Виктория Угрюмова - Некромерон

• Название: Некромерон
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00671-9

Кто поможет нечистой силе и умертвиям в их борьбе за независимость? Кто спасет от алчных людей замок черных магов и его загадочных обитателей? Добрый минотавр, миролюбивый некромант и отважные оборотни-патриоты… Вот только война против людей — не самое плохое, что может произойти в вотчине некромантов. Страшные тайны чародеев манят древнейшее зло. Смогут ли герои противостоять королю потустороннего мира?

Написанный с лукавой улыбкой, новый роман Виктории и Олега Угрюмовых, чьи имена хорошо знакомы как поклонникам серьезной героико-романтической фэнтези (цикл «Кахатанна», роман «Голубая кровь»), так и любителям фэнтези юмористической («Дракон Третьего Рейха», «Змеи, драконы и родственники»), адресован самому широкому кругу читателей.

---

Вампир налил себе еще стакан и даже причмокнул от удовольствия.

* * *

— Вы уверены, что господин граф хотел видеть именно меня? — в который раз спрашивал толстенький лысый человек, облаченный в пурпурную мантию старшего библиотекаря-хранителя и со значком, свидетельствующим об особой материальной ответственности.

У главного бурмасингера и самого был такой значок, так что он хорошо знал, как противно, когда у тебя в конторе раз в году пронырливые клерки маркиза Гизонги проверяют по описи алебарды, кольчуги, стулья, чернильницы, занавески на окнах и прочую чушь. Причем то и дело норовят внести в опись новые предметы, пусть даже дураку ясно, что они являются личными принадлежностями сотрудников. Ну какое отношение имеет главное казначейство к портрету тещи господина Фафута с витиеватой золоченой надписью: «Дорогому Фафику на долгую и добрую память»? И какой на данном портрете можно отыскать инвентарный номер, когда и слепой видит, что подобная фурия просто обязана существовать в единственном экземпляре.

Как и всегда, когда он задумывался о своих домашних, господин Фафут на некоторое время утратил связь с действительностью, поэтому пропустил добрую половину из того, что взволнованно лепетал библиотекарь. Старика тоже можно понять: поднимают с постели глухой ночью, везут в закрытой карете в библиотеку, требуют подписку о неразглашении, забирают свитки и книги, оказавшиеся особо ценными и хранящиеся в отдельном запаснике, после чего волокут к театру военных действий — и все это без объяснения причин.

Впрочем, бурмасингер всего лишь исполнял приказ непосредственного начальства, а о причинах, заставивших графа да Унара заинтересоваться раритетами Королевской личной библиотеки в столь неурочное время, мог только догадываться.

И догадки сии его не утешали.

— Так вы уверены, любезнейший, что граф…

— Сударь, — пробасил Фафут, — без соответствующего указания господина графа я ни в чем не бываю уверен. Даже в себе. Потерпите, голубчик, — добавил он уже чуть помягче. — Сейчас прибудем к его сиятельству, он вам все и объяснит. А я человек маленький.

Библиотекарь смерил его скептическим взглядом, в котором явственно читалось, что мужчина ростом с циклопа-подростка и статью аздакского горного великана никак не должен именовать себя «маленьким» человеком.

Высокообразованный, интеллигентнейший и глубоко аполитичный, господин Папата испытывал к тайным службам необъяснимую, но стойкую неприязнь и все контакты с ее представителями стремился сокращать до минимума. А поскольку о репутации графа да Унара мы уже рассказывали выше, то читатель вполне поймет, почему библиотекарь нервничал, потел, всхрюкивал, теребил безответную мантию и время от времени кидал на бурмасингера умоляющие взгляды. Отряд конных гвардейцев из свиты графа, бряцающий оружием за окнами кареты, никак не добавлял ему радости.

— Просто как какого-то государственного преступника, — бубнил он себе под нос. — Схватили, влекут в ночи, никаких бумаг не предъявили. Это насилие, форменное насилие, любезнейший. Вы хоть понимаете, что я стану жаловаться на вас королю?

— На меня-то за что? — искренне изумился Фафут.

— А на кого еще? — не менее искренне изумился Папата. — На графа? Знаете, я, может, и не от мира сего, но пока что в своем уме.

«Уволюсь, — подумал бурмасингер. — Вот закончится эта бестолковая война, и уволюсь. Окончательно и бесповоротно, а не так, как в прошлом году».

Граф встретил Палату милостиво и даже почти приветливо. Принес извинения, расшаркался и тут же, не меняя выражения лица, холодным тоном потребовал приступать к делу.

Спустя час библиотекарь совершенно не знал, что и думать о внезапном интересе графа к истории страны, особенно к той зыбкой, неверной, практически не подтвержденной ее части, которая существует в преданиях любого народа и о которой ученые мужи затрудняются сказать, правда это или вымысел, ибо истина лежит где-то между этими двумя понятиями. Период, когда история уже перестала быть мифом, но еще не стала реальностью. Легендарные времена. Интереснейшее чтение, любопытные детали, масса тайн и загадок. В принципе, любой может увлечься подобными вещами, но не в три же часа пополуночи накануне войны!

— Ваш вопрос, ваше сиятельство, застал меня врасплох. В свое оправдание могу только сказать, что он бы застал врасплох кого угодно из ученых мужей нашего королевства. Разве что только в далекой Тифантии, славящейся тем, что тамошний правитель ежегодно выделяет существенную сумму на благоустройство библиотек и университетов — прошу понять меня правильно, — есть один специалист по волнующей вас теме. Граф да Унара хотел было рявкнуть: «Короче!» — но воздержался. Он уже испробовал сей метод воздействия на господине Папате, но тот разнервничался, отчего стал еще более многословным. А ему действительно было что сказать.

Он как словарь — сообщает гораздо больше, чем нам нужно, но совсем не то, что нам нужно.

«Терпение, — напомнил себе начальник Тайной Службы. — Терпение. Ныряя на дно колодца за истиной, нужно приготовиться к испытаниям».

— Как интересно, — проговорил он вслух.

— Это господин Тачкилса, по происхождению дендроид. Однако за особые заслуги перед отечеством и личный вклад в науку его величество король Тифантии Жиньгосуф Шестнадцатый, или Пятнадцатый, ибо некоторые специалисты отказываются считать порядковым номером Лже-Жиньгосуфа, впоследствии признанного узурпатором, который записан в летописях Восьмым… Вы следите за моей мыслью, граф?

— Изумительно, — проскрежетал да Унара.

— Вам это должно быть особенно любопытно. Так вот, отставляя в сторону несомненно безумно интересный и спорный вопрос о Лже-Жиньгосуфе…

— Фантастически интересный, — стоически согласился граф.

— …упомянем, что его величество… э-ээ-э…

— Жиньгосуф Шестнадцатый, — подсказал граф.

— …отдельным вердиктом постановил считать господина Тачкилсу человеком, не лишая его неотъемлемых прав дендроида, как то: на отдельную кадку с плодородной землей на рабочем месте, на работу при светлячках, магических шарах и прочих огнебезопасных осветительных устройствах, на личную тележку для перевозки и прочее.

— Удивительно, — выдавил из себя граф.

— Вы чудесный собеседник, ваше сиятельство, — наконец улыбнулся Папата. — Так вот, перейдем к сути, хотя мне и жаль, что наша плодотворная дискуссия о Лже-Жиньгосуфе не имеет развития.

— Мы ее непременно однажды разовьем, — пообещал граф, упиваясь мыслью о камере пыток в неприступной тюрьме Фойфилаше. Нет, он вовсе не собирался причинять вреда славному библиотекарю, но может же человек помечтать о чем-нибудь приятном?

— Господин Тачкилса, надо вам заметить, невзирая на то что официально как бы объявлен человеком, тем не менее обладает свойствами дендроида, — глубокомысленно поведал Папата. — А именно долгожительством и великолепной памятью. Я сейчас не рассматриваю тонкости и нюансы физиологии. Вы следите за ходом моих рассуждений?

— А как же.

— Из ныне живущих ученых только он, полагаю, имеет право всерьез рассуждать о небесспорной и яркой фигуре Галеаса Генсена. И тогда как большинство ученых, в том числе специалисты горгульского национального университета в Кисякисах, однозначно утверждают, что Генсен есть персонаж тиронгийской, а также нескольких иных мифологий, господин Тачкилса приводит уникальные факты в пользу реальности этого существа. Заметьте, существа!

Каждый миф есть одна из версий правды.

Марго Атвуд

Ибо, пишет историк, хотя внешне он является человеком, никаких свидетельств его человеческого происхождения не осталось. Вам интересно, граф?

— Очень, — искренне молвил да Унара.

— Ну, во-первых, как вам покажется такой факт: в Генсена верят на разных концах земли. Примитивные народы, которые лишь недавно узнали о том, что в мире есть и иные страны, кроме их собственной, и все еще не постигли идею шарообразности земли, которую, кстати, пропагандировал в Тифантии упомянутый нами Лже-Жиньгосуф Восьмой…

— …эти народы, — подтолкнул граф забуксовавшего библиотекаря.

— Боюсь, ваше сиятельство, вас не слишком интересует Лже-Жиньгосуф, — горько молвил тот.

— Безумно интересует, но долг велит заниматься персоной Генсена.

— А-аа, — понимающе покивал библиотекарь. — Тогда что ж. Эти самые дикие варварские племена из уст в уста на протяжении огромного количества поколений передают миф о неком Хенсене, явившемся из черноты во главе армии мертвецов.

— Первый некромант мира?

— Ах, как вы проницательны, граф. Возможно. Нужно, конечно, учитывать, что среди варваров царят невежество и суеверия, но зерно истины тут есть. Обратимся к мифам и легендам Каноррской долины.

— Канорры же не существовало?! — удивился да Унара.