Элизабет Вернер - Фея Альп

• Название: Фея Альп
• Автор: Элизабет Вернер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84900-0

Честолюбивый инженер Вольфганг Эльмгорст руководит прокладкой первой железной дороги высоко в Альпах. Молодой человек амбициозен и намерен жениться на богатой наследнице. Однако его уже растревожила встреча с юной альпийской дикаркой Эрной, единственной дочерью обедневшего барона Тургау. Сможет ли Вольфганг отдаться искренним чувствам? Но главное… позволит ли фея Альп упрямцу победить горную стихию или одарит его смертельным поцелуем?

---

– А господин Эльмгорст тем временем ухаживал за дамами, упавшими в обморок, – насмешливо промолвила Эрна. – Я успела заметить, как рыцарски любезно перебегал он от Алисы к баронессе Ласберг и обливал обеих одеколоном. Можно было умереть со смеху!

Она громко и весело расхохоталась. Вольфганг на минуту сжал губы и бросил сердитый взгляд на молодую девушку, но потом ответил чрезвычайно учтиво:

– Вы так неожиданно быстро завладели героической ролью в пьесе, что мне оставалось только взять на себя скромную роль услужливого рыцаря. Что я не особенно робкого десятка, я доказал вам недавно на Волькенштейне, хотя так и не добрался до вершины, потому что не знал дороги.

– Да ты и не доберешься до нее, – вмешался Рейнсфельд, – вершина недоступна. Даже самым смелым альпинистам не поддаются эти уступы, многим удальцам попытка взобраться на них стоила жизни.

– Неужели фея Альп так ревниво охраняет свой трон? – смеясь, спросил Эльмгорст. – Вообще она, кажется, весьма энергичная дама: швыряет вокруг лавинами, как снежками, и, точно какое-нибудь языческое божество, ежегодно требует парочку-другую человеческих жертв.

Он взглянул на гору Волькенштейн, которая и сегодня подтверждала свою репутацию: все другие горы были видны совершенно ясно, только ее вершину окутывали белые облака.

– Напрасно ты смеешься над этим, Вольфганг, – неохотно сказал доктор. – Ты не жил здесь осенью и зимой и еще не знаешь нашей сердитой феи Альп, страшных стихийных сил гор, которые слишком часто угрожают жизни и имуществу бедного горного люда; ее недаром боятся здесь, в ее царстве. Однако ты, кажется, хорошо знаком с этой легендой?

– Фрейлейн фон Тургау была так добра, что захотела познакомить меня со строгой дамой, – сказал Вольфганг. – Но она приняла нас очень немилостиво, встретив грозой на пороге своего дворца, так что я не удостоился чести представиться ей лично.

– Берегитесь этого личного свидания: оно может дорого вам обойтись! – воскликнула Эрна, рассерженная его насмешкой.

Эльмгорст улыбнулся с видом превосходства, в котором действительно было что-то оскорбительное.

– Вы не можете требовать от меня уважения к горным духам, баронесса: ведь я пришел сюда для борьбы с ними. Технический прогресс девятнадцатого столетия не уживается с верой в привидения. Пожалуйста, не смотрите на меня с таким негодованием: ведь наши поезда не пойдут через Волькенштейн, так что ваша фея Альп может пока свободно восседать на своем троне. Но ей придется все-таки наблюдать оттуда, как мы завладеем ее царством и закуем его в цепи. Впрочем, я не имею ни малейшего намерения лишать вас ваших детских верований. В вашем возрасте они вполне естественны.

Он ничем не мог рассердить свою юную противницу сильнее, чем этими словами, которыми так решительно причислял ее к детям. Это самое тяжкое оскорбление, которое можно нанести шестнадцатилетней девушке, и оно произвело свое действие. Эрна вспыхнула таким гневом, как будто ее саму пригрозили заковать в цепи, ее глаза засверкали, и, сердито топнув маленькой ножкой, она крикнула с детской горячностью:

– Я очень бы хотела, чтобы фея Альп сама спустилась с Волькенштейна среди бури и грома и показала вам свое лицо! Вы, наверное, не пожелали бы во второй раз увидеть его!

С этими словами она отвернулась от инженера и, оставив его с Рейнсфельдом, побежала через луг, а за ней последовал Грейф; через несколько минут ее стройная фигурка с развевающимися волосами скрылась в дверях дома.

Вольфганг остановился и посмотрел ей вслед; насмешливая улыбка еще играла на его губах, но голос прозвучал резко, когда он произнес:

– О чем думает барон Тургау, позволяя дочери расти как трава в поле? Ведь она невозможна в цивилизованном обществе, она годится разве что для этой глуши.

– Да, она выросла дикой и свободной, как альпийская роза! – сказал Бенно, также не сводя взора с двери.

Эльмгорст быстро обернулся при этих словах и пытливо посмотрел на друга.

– Ты становишься поэтом! Уж не воспылал ли ты страстью?

– Я? – удивленно спросил Бенно. – С чего ты взял?

– Мне пришло это в голову, потому что ты говорил так образно. Обычно за тобой такое не водится. Пока твоя «альпийская роза» не более чем очень своенравный и невоспитанный ребенок, тебе придется еще воспитывать ее.

В этих словах слышался жесткий, саркастический оттенок, и они, видимо, оскорбили молодого врача; он ответил раздраженно:

– Отстань от меня со своими шутками! Скажи лучше, зачем ты идешь в Волькенштейнергоф. У тебя дело к барону?

– Да, но переговоры будут не особенно дружественными. Нам необходима его земля для железнодорожной линии, а он не дает ее, и мы должны были прибегнуть к нашему принудительному праву. Однако старый упрямец не унимается, он продолжает протестовать и упорно не позволяет производить на его земле какие-либо измерения. Этот человек воображает в своей ограниченности, что его отказ может к чему-нибудь привести. Разумеется, дело пошло своим порядком, а так как назначенный барону срок истекает и мы вступаем во владение, то я и иду объявить ему, что работы начнутся безотлагательно.

Рейнсфельд слушал с очень серьезным лицом, и в голосе его слышалась сильная озабоченность, когда он сказал:

– Прошу тебя, Вольф, не приступай к делу со своей обычной бесцеремонностью: право же, барон не совсем вменяем в этом пункте. Я и сам не раз старался убедить его, что сопротивление бесполезно, но он положительно помешан на мысли, что никто не имеет права отнять у него его старинное родовое имение. Он любит свой дом всей душой, и если ему действительно придется расстаться с ним, боюсь, что это будет стоить ему жизни.

– Какой вздор! Он покорится, как все неразумные люди, когда увидит, что это необходимо. Но, конечно, я буду действовать деликатно, ведь речь идет о зяте Нордгейма. Не то я не стал бы церемониться, а просто послал бы рабочих к нему в дом. Нордгейм желает, чтобы дело устроили по возможности щадя барона Тургау, потому я и взялся за него сам.

– Будет сцена, – заметил Бенно. – Барон Тургау прекраснейший человек, но неимоверно вспыльчив и горяч, когда считает себя ущемленным в своих правах. Ты еще его не знаешь.

– Напротив, я уже в Гейльборне имел удовольствие познакомиться с его первобытной натурой и сегодня приготовился к всевозможным грубостям. Впрочем, ты прав: этот человек совершенно невменяем в серьезных вопросах, и я намерен считаться с этим.

Они вошли в дом. Тургау только что вернулся домой: на столе еще лежало ружье, а подле него – две куропатки. Должно быть, Эрна предупредила его о предстоящем визите, потому что он не выказал удивления при виде инженера.

– Ну-с, доктор, – со смехом крикнул он Рейнсфельду, – вы пришли как раз вовремя, чтобы убедиться в моем непослушании: пойман с поличным! – И он указал на ружье и на дичь.

– Достаточно посмотреть на вас, – возразил Рейнсфельд, глядя на темно-красное, разгоряченное лицо хозяина, – а вы еще, говорят, плохо чувствовали себя утром.

Он хотел пощупать у Тургау пульс, но тот отдернул руку.

– Это подождет, мы успеем поговорить и после. Вы пришли ко мне в гости.

– Я позволил себе прийти, господин фон Тургау, – сказал Вольфганг, подходя, – и если мое присутствие не неприятно вам…

– Как человек, вы мне приятны, как инженер – нет, – ответил Тургау с обычной прямотой. – Очень рад видеть вас, только, покорнейше прошу, ни слова о вашей проклятой дороге, иначе я, забыв всякое гостеприимство, вышвырну вас за дверь. Ну-с, милости просим! Садитесь!

Он придвинул инженеру стул и сам сел на обычном месте. Эльмгорст с первой же минуты увидел, как трудна его задача; деликатность, какой требовали обстоятельства, будет невозможна в разговоре с этим человеком, но надо было приступить к делу, и он заговорил в шутливом тоне:

– Я уже знаю, какого отъявленного врага имеет наше предприятие в вашем лице. Мое служебное положение – худшая рекомендация, с которой я мог явиться к вам, потому я и не решился прийти один, а захватил с собой своего старого товарища для защиты.

– Эльмгорст, Рейнсфельд – ваш товарищ? – спросил Тургау, и видно было, что инженер сразу возвысился в его глазах.

– Друг детства: мы подружились еще в школе, потом учились в одном городе, хотя и выбрали разные специальности. Приехав сюда, я тотчас разыскал Бенно, и, надеюсь, мы и теперь будем друзьями.

– Мы жили здесь так мирно, пока оставались между своими, – горько произнес Тургау, – а как явились вы со своей проклятой дорогой, начались раздоры. Когда же здесь станут раздаваться свистки да грохот поездов – прощайте, покой и мир!

– Папа, ты нарушаешь условие, которое сам же поставил, и говоришь о дороге! – со смехом воскликнула Эрна. – Пойдемте, доктор, я хочу показать вам, что мне прислала кузина Алиса из Гейльборна. Это такая прелесть!

Она потащила доктора в соседнюю комнату, давая тем самым инженеру новый повод возмутиться ее невоспитанностью. Он был совершенно согласен с баронессой Ласберг – что за манера обращаться с молодым человеком, хотя бы он десять раз был врачом и другом дома!