Виктория Угрюмова - Имя богини

• Название: Имя богини
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Азбука
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00318-2

Героиню романа, современную, молодую женщину, преследует один и тот же ночной кошмар. В конце концов сон становится явью и волею магических сил героиня попадает в неведомый мир, населенный мифическими и легендарными существами. Ее ждет полное опасностей путешествие, а читателя – совершенно неожиданная развязка этой загадочной истории.

---

При этих словах лицо юной герцогини бледнеет, и она медленно опускается на колени, протягивая ребенка всаднику в немой отчаянной мольбе. Но он непреклонен. Он дает шпоры своему коню и кричит:

– А я еду в Запретные земли!

– Счастья тебе, сынок, – шепчет сквозь слезы старая герцогиня. – Прости. Я ведь хотела только добра...

Ловалонга почувствовал острый приступ отчаяния оттого, что наконец-то все вспомнил, но не может ни с кем поделиться своими воспоминаниями, и смерть его теперь бесполезна, потому что не уберег, не удержал, не помог...

Он вспомнил, что около двухсот или двухсот пятидесяти лет тому назад Аэда, герцогиня Элама, отравила мужа и возвела на престол своего сына Ловалонгу, женив его на Альвис, младшей принцессе Мерроэ. Альвис была прекрасной партией для любого государя – юная, прелестная и несказанно богатая. Она влюбилась в молодого герцога до беспамятства, но, не встретив взаимного чувства, полностью попала под влияние старой герцогини, надеясь, что та укажет ей путь к сердцу мужа.

Аэда мечтала увидеть сына на престоле Аллаэллы или Мерроэ и не жалела для этого никаких усилий. Всевозможные средства – она не брезговала никакими – использовала герцогиня, чтобы усмирить сына и подчинить его своей воле. Но меч натолкнулся на щит.

Ловалонга так никогда и не смог простить матери смерть отца – беззлобного пожилого человека, страстью которого всю жизнь были лошади и собаки, платившие ему беззаветной любовью и преданностью. Он не стал мстить матери и правил в Эламе до рождения сына – Марха. Но как только наследнику исполнился год, молодой герцог объявил свою непреклонную волю совершить паломничество в Запретные земли к Безымянному храму. Его не остановили ни слезы, ни мольбы, ни глас рассудка. Герцог покинул Элам.

Подробностей этого путешествия Ловалонга не помнил, но знал, что через год-полтора он объявился у хребта Онодонги и прошел в Запретные земли.

Марх вырос и стал могущественным магом. Унаследовав часть земель Мерроэ от своей матери и отвоевав часть лесов у трикстеров, он значительно расширил Эламское герцогство, не только сохранив, но и умножив его былую славу и могущество. Когда ему минуло сорок пять лет, он женился на княжне Тевера, а спустя десять лет у него родился сын, названный Аррой. Юный герцог воспитывался отцом с самого начала как будущий маг и владыка. Несмотря на то что еще бабка Аэда хотела, чтобы эламские герцоги вступили на трон Аллаэллы, Марх не торопился развязывать гражданскую войну. Элам и так не уступал в могуществе ни одному королевству, хотя входил в состав Аллаэллы.

Старьщ маг передал своему сыну власть, богатство, мастерство мага и неуемную жажду знаний. С таким наследством Арра вообще не думал о завоеваниях. Будучи магом, сын Ловалонга прожил гораздо более длинную жизнь, нежели обычный смертный. Но настал и его последний час, после чего в Эламе воцарился Арра.

Герцогство процветало при его правлении вплоть до того дня, как во двор замка ворвался высокий всадник на взмыленном коне, светлоглазый и светловолосый, удивительно похожий на Марха в юности, и потребовал отвести себя к герцогу.

Когда месяц спустя неизвестный воин встал с постели, куда свалила его горячка, оказалось, что он полностью потерял память. Некоторое время подобное положение вещей его угнетало, но впоследствии оказалось, что воин обладает настоящим талантом стратега и тактика. Герцог назначил бы командовать его и всей армией, но воин был слишком молод – он получил полк и чин талисенны. Имя ему дал сам Арра. Он называл его Ловалонгой, и воин охотно на это имя откликался. В замке не осталось ни одного человека, который мог бы заметить невероятное сходство между воином Ловалонгой, приехавшим в Элам неведомо откуда, и герцогом Ловалонгой, уехавшим из Элама в Запретные земли более двух веков тому назад...

Боль пронзила тело Ловалонга с новой силой, и он понял, что умирает. Дымящаяся кровь растекалась под ним на земле, насквозь пропитав всю одежду. Он как-то безразлично подумал, что, наверное, поврежден позвоночник, потому что невозможно пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ловалонга все вспомнил и теперь точно знал, что он успел, дошел и выполнил все, что от него зависело. Прежде чем потерять память, он отправился к единственному человеку, которому мог доверить тайну, – к своему внуку Арре. Теперь он знал, что Арра тоже выполнил свой долг – ценой жизни. «Странно, – подумал Ловалонга, – странно умирать молодым и сильным гораздо позже своего взрослого поседевшего внука. О боги, боги...» Он вспомнил, как внук увлеченно рассказывал ему о своей детской мечте – попасть в Запретные земли, пройти по стопам деда-героя. Герой...

По лицу умирающего легкой тенью скользнула улыбка, осветила глаза, заставила в последний раз морщинки разбежаться в углад рта и замерла, трепеща, на губах.

Ловалонга был мертв.

* * *

Когда Каэтана очнулась от забытья, ее ждало потрясение. Они скакали во весь опор только вшестером. Ни отряда во главе с Зу-Самави, ни – что самое страшное – Ловалонги с ними не было. Она находилась в мощных объятиях Бордонкая в седле его седого коня, а Ворон несся рядом и время от времени поворачивал к ней голову, словно приглашая занять свое место. Каэтана чувствовала себя прекрасно: ни жара, ни боли больше не было. А слабость, которая должна естественно ощущаться после таких ран, как рукой сняло, едва она поняла, что произошло что-то непоправимое.

– Бордонкай, – позвала она. – Бордонкай! Что случилось?

Гигант обратил к ней лицо, на котором попеременно отразились все оттенки радости и печали. Он был безмерно рад, что госпожа наконец пришла в себя и теперь обязательно выживет, и не знал, как рассказать о гибели Ловалонги. Они, конечно, надеялись на чудо, но вот уже двое суток маленький отряд несся по пустынным землям к хребту Онодонги, и ни один всадник не догнал его. Друзья не говорили об этом вслух, но про себя никто не питал иллюзий – все понимали, чем грозит битва с противником, настолько превосходящим своей численностью.

– Бордонкай! – Теперь она говорит громко и уверенно. – Я вполне поправилась и хочу ехать верхом сама. А ты скажи мне, где тхаухуды? Где Ловалонга?

Великан тоскливо отворачивается от нее. Он счастлив, что она жива, но ему гораздо проще было умереть там, в ущелье, чем признаться, что он оставил умирать аллаброга.

– Жива! Госпожа жива! – во весь голос завопил альв. Эта новость, единственная хорошая за последние двое суток, доставила искреннюю радость членам маленького отряда. Они все подъехали поближе – Эйя, Габия, улыбающийся Джангарай и Воршуд, размахивавший в воздухе своей чудом уцелевшей кокетливой шапочкой с пером. Каэтана смотрела на этот видавший виды головной убор и рассеянно думала: «Смотри-ка ты, еще цел».

Несколько минут спустя в маленьком отряде все еще царили радость и оживление. Каэтана заставила Бордонкая остановить коня и, невзирая на протесты своих друзей, буквально взлетела в седло Ворона.

– Мне болеть некогда, – сказала она упрямо. И болезнь поняла, что ее время вышло. И отступила. Все по очереди приложились за выздоровление к заветной фляге Бордонкая. И Каэ отчетливо слышала мысли друзей – каждый из них сознательно или бессознательно старается оттянуть минуту разговора о судьбе Ловалонги. Но наконец эта страшная минута настала. И Джангарай, как самый отчаянный, решается:

– Нас предали, госпожа. Тагары атаковали нас недалеко от ущелья, еще в Джералане. И Зу-Самави со своими воинами и Ловалонга остались, чтобы прикрыть наше отступление. Они, – Джангарай набрал полную грудь воздуха и впервые произнес вслух мысль, которую каждый старался гнать прочь, – они, наверное, все погибли, дорогая госпожа...

Каэтана кивнула и, спешившись, молча побрела в степь. Они смотрели ей вслед, но никто не посмел за ней пойти. Наконец Воршуд не выдержал затянувшегося молчания и, потоптавшись, догнал Каэ и тронул ее лапкой за край одежды.

– У нас не было другого выхода, – тихо сказал он. Она обернулась, и он поразился, какими сухими и блестящими были ее пронзительные глаза.

– Я знаю, Воршуд, что иначе вы не могли поступить. Я вижу каждый жест и взгляд, и от этого мне страшно. Чужие сила и воля пользуются самым лучшим в нас, чтобы творить зло, а мы – мы не можем поступить иначе. На месте Ловалонга я бы тоже осталась в ущелье – принимать бой. И любой из вас остался бы, просто разумнее было оставить с отрядом самого опытного военачальника, потому что мастер фехтования там был бессилен – слишком много врагов, а могучий воин – самый могучий из всех – должен был охранять друзей, так?

– Так... – потрясенно прошептал Воршуд. Каэтана , еще минуту постояла, запрокинув голову и уставив лицо в слепое и бездушное небо.

– Мы прорвемся к Онодонге, мы дойдем до храма, и, клянусь, я задам там такие вопросы, на которые действительно в этом мире никто ответить не может.