Виктория Угрюмова - Имя богини

• Название: Имя богини
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Азбука
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00318-2

Героиню романа, современную, молодую женщину, преследует один и тот же ночной кошмар. В конце концов сон становится явью и волею магических сил героиня попадает в неведомый мир, населенный мифическими и легендарными существами. Ее ждет полное опасностей путешествие, а читателя – совершенно неожиданная развязка этой загадочной истории.

---

– Знаешь, Да-гуа, – говорит оборачиваясь тот, что идет впереди. – Я бы хотелнемного изменить ход событий.

– Ты же знаешь, что это почти невозможно, – откликается тот

– Я бы тоже хотел, – говорит Ма-гуа.

– Мы не можем...

– Нет, не можем...

– И никогда не сможем...

Они идут до тех пор, пока солнце не начинает клониться к закату. Они идут, потому что могут не останавливаться на ночь, потому что не устают, не стареют, не умирают.

– Ма-гуа, – зовет тот, кто идет последним. Монах поворачивает голову.

– Ма-гуа, если она дойдет, если у нее получится не совсем так, как мы предсказываем, если мы ошибемся...

– Тогда мы тоже отправимся в Сонандан, – отвечает за всех Да-гуа, – может, там нам расскажут, как хоть иногда влиять на ход событий...

* * *

– Вот что я хочу сказать тебе, брат. – Га-Мавет стоит широко расставив ноги перед высоким резным троном, на котором восседает его повелитель. Верховный бог Арнемвенда Джоу Лахатал. На мраморном полу перед троном мозаика с изображением Змея Земли – Авраги Могоя, бесчисленные кольца которого охватывают хрупкий шарик планеты.

– Я хотел сказать тебе, что мне кажется – не мы затеяли всю эту возню.

– Что ты имеешь в виду? – Надменный тон Лахатала заставляет Бога Смерти досадливо передернуть плечами.

– Мы одни в этом зале, брат. Перестань изображать владыку. Сейчас важно решить, что делать дальше, а не устанавливать главенство.

– Однако об этом никогда не следует и забывать, – наставительно произносит Верховный бог.

– Послушай, брат! – в отчаянии кричит желтоглазый. – Когда я пришел за Тешубом, он сказал мне, что обнаружил в нашем мире еще одну фигуру. Этот некто находится всюду, понимаешь?! Всюду, где не успели мы. Недодуманные мысли, незавершенные дела, невыполненные планы – все это питает его силу. И он может исподволь управлять нами!..

Лахатал делает нетерпеливый жест рукой, и га-Мавет начинает злиться.

– Послушай, всемогущий. Когда однажды выяснится, что твоему всемогуществу есть предел и ты всего лишь пешка в чужой игре, будет поздно. Оставь в покое девочку, займись более важными делами, пока не потеряно все.

– Мне никто не смеет указывать, что нужно делать, – цедит сквозь зубы длинноволосый красавец в белых доспехах, небрежно развалившийся на троне. – Если же ты хочешь отправиться к нашему безглазому брату, я с сожалением и скорбью предоставлю тебе эту возможность.

– В нашем мире нет любви! – в отчаянии кричит га-Мавет. – В нашем мире нет истины, в нашем мире нет слишком многого, и эти места не пустуют, слышишь? Слышишь ты?!

– А-Лахатал, – негромко, но резко произносит Змеебог, и из-за трона выступает второй брат – Повелитель Водной Стихии. – А-Лахатал, ты ничего не хочешь сказать младшему?

– Не ершись, – примирительно говорит тот, обращаясь к га-Мавету, – не спорь. Мы действительно переживаем не самые легкие времена. Но увидишь, если мы выкинем ее прочь из этого мира, уже навсегда, нам сразу станет легче.

И га-Мавет понимает, что проиграл. Проиграл больше чем просто партию. Опустив плечи, он медленно выходит из тронного зала. Минута, когда он чувствовал себя свободным и достойным, прошла; он опять охвачен сомнениями, страхом, гневом. Он завидует Тиермесу и с ужасом вспоминает прозрачную тень Древнего бога, отражающуюся в зеркалах.

– Ты уничтожишь ее! – Резкий оклик Джоу Лахатала пригвождает его к месту.

– Уничтожу, – соглашается он.

– Ты уничтожишь всех ее спутников.

– Уничтожу, – шепчет Смерть одними губами.

– Ты сотрешь самую память о ней с лица земли.

– Да, владыка.

– А затем мы пойдем в Земли детей Интагей и Сангасой и уничтожим их.

– Да, повелитель.

– И смертные больше никогда не посмеют лезть в тайны бессмертных.

– Да, Великий Лахатал.

– И мир будет нашим.

Га-Мавет собирается с последними силами и кричит:

– Ты ли это говоришь, брат?! Или кто-то иной вещает твоими устами? – Он бьется в отчаянном крике, пока не замечает, что вслух не произнес ни звука.

Тогда он медленно уходит из дворца, и ноги его по-стариковски шаркают по мозаичной чешуе Авраги Могоя, словно пытаясь стереть его изображение на мраморном полу.

– Сдал что-то братец, – с притворной заботой произносит Джоу Лахатал.

А-Лахатал смотрит на него невидящим взглядом.

– Что с тобой? – окликает его Змеебог.

– Боюсь, что га-Мавет более прав, чем мы с тобой хотим признать. Разве ты не чувствуешь на Варде присутствие какой-то иной, чуждой нам силы? Разве мы поступаем по своей воле и чувствуем себя абсолютно свободными? Разве некто тенью не стоит за нашими спинами?!

– Нет, – коротко отвечает Джоу Лахатал.

– Брат, брат! Не потеряй все!

– Хватит ныть, – говорит Джоу Лахатал. – Займись делом. И чтобы никого из них не осталось в живых.

– Ты действительно этого хочешь? – делает А-Лахатал еще одну бесполезную попытку.

– Поторопись, – доносится с трона.

А-Лахатал покидает пространство, в котором царит его брат, и с размаху погружается в зеленовато-голубые прозрачные воды моря. Это его стихия, его вечная любовь. Он идет по своим владениям между ветвей кораллов, высоких гранитных скал, белых песчаных глыб и остовов затонувших кораблей. Его все больше и больше подмывает двинуться туда, где в глубочайшей впадине моря, на дне, все эти годы спит Йа Тайбрайя. А-Лахатал мечтает однажды встретиться с древним чудовищем лицом к лицу, но всякий раз это желание покидает его, когда он представляет себе огромного монстра, поднимающегося из впадины.

* * *

Во всей их семье только Арескои нашел в себе силы сразиться с драконом и победить его. Но Арескри безрассуден...

Забрать человека в царство смерти – дело в общем-то несложное. Нужно только заглянуть ему в глаза, увидеть в них смерть и после этого легким прикосновением принудить душу следовать за собой. Это умение га-Мавет приобрел с самого рождения, и у него почти не случалось ошибок. В своем деле он был мастером и не задумывался над истоками мастерства – вплоть до разговора с Тиермесом.

Спуск в Ада Хорэ перевернул все в душе Черного бога: он испугался. Он впервые увидел, что носит в самой глубине своей души, и одновременно понял, что от себя никуда не убежишь, а значит, рано или поздно грозный Бог Смерти призовет его к себе; и никуда ему не деться, будь он хоть трижды бессмертным. То бездумье, с каким его братья носили Ада Хорэ внутри себя, раздражало и бесило желтоглазого бога – он был готов выть от бессильной ярости. Бессмертные! Бессмертные! Нагло обманутые, нагло обманувшие... Вот почему Тиермес так спокойно уступил ему когда-то свой трон и свои владения. Га-Мавет был в них всего лишь недолгим гостем, которого попросили временно присмотреть за вещами, пока настоящий хозяин изволит отсутствовать.

И все-таки надо было выполнять обещание, данное Джоу Лахаталу. Га-Мавет пришел к выводу, что главным защитником дерзкой девчонки является исполин Бор-донкай. Если бы не этот великий, надо признать, воин, то маленький отряд был бы уничтожен еще трикстерами или в битве под ал-Ахкафом и теперь братья-боги не метались бы в панике, предчувствуя появление путешественников в Сонандане. Впрочем, беспокойство они тщательно скрывали как друг от друга, так и от самих себя. И только Малах га-Мавет посмел признаться себе в том, как отчаянно он боится всего: и людей, которые не хотят умирать – и не умрут, и Тиермеса, коварного прекрасного бога.

Га-Мавет догонял маленький отряд, чтобы уничтожить Бордонкая.

Странное дело, Четыре существа – смертных, слабых, уязвимых – никогда раньше не смогли бы не только испугать, но сколько-нибудь долго задержать его внимание. Он уничтожил бы их всех походя, движением пальца. А теперь, столкнувшись с незнакомой силой этих людей, он был бы рад, если бы смог убить хоть одного из них.

Что же случилось с вами, великие бессмертные боги, если вы, как воры, крадетесь в ночи, чтобы похитить чужую жизнь?

* * *

В тот день они чуть было не загнали своих бедных лошадей, устремившись к Онодонге с такой скоростью, что, казалось, ничто в мире их уже не остановит. Усталость перестала ощущаться через короткое время, и четыре всадника пришпоривали взмыленных коней, не останавливаясь ни на минуту. То, что называют скорбью, было малостью по сравнению с теми чувствами, которые обуревали друзей. Ни один из них так и не смог ответить на довольно простой вопрос – что же они должны были сделать? Поступить так, как поступили, – приняв жертву, которую принесли им Эйя, Габия и Ловалонга, – или остаться рядом и погибнуть вместе, если гибель все-таки суждена.

Первым опомнился Джангарай. Несчастное животное под ним захрипело и отказалось скакать. Рыжий конь медленно шел, едва ступая тонкими мускулистыми ногами. Его бока тяжело вздымались, из груди вместе с дыханием вырывались жалобные, почти человеческие стоны; он весь был в мыле.