Антанас Венуолис - Перепутья

• Название: Перепутья
• Автор: Антанас Венуолис
• Издательство: Vaga
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В романе классика литовской литературы А. Венуолиса (1882—1957) запечатлена борьба литовцев за свою государственность в конце XIV века. Сюжет романа основан на борьбе между Литвой и Тевтонским орденом. Через все произведение проходит любовная линия рыцаря тевтонского ордена и дочери литовского боярина.

---

Первым заговорил маршалок ордена Энгельгард Рабе:

— Я думаю, почтеннейшие рыцари, что мы не должны падать духом: честь рыцарям приносят не унынье и отказ от своего похода, а выдержка и победа.

Сделав такое вступление, маршалок переплел пальцы и, широко раздвинув на столе локти, стал говорить дальше:

— Мы начали воевать с одним врагом, а теперь ему на помощь пришли еще и союзники: это — дождь, ненастье и холодная погода. Но требуется лишь терпение и выдержка, и нам уже недолго придется ждать победы. Правда, наши ряды тают, но они с каждым днем пополняются литовцами и белорусами, переходящими на сторону князя Витаутаса. Они и провиантом достаточно запаслись, и кормами для лошадей. У осажденных потери не меньше, чем у нас, притом их ряды не пополняются. Да и продуктов у них с каждым днем становится все меньше. Нам надо вооружиться терпением и подождать хотя бы до первых морозов, когда просохнут дороги и войдут в русло реки… Я думаю, что если до той поры нам и не удастся разрушить стены, то осажденные, измученные голодом и усталостью, сами сдадут крепость. А тогда мы снова сможем направить свои отряды за провиантом и кормами в окрестные селения или даже привезти все это из ближайших замков, что возле Немана или в Жемайтии.

Маршалок стал путаться, противоречить сам себе, и, когда он замолчал, никто не смог понять, хочет он отступать или призывает продолжить осаду. Теперь все ждали, что скажет князь Витаутас, но князь сидел, опершись на меч, чуть повернувшись в сторону, и молчал, глядя за распахнутый полог шатра, где ветер раскачивал деревья на горе Гедиминаса. Сидевшие позади него бояре тоже ждали, чтобы первым заговорил князь.

Видя, что князь Витаутас задумался и не собирается высказываться, заговорил английский граф Дерби:

— Кто начинает дело и бросает его не доведенным до конца, тому не следовало и браться за него; а для рыцаря не должно быть ничего невозможного. Крепость давно бы взяли, если б в самом начале не была совершена главная ошибка: сарацины, напуганные тем, что замок, павший только благодаря предательству, был сметен с лица земли, теперь не смеют рассчитывать на нашу милость, и замки не сдадутся, пока не погибнет последний их защитник. И сколько языческих душ в таком случае попадет в ад. Когда мы возьмем замки, крестить нам уже будет некого. Поэтому я считаю, что сейчас надо оставить язычников в покое и возвращаться домой, а потом организовать второй поход, согласно рыцарским правилам и традициям.

Граф Дерби кончил. Один крестоносец перевел его речь сначала на немецкий, потом на литовский и французский языки.

И опять все молчали, ибо никто не хотел откровенно и при всех признаться, что замки неодолимы, что надо возвращаться домой, так как в противном случае гарнизон крепости еще, чего доброго, предпримет вылазку и перебьет всех вымокших рыцарей.

— Мои рыцари не рыбы, чтоб плавать и сражаться в воде, после продолжительной паузы заговорил герцог Саксонский. — Я не понимаю, почему нас пригласили в поход в такое время. Мы, саксы, бьемся только с равными себе. А здесь моим рыцарям негде проявить ни свою отвагу, ни свое благородство. Если враги прячутся в болотах и топях, если они общаются с чертями и нечистой силой, то пусть против такого войска воюют ксендзы и монахи с крестами, но не рыцари с мечами. Поэтому я со своими рыцарями уже нынешней ночью уйду в чистое поле, и пусть желающие там потягаются с нами за рыцарскую честь. Мы сами никогда не станем уклоняться от честного боя с честным врагом, но издали будем обходить поганые леса и болота!

На этом герцог кончил. Он говорил по-немецки, поэтому его слова сначала перевели на литовский, потом на английский и французский языки.

— Я тоже согласен с мнением военного совета почтеннейших рыцарей, что еще этой ночью мы должны отойти от стен Вильнюса и поспешить по своим домам! — сказал Витаутас и оперся на меч.

Князь Витаутас посмотрел себе под ноги; постукивая мечом о землю, и этим как бы еще сильнее подчеркивая свои слова, продолжал:

— Правда, мои полки ежедневно пополняются все новыми отрядами, приходящими из литовских и белорусских земель, но я один не пойду против воли всех рыцарей и отступлю вместе с ними. А если говорить о предательстве, благодаря которому мы взяли Кривой замок, то он был подожжен изнутри моими сторонниками, каковых у меня немало и в других замках; если бы не поляки, которых в гарнизонах больше, чем литовцев, то и остальные замки уже постигла бы участь Кривого… А теперь давайте отдадим приказы своим командирам, чтобы ночью мы могли незаметно отступить.

— А как быть, князь, с моими таранами и пушками, ведь по таким дорогам их не вывезешь? — спросил английский граф Дерби.

— Пушки мы повезем на волокушах, а тараны придется разобрать и бросить в Нерис.

— Князь, но мы не можем возвращаться назад по той же дороге: провианта у нас нет, да и корм для лошадей кончается, — забеспокоился предводитель французских рыцарей, а его товарищи встревожились и заерзали на своих местах.

— Рыцарь, — посмотрев на него, сказал князь Витаутас, — в это время года из Литвы в Пруссию только одна дорога — Нерис и Неман!

— Провиант и корм я доставлю из наших ближайших замков, думаю, не откажут нам в помощи и наши жемайтийцы, — успокоил французов маршалок ордена.

Когда были переведены слова маршалка; жемайтийские бояре тоже заерзали и начали коситься на крестоносцев…

Но в это время за шатром раздался шум. Военный совет увидел, что к шатру приближается группа жемайтийских воинов. Все они говорили, размахивали руками; другие были вооружены и выталкивали вперед каких-то двух грязных людей. Охрана маршалка ордена остановила их и не подпустила к шатру. Жемайтийцы загалдели еще громче. Этот шум встревожил даже самого маршалка. Увидев приближающийся отряд взволнованных жемайтийцев, рыцари схватились за мечи, не понимая, что случилось.

— Wer da? * — стараясь выглядеть спокойным, спросил одного своего стражника маршалок ордена.

— К князю Витаутасу, гонцы из Жемайтии, — ответил тот, не подпуская воинов к шатру.

— Сколько их? — спросил маршалок.

— Двое.

— Введите.

И двое вооруженных стражников ввели в палатку мужчин, с головы до ног забрызганных грязью.

XXIII

— Государь, — бросились к ногам Витаутаса оба жемайтийца, — ты здесь против наших братьев воюешь, а нас крестоносцы душат!..

— Кто вы такие и откуда? — грозно спросил Витаутас.

Услышав такую новость, жемайтийские бояре заволновались и встали.

— Я — Алаушас Кулгайлис, нареченный Гансом, из деревни Парайсчяй, что возле лесной дороги вдоль Дубисы…

— А я — Аланас Шарка, гонец из замка боярина Книстаутаса, крещенный многократно, но всех имен своих не помню…

— Наверно, месяца два назад, — продолжал Кулгайлис в то время, как Шарка, наклонив голову, все еще стоял на коленях рядом с ним, — на нашу деревню Парайсчяй днем, в воскресенье, когда мы все, собравшись под священным дубом, спокойно разговаривали, напали крестоносцы… Одних они тут же порубили, других согнали в избы и сожгли живьем!..

— Вот это крестоносцы! Вот это крестоносцы! — еще сильнее заволновались жемайтийские бояре и стали бросать на крестоносцев яростные взгляды.

— Только я, светлейший князь, остался в живых и был вынужден показывать крестоносцам дорогу в замок боярина Книстаутаса!..

— И ты привел их? — грозно спросил князь Витаутас.

— Они силой заставили меня, князь, силой; избивали и мечом угрожали…

Рыцарь Греже, сидевший позади Витаутаса, вдруг побледнел, встал и забывшись обратился прямо к гонцу:

— А как теперь замок?

Жемайтиец поднял голову, но, увидев, что с ним заговорил крестоносец, растерялся и, ничего не ответив Греже, рассказывал князю:

— Потом я три дня водил их по пуще…

— А замок они все-таки взяли? — прервал его князь.

— Обманным путем, светлейший государь, коварством и обманом… А как они всех обманули, пусть расскажет гонец замка Шарка.

И Шарка рассказал, как был взят замок.

— А битва была только в замке? — спросил князь Витаутас.

— Только в замке, — ответил расстроенный Шарка.

— А как вы убежали из замка?

— Когда мы увидели, что крестоносцы взяли верх, сразу и убежали, светлейший государь. — И Кулгайлис с Шаркой рассказали, как они оба бежали через потайной ход.

Весь рассказ слышали не только бояре Витаутаса, но и жемайтийские воины, которые привели гонцов; воины теперь толпились возле шатра и шумели. Напрасно маршалок ордена посылал своих кнехтов сказать, чтобы они успокоились и ушли, — жемайтийцы не слушались.

— А где вы оба так долго пропадали? — снова спросил Витаутас.

— В лесу нас поймали всадники Скиргайлы и бросили в подземелье Тракайского замка, но мы обманули их. Всего два дня, как они отпустили нас, — оправдался Шарка и добавил; — Мы сказали, что бежим из Вильнюса домой.