Антанас Венуолис - Перепутья

• Название: Перепутья
• Автор: Антанас Венуолис
• Издательство: Vaga
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В романе классика литовской литературы А. Венуолиса (1882—1957) запечатлена борьба литовцев за свою государственность в конце XIV века. Сюжет романа основан на борьбе между Литвой и Тевтонским орденом. Через все произведение проходит любовная линия рыцаря тевтонского ордена и дочери литовского боярина.

---

— Спасайте, братья, святым крестом выручайте — злой дух вцепился!

У братьев даже волосы на голове встали дыбом. Бежать от злого духа было некуда. Прятаться — тоже. Единственное оружие — крест и четки, но ведь им самим тоже надо было как-то спасаться. Поднялась ужасная суматоха. Каждый изо всех сил старался подскочить вверх, чтобы сразу вытащить из тины обе ноги и не позволить вцепиться злому духу. Когда Кулгайлис повернулся назад, он увидел такую картину, как будто весной на лягушачье болото внезапно опустился аист: все пускали пузыри, бормотали, копошились, размахивали ногами и руками и старались на карачках уползти подальше в сторону. Рыцарь Дранк только теперь вспомнил, что у него в рукояти меча есть священные реликвии, а в щите — священная земля с гроба господня. Прыгая с кочки на кочку, он бросился туда, откуда страшно звали на помощь. Подбежав, он увидел жуткую картину: оруженосец Оскар Фукс отчаянно держался обеими руками за хвост своей лошади, а сзади, ухватившись за его портки, тянуло Фукса назад в трясину какое-то странное, грязное болотное существо.

— Сгинь, нечистая сила! — крикнул рыцарь Дранк и, выставив перед собой щит и крестообразную рукоять меча, начал говорить «Отче наш». Но нечистая сила не желала сгинуть и, вцепившись в портки, крепко держала свою жертву.

— Рыцарь, брат, не допусти погибели христианской души без покаяния! — уже слабея, закричал оруженосец Оскар Фукс.

Тогда рыцарь Дранк со словами «да будет воля твоя» бросился на нечистую силу с мечом и перерубил ту руку, которая держала Оскара Фукса. Одна половина руки осталась висеть, вцепившись в портки оруженосца, а другая погрузилась назад в тину. И только теперь увидели рыцарь Дранк и другие братья, что это был не злой дух и не рука, а сук валежника толщиной с руку. Выругавшись и презрительно посмотрев на братка Оскара, рыцарь Дранк опрометью бросился к своей лошади.

Если бы жизни Кулгайлиса не угрожала месть крестоносцев, то он, глядя, как купаются и катаются в грязи перепуганные рыцари, закованные в железные доспехи, только смеялся бы и радовался, но теперь и он испытывал тревогу. Под конец перехода через болото лошади нескольких всадников настолько устали, что уже не могли даже ноги переставлять — их пришлось вытаскивать из трясины за хвосты; другие порезали об острые сучья валежника ноги, поранили живот — таких пришлось бросить.

Оскар Фукс больше напоминал покойника, чем живого человека, и ему тоже требовалась помощь.

Когда крестоносцы выбрались на сухое место, они даже взглянуть друг на друга стыдились: белые плащи, насквозь мокрые, были забрызганы болотной ржой, лица у всех были грязные, и всем немедленно надо было мыться, чиститься, сушиться. Коней, сняв с них седла и сбрую, они искупали в речушке, сами тоже немного почистились. Сушиться было некогда. Братья и кнехты стучали зубами, прыгали на месте и волновались. Но разводить огонь и раздеваться было запрещено. Единственная их надежда была на то, что они быстренько возьмут замок и там возле очага высушатся и отдохнут. Но до исполнения этой мечты было далеко. Если до сих пор им приходилось брести по грязи и купаться в тине, то, может быть, сейчас, рассуждал каждый, придется нападать и защищаться, подниматься на стены и купаться в крови.

Чтобы не понадобилось проливать свою кровь, Ганс Звибак задумал проникнуть в замок хитростью. Он взял с собой десять самых отважных братьев и поехал к замку. Рыцаря Дранка со всем отрядом он оставил возле болота и приказал ждать сигнал — свист; когда раздастся свист, всем немедленно бросаться к воротам и пробиваться в замок.

XIX

Уже опустились сумерки. Ганс Звибак и братья еще издали зажгли факелы и, громко переговариваясь, медленно приближались к замку. На стене угловой башни флаг был опущен, а это означало, что хозяев дома нет. В замке было так же тихо, как и в первый раз, весной, когда Звибак сопровождал сюда князя Витаутаса; но тогда на башне развевался флаг. Приблизившись к завалу, всадники остановились. Вперед выехал Ганс Звибак и крикнул по-литовски:

— Люди, стража замка! Мы видим, что любезных хозяев нет дома, но, если вы живы, если здоровы, просим, выйдите кто-нибудь и покажитесь, мы хотим разговаривать с вами!

Сказав это, он замолчал и стал ждать, освещая факелом свое лицо. В замке долго не откликались и никто не появлялся на стенах. Наконец, когда крестоносец еще раз повторил свои слова, на стене среди заостренных дубовых кольев промелькнул закованный в доспехи воин и, поднявшись на башню, в свою очередь спросил:

— Кто вы такие, добрые люди: рыцари, купцы, путники или чьи-нибудь послы?

— Я брат ордена Ганс Звибак, бывший оруженосец и спутник рыцаря Греже. Кроме того, со мной едет и английский рыцарь Дранк.

— А слово вы знаете? — спросили со стены.

— Слова мы не знаем, его не спрашивали, и оно не нужно нам, так как нам было известно, что любезных хозяев нет дома, а поэтому мы и не думали навещать ваш замок.

— А как вы нашли дорогу к замку?

— Я еще весной нынешнего года гостил в вашем замке как спутник и слуга вашего государя и друга нашего великого магистра князя Витаутаса.

— И что вы теперь здесь ищете?

— Мы просим только приютить нас на ночь, накормить наших лошадей, а нам самим дать немного пищи и постель.

— А откуда вы едете?

— Мы по приказу рыцаря Греже присматриваем, чтобы отряды нашего ордена и войска наших союзников с берегов Немана не заходили в глубину края и не обижали его жителей.

— А почему вы не трубили в рог, чтобы вам опустили мостки?

Тут Ганс Звибак замялся, а потом отдал подержать свою лошадь одному брату и через ощетинившиеся сучьями деревья пробрался к самой стене замка; поглядев назад, он вполголоса, так, чтобы не расслышали оставшиеся позади него воины, сказал:

— Вместе с нами едут два крестоносца, которым мы не хотели показывать дорогу ни через пущу Падубисиса, ни через мостки. Мы сделали так, потому что не желаем выдать вашу тайну и боимся рыцаря Греже.

Люди на стенах стали шепотом советоваться.

— А если вы не можете впустить нас, тогда просим прислать нам пищи и корма для лошадей и позволить нам здесь же развести костер и возле него переночевать и высушиться; видите, какие мы все мокрые и грязные. Завтра рано утром мы снова отправимся в путь.

— Подождите немного, мы посоветуемся, — попросил его со стены закованный в доспехи воин и куда-то ушел. Тем временем на ощетинившихся заостренными кольями стенах стало появляться все больше людей, которые уже не прятались. Шарка тут же узнал Ганса Звибака и стал разговаривать с ним.

Вскоре загрохотали крюки дубовых ворот, заскрипели замки, кто-то отодвинул засовы, и ворота замка широко распахнулись.

— Просим, — пригласил стоявший в воротах закованный в доспехи воин.

— Слава Иисусу Христу, — поприветствовал воина Ганс Звибак.

— Мы тоже и своих, и ваших богов славим, — ответил воин.

— Можно заезжать?

— Пожалуйста.

Было уже темно. Взмахнув фонарем, Ганс Звибак поднес к губам свисток из волчьей кости и дунул в него. Десять всадников, что остались ожидать, принялись пробираться сквозь завал сучковатых деревьев и не спеша прочищать проход.

— А ну-ка побыстрей вы, не мешкайте! — го второй раз позвал их Ганс Звибак и снова, взмахнув фонарем, дунул в свисток из волчьей кости. Казалось, гости еще чего-то ждали и в подворотне принялись тушить свои факелы. В темноте замелькали какие-то плащи, задрожала земля, и к стенам замка галопом прискакал большой отряд всадников. Поднялась суматоха. Одни люди замка бросились закрывать ворота, другие уже на дворе стали рубиться с крестоносцами на мечах, но было поздно. Ганс Звибак тут же зарубил привратника, свалил с ног закованного в доспехи воина и схватился с остальными. Рыцарь Дранк, влетевший во двор, рубил всякого, кто только посмел спуститься со стен замка или броситься к воротам. Тут же ворвался весь отряд крестоносцев, и после непродолжительного боя замок был взят и все его защитники разоружены.

В том, что крестоносцы ворвались в замок, больше всех была виновата сама боярыня Книстаутене. Когда ей сообщили, что крестоносцев всего одиннадцать и что один из них хорошо знаком Шарке, и это оруженосец того самого рыцаря, который весной приезжал с князем Витаутасом и отличился на охоте, боярыня приказала впустить отряд. Лаймуте тоже заинтересовалась оруженосцем рыцаря Греже. С тех пор как мужчины выехали на Каунас и Вильнюс, не было о них никаких вестей. Старый Висиманта, начальник замка, оставленный боярином Книстаутасом на своем месте, не хотел пускать гостей, но, когда боярыня и Лаймуте принялись просить, чтобы позвали к ним хотя бы бывшего оруженосца Греже, он уступил. Один или одиннадцать мужчин, пусть они даже окажутся врагами, не представляли для замка никакой опасности, ибо у Висиманты было тридцать уже немолодых, закаленных в боях воинов. И тем более он не боялся всадников, потому что после такого путешествия они казались усталыми и больше напоминали странников, чем воинов.