Нина Молева - Княгиня Екатерина Дашкова

• Название: Княгиня Екатерина Дашкова
• Автор: Нина Молева
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0175-2

В книгу вошел новый роман известной писательницы Нины Молевой, посвященный судьбе одной из удивительных женщин русской истории, ближайшей соратницы Екатерины II, княгини Дашковой. Ум этой женщины был столь многогранен и изощрен, что современники без иронии называли ее «Вольтером в юбке». При этом она оставалась очаровательной женщиной, чья неуемная страстная натура искала выхода не только в научных трудах, но и в придворных интригах. За это Екатерина Романовна заплатила годами ссылки, куда, опасаясь возросшего влияния своей фрейлины, отправила ее «неблагодарная» августейшая подруга.

---

За те часы, что государыни в Петергофе не было, дворец преобразился до неузнаваемости. Говорили, что попечением все того же Измайлова, сумевшего загодя распорядиться прислугой. Покои были старательно прибраны, проветрены. В предназначенных для императрицы комнатах курились благовония, стояли во множестве цветы. С люстр были сняты чехлы. В зале накрывался огромный стол. Государя привезли все тот же Измайлов и генерал-адъютант Гудович, не пожелавший расстаться со своим императором. Государь был тих и печален и прошел в дальние комнаты почти никем не замеченным, что, впрочем, не помешало ему с большим аппетитом пообедать и выпить не одну бутылку любимого им бургонского. Для своего жительства он предпочел Ропшу. Среди лиц, которых хотел бы видеть около себя, назвал арапа Нарциса и графиню Елизавету Романовну. Все просьбы его свелись к набору вин, трубок и хорошего табаку. Сразу после одинокого обеда государь выехал в Ропшу в сопровождении Алексея Орлова, князя Федора Барятинского, поручика Преображенского полка Баскакова и освобожденного императрицей из-под ареста Петра Пассека. Последняя кандидатура меня тем более удивила, что, по словам самого же Пассека, он не терпел братьев Орловых, здесь же согласился вместе с одним из них принять на себя обязанности тюремщика. То, что можно было объяснить в отношении грубых и необразованных Орловых, представлялось необъяснимым в отношении умного и тонкого Петра Богдановича.

Я поймала себя на желании написать нечто вроде эпитафии отступавшему в тень истории самодержцу, которого судьба поставила на пьедестал, не соответствовавший его натуре. Он не был зол, но ограниченность его ума, воспитание и естественные наклонности выработали из него хорошего прусского капрала, а не государя великой империи.

— Что вы делаете, сударь!

— Вскрываю почту, как видите, княгиня.

— Но эти пакеты из Совета, и прикасаться к ним могут только специально назначенные чиновники. Так было всегда — я знаю по дому моего дяди, канцлера.

— Может быть, может быть, княгиня. Но то были другие времена, и я не вижу здесь вашего дяди. Кто-то мне сказал, что он находится под домашним арестом в силу безмерной преданности лишенному всех прав Петру Федоровичу, не так ли?

— Что вы хотите этим сказать, Орлов?

— Только то, что я выполняю распоряжение императрицы и не собираюсь оглядываться на некогда существовавшие правила.

— Вряд ли в этой почте есть срочные сообщения, которые бы давали основание пренебречь установленным порядком. К тому же у вас нет никакой соответствующей должности, как, впрочем, и у меня.

— Пока нет, хотите сказать, княгиня.

— Как вы можете предугадывать решения государыни! К тому же ваша поза свидетельствует о полном непонимании придворного этикета. Вы во дворце, сударь, во дворце ее императорского величества, а не в собственном доме. Раскинуться на канапе — какая неслыханная дерзость!

— Вы не любите меня, княгиня, что делать. Но это не дает вам основания чувствовать себя здесь хозяйкой, не правда ли? Если императрица выразит мне свое неудовольствие, я буду несчастнейшим человеком. Ну а если моя поза — результат заботы государыни? Во время столь важных для ее императорского величества событий я повредил ногу и нуждаюсь в покое. Вам придется с этим мириться.

— А, вы здесь, друзья мои! Рада вас видеть за милой беседой. Надеюсь, более близкое знакомство пойдет вам на пользу.

— Ваше императорское величество, я сейчас от принцессы Голштинской. Она просит вашей аудиенции.

— Не сейчас, княгиня. Аудиенции с окружением бывшего императора могут подождать.

— Но, ваше величество, принцесса в большом волнении, и притом она искренне рада совершившемуся.

— Вы слишком настойчивы в своих рекомендациях, Катерина Романовна. Не помню, чтобы с принцессой вас связывала какая-нибудь дружба.

— Никакой, государыня. Но принцесса немолодой человек, и я обещала…

— А… Вы обещали. Но даже монархи порой отказываются от своих обещаний, исполнение же вашего связано с волей августейшей особы.

— Государыня!

— Не собираетесь же вы возражать, княгиня! Больше ни слова о делах. Сейчас мы сядем за стол и хоть немного подкрепим свои силы.

— Как угодно, ваше величество, но мне еще предстоит уладить кое-какие дела с охраной. Мне будет спокойней, если я сама обойду все кордегардии.

— Я очень тронута вашей опекой, мой маленький офицер. Кстати, откуда у вас этот мундир? Не от портного же?

— О нет, государыня. Я позаимствовала его у поручика Пушкина. По счастью, он пришелся мне впору а в нынешних хлопотах оказался как нельзя более кстати.

В какую-то минуту мне показалось, что предстоящий обед и пребывание в одном покое с полулежащим Орловым совершенно отвлекли внимание государыни от происходящих в действительности событий. Во дворце царил немыслимый беспорядок. Множество солдат беспрепятственно входили и выходили из царских покоев. Некоторые отдыхали на парадной мебели, большинство искало погребов, запасы которых оказались под прямой угрозой. Братья Орловы веселились вместе с ними, никого не останавливая и не предупреждая. Повсюду вино лилось рекою, лишая офицеров чувства ответственности, а солдат чувства субординации. Мне пришлось расстаться со всеми находившимися при мне золотыми, чтобы отвлечь пирующих от царских вин и вознаградить их законно приобретенными бутылками. Одному Богу известно, как удалось мне уговорить буйно настроенных солдат, которые, кажется, потеряли желание кому бы то ни было подчиняться; Дворцовая прислуга попряталась. Лошади во дворе стояли нераспряженными, и кучера даже не задали им корму, ссылаясь на неразбериху и отсутствие провиантмейстера. Боже, если что-то подобное происходит и в Петербурге! Мое сердце сжалось от тревоги за родных, и я рада была бы ускорить наш предстоящий отъезд в Петербург, если бы не опасение вызвать гнев и без того не слишком мною довольной императрицы.

Кое-как справившись с пирующими и расставив повсюду посты охраны, я направилась во дворец, рассчитывая найти ее императорское величество в столовой зале. Каково же было мое удивление, когда я застала ее в той же небольшой комнате, у того же канапе, на котором продолжал полулежать Орлов. Прислуга приставила к мнимому больному стол, накрытый на три куверта. Как оказалось, меня ждал обед в обществе императрицы и… Орлова!

— Вы заставляете себя ждать, княгиня, в то время когда мы с Григорием Григорьевичем умираем с голоду.

— Ваше императорское величество, я сочла своим долгом предотвратить разграбление царских погребов и откупиться от разбушевавшихся солдат имевшимся у меня золотом, чтобы они могли купить себе выпивку где-нибудь на стороне.

— Вы счастливица, дитя мое, у вас есть в карманах золотые, тогда как у императрицы нет решительно ничего.

— Зато у вас есть теперь империя, ваше величество!

— Вы правы, Катерина Романовна, но подчас пара золотых может и погубить ту же империю.

— А погреба можно легко наполнить, княгиня. Мне кажется, вы придаете слишком большое значение пустякам в такой ответственный для всех нас момент. Кроме того, среди солдат находятся мои братья, и они не позволят…

— Уже позволяют, милостивый государь, и слишком много!

— Не думаю, чтобы маскарадный мундир давал вам основание, ваше сиятельство, судить о действиях военных чинов.

— Этот, как вы выразились, маскарадный мундир дал мне возможность быть полезной моей монархине!

— Полноте, полноте, друзья мои, мне не нравится ваша перебранка, и думаю, сумею вас примирить, сказав, что все возможные просчеты — результат не злоумышленных попущений или небрежности, а радости подданных, избавившихся от ига ненавистного им монарха. Давайте подумаем об этом. Я сердечно признательна вам обоим за преданность и неоценимые услуги, но дело еще не сделано — нас ждет Петербург!

Глава 9 Новое царствование

И все же трапеза, которая должна была быть такой радостной, превратилась для меня в истинную пытку. Императрица беспрестанно шутила с Орловым, требовала, чтобы он доливал себе вина, называла его истинным героем и не уставала повторять слова благодарности за содеянное. Ее императорское величество пыталась включить в этот слишком оживленный разговор и меня, сетуя, что такой ценный человек, как Орлов, собирается просить ее об отставке, которую она конечно же ни в коем случае ему не даст. Государыня настаивала, чтобы я приняла деятельное участие в ее просьбах к Орлову отказаться от неуместного, по ее собственному выражению, намерения. Я уклонилась от подобной необходимости, раз только сказав, что государыня слишком снисходительна к своим верноподданным и что господину Орлову виднее, насколько значительны и неоценимы его заслуги. В конце концов государыня обратила внимание на мое состояние и спросила о его причине. Я сослалась на смертельную усталость и то, что уже много ночей провела без сна, не говоря о постоянном беспокойстве за судьбу дочери и близких. Я сказала, насколько мне было бы легче, если бы рядом был князь Михайла, на что императрица немедленно ответила, что тотчас отдаст приказ о его возвращении, благо доехать до Константинополя он вряд ли успел. Я подтвердила, что советовала мужу не спешить с осуществлением его миссии, будучи твердо уверена в скором и благополучном восшествии на престол ее императорского величества. По этой причине князь Михаила много времени потратил в Москве, задержавшись у своей родительницы, а затем выехав с нею в Троицкое. Так что, по моему мнению, он должен быть неподалеку от Киева. Императрица заметила, что тем проще будет нас соединить, а ей приобрести в своем окружении еще одного верного человека, на честность и храбрость которого она сможет полагаться. Эти слова вернули мне доброе расположение духа, а последующие события еще более его приподняли.