лебедев.