Нина Молева - Граф Платон Зубов

• Название: Граф Платон Зубов
• Автор: Нина Молева
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011661-6

Новый роман известной писательницы-историка Нины Молевой рассказывает о жизни «последнего фаворита» императрицы Екатерины II П. А. Зубова (1767–1822).

---

— Дело житейское. Не она первая, не она последняя.

— Видишь, для нас с тобой верно, а для Александра Васильевича неверно оказалось. Такой, прости Господи, шум поднял, хоть святых вон выноси. Мне кинулся жаловаться.

— Вашему величеству? На неверную жену? Потеха!

— Все и потешались. Я его урезонить хотела. От огласки отговаривала. Ни в какую! Дочь первую своей признал, а сына, младшего годами, — нет. С женой разъехался. Сына ей отдал, а Наташу привез в Смольный. Упросил начальницу госпожу Лафон в воспитанницы взять, чтобы лично за его Суворочкой следила. И строго-настрого запретил девочке с матерью видеться.

— Ну кремень!

— Кремень и есть. Все годы в институт ездил. Ни в чем дочери не отказывал. А после выпуска я ее к себе в уборную взяла, фрейлиной назначила. И опять не угодила. Для Александра Васильевича при дворе одни соблазны. В первый же раз, как до столицы добрался, Наташу из дворца к зятю своему, графу Хвостову, в дом поместил. Что там! Против балов придворных — и то возражал. Мол, дочери его следует перво-наперво хозяйкой да матерью доброй быть, а все остальные развлечения от лукавого. Со мной как спорил! Голос повышать стал. Вот такое сокровище и хочу твоему братцу передать. Александр Васильевич слишком часто моей воле противился, на этот раз уступить должен. Только бы Николай Александрович сам Наташе показался, чтобы и она сама его себе в супруги выбрала. Уж ей отец ни в чем не откажет. Пробуй, Платон Александрович. Только очень советую — торопись. Разные тут соображения. И без походов дальних Суворову не обойтись — сам понимает. Так и ему спокойнее будет дочь в семье, хозяйкой дома оставить.

Петербург. Зимний дворец. Кабинет Екатерины II. Екатерина, А. В. Суворов.

— За хлопоты, государыня, великое спасибо. Только не по душе мне жених твой. И скрывать не хочу — не по душе.

— Что так, Александр Васильевич? Суворочке нашей не показался?

— С девки какой спрос. Известно, молодец видный. Ловкий. Только — прости, матушка, на откровенном слове — как есть непутевый.

— Что же ты так сразу, Александр Васильевич, — непутевый. Знать-то ты его толком не знаешь.

— Не велика премудрость такого-то вертопраха разглядеть. Служить начал, да тут же и бросил. Привалило счастье поручику за одно то, что известие о Рымнике в Петербург привез, полковничий чин получить. Никогда не разбирался в придворных играх и разбираться не хочу. Ему бы после такого-то незаслуженного отличия в деле себя показать, перед товарищами оправдаться — куда! Скорей опять в столицу. Тут-то поудобнее будет да и к милостям царским поближе.

— Не всем же вояками быть, Александр Васильевич. Дело военное, как ни говори, тоже таланта требует.

— Совести, матушка, совести прежде всего. Себя не жалеть. За спины товарищей не прятаться. Солдата беречь, чтобы лишней кровушки не проливать. Какой уж тут талант!

— Но и вертопрахом ты Николая Александровича зря окрестил, фельдмаршал. Ничего-то граф не промотал, по ветру не пустил. В легкомыслии тоже ни в каком не замечен.

— Ох, матушка, все-то ты меня провоцируешь, все на правду толкаешь, а там, неровен час, сердиться начнешь. На что тебе, государыня?

— Нет уж, Александр Васильевич, ты до конца выскажись, до самого донышка. Мне не только дочь твоя дорога, но и ты сам куда как нужен. Всю жизнь, припомни, Наташа у тебя в голове. Без семьи, без матери девушке расти куда как трудно. Тепла ей надо, ласки человеческой, а ты на одних письмах ее всю жизнь держишь. Сам увидишь, спокойнее тебе станет, как замужем-то Наталья Александровна наша окажется. Сама себе хозяйка, да и опасностей, о которых у тебя голова болит, не останется. Глядишь, внуки пойдут — тебя порадуют.

— Хорошо говоришь, государыня. Ты у нас Златоуст известный. Только опять тебе отвечу. Во-первых, граф-то это однодневный, свежеиспеченный, а то и недопечённый. Не от родителей честь его идет. А сам как есть дворянчик мелкого разбору. О том доведаться успел. Правда, много у нас таких на свет появляется, хоть тех же Разумовских взять, ну да не о том речь.

— Ох и строг ты, фельдмаршал!

— Не суди строго сама, государыня. Ты государством, державой все распоряжаешься, я — войсками. Один к одному выходит. Ничего не промотал твой граф, говоришь. А что ему мотать-то было? Какие такие у него богатства — наследственные али нажитые? Вот когда до жениного приданого доберется — тогда и судить можно будет, а так — одни разговоры пустые.

— Насиловать тебя, Александр Васильевич, не стану, а мои резоны ты тоже во внимание прими. Наташе жених по сердцу ли?

— Сказал, государыня, с девки какой спрос.

— Есть, есть спрос, Александр Васильевич. Вон тебе батюшка твой невесту по своему разумению подобрал, а не заладилась у вас семья. Поди, лучше бы было, кабы ты сам к будущей супруге присмотрелся.

— Мне Варюта по сердцу пришлась. Я бы с ней всю жизнь чин чином прожил, батюшку только благодарил.

— Нехорошо прошлое ворошить, но ведь она-то, видно, иначе думала.

— Что ж, матушка, по-твоему царские смотрины было устраивать, с каждой девицей по отдельности сговариваться, что ли? С кем поп повенчал, с тем и жить следует по-божески, по молитве и заповедям. А так если каждый волю свою да удовольствие творить станет, ни порядку в твоем государстве, ни семей крепких не останется. Знаешь ли, государыня, что я среди своих крепостных холостых парней не держу?

— А что ты с ними делаешь?

— Как в возраст войдет, в город отпускаю невесту искать. А то и так случалось, когда много недорослей наберется, телегу девок из города привезу — разбирайте, с кем под венец идти.

— Так насильно никого не венчаешь?

— Зачем же? Им жить — им и выбирать.

— Вот и дочери также позволь. Как крестьянам своим. По-человечески. Двадцать лет уже девице. Ждать-то чего собрался?

— Пусть хоть до тридцати в девках сидит, лишь бы счастливо жизнь свою устроила. Торопиться ей некуда.

— Ты так думаешь — не она. Ей-то уже и перед подругами стыд. Не бедна, собой хороша, а все выходит — как в поле обсевок.

— И что ты за меня, государыня, так крепко взялась, в толк не возьму. И Суворочка моя ревмя ревет — за графа просит.

— Видишь, видишь, Александр Васильевич! А какую бы мы ей свадьбу при дворе сыграли! Красная Горка скоро — в самый бы раз пришлось!

— А вот другой граф, что на княжне Вяземской женился, не больно-то хорошим хозяином оказался. Слыхал, за винные откупа берется, а все без толку.

— Ну, не суди строго, Александр Васильевич. Там и теща может немало присоветовать — нрав у княгини крутой. Всю жизнь не то что мужем, целым министерством вертела. А здесь разве ты что подскажешь. Графы Зубовы на тебя только что не Богу молятся.

— Богомольцы какие выискались!

— Да не дуйся ты, Александр Васильевич, не дуйся. Счастье ведь оно от Господа Бога — его ни рассчитать, ни сложить нам не дано. Благослови молодых, а там да будет на все Его святая воля.

Петербург. Зимний дворец. Будуар Екатерины II. Екатерина, П. А. Зубов, В. Лебрен.

— Что вы так торопитесь с браками своих внуков, ваше величество? Дети, положительные дети в четырнадцать-пятнадцать лет, и вы так спешно ведете их под венец. Да я и не вижу особых политических расчетов в этих скоропалительных браках.

— Тем не менее ты проявил явно взрослый интерес к младшей моей невестке, Платон Александрович.

— Ах, оставьте эти ваши намеки. Они хороши для Перекусихиной или Протасовой, но совершенно не к лицу императрице. Теперь вашей жертвой становится Константин Павлович.

— Как знаешь, друг мой, ему исполняется шестнадцать лет. Такой возраст принят для браков в царственных семьях.

— Когда они способствуют скреплению каких-то политических актов. Но здесь — какая-то принцесса Кобургская! На что вам, ваше величество, понадобился союз с Саксен-Заальфельд-Кобургскими? Я не делаю ошибок в этом одинаково сложном, но и пустом титуле?

— Не делаешь. Твоя ошибка, друг мой, в другом. Разве ты не обратил внимания, насколько Константин Павлович не похож на своего старшего брата?

— И что из того?

— Только то, что Александр не принимает Малый двор ни в чем. Он мой наследник по воспитанию и духу. С Константином Павловичем все иначе. Ему нравится — ты понимаешь, нравится! — дух Гатчины. Будь его воля, он проводил бы там все время и был бы счастлив участием во всех этих идиотских разводах, маневрах, парадах.

— Чем это вам мешает? Константину Павловичу не приходится рассчитывать на престол даже в самом отдаленном будущем. Он должен чем-то и как-то убивать время.

— Все не так просто, мой друг. Подумай сам: распространение гатчинского духа означает усиление наследника, а этого допустить нельзя тем более, что Павел Петрович всего лишь номинальный наследник и передавать ему престол я меньше всего собираюсь.