Мелоди Грейс - Меня не сломить (ЛП)

• Название: Меня не сломить (ЛП)
• Автор: Мелоди Грейс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

«Мама всегда говорила, что в этом мире существует два вида любви: спокойный бриз и ураган. Эмерсон Рэй был моим ураганом...» Джульет Маккензи, невинная восемнадцатилетняя девушка, без ума влюбилась в Эмерсона, когда проводила лето в Сидар Коув. Эмерсон — местный плохой парень, с непростым и сильным характером. Его голубые глаза скрывали мрачные секреты, и Джульет загоралась от одного его прикосновения. Их любовь была требовательной и всепоглощающей, но когда лето закончилось, их разлучила трагедия. Джульет поклялась, что никогда не вернется назад снова, и она исполняла клятву... До сих пор. Прошло четыре года. Джульет делает все возможное, чтобы соединить обломки своей жизни воедино. Она окончила колледж, и у нее теперь есть постоянная работа и прекрасный парень. Она решает вернуться в городок, чтобы собрать вещи в семейном пляжном домике и выставить его на продажу. Джульет уверена, что ничего не встанет на пути к ее будущему. Но вся прежняя страсть нахлынула с новой силой, стоило лишь Эмерсону на нее взглянуть. Отпустив ее однажды, в этот раз он не собирается сдаваться без боя. И борьба эта будет грязная. Эта разбивающая сердце история наполнена неудержимой страстью. Разрываясь между прошлым и будущим, Джульет изо всех сил старается отделить любовь от желания. Смогут ли они найти способ, чтобы преодолеть общие мрачные секреты вместе? И сможет ли любовь остаться нерушимой после огромного нанесенного ущерба? Книга рекомендована для аудитории 18+  

---

Я поклялась, что никогда не буду зависеть от посторонних так, как зависят отец и сестра. Но все мои старания отгородиться от любой помощи родственников не значат, что сейчас я должна застрять с ними в одной комнате, чувствуя, как мое дыхание снова перехватывает.

О чем, черт возьми, думал Дэниел?

― Давайте пройдем, чтобы поесть, ― говорит Карина и смотрит на часы, хмурясь. ― Александр уже должен спуститься.

«Пожалуйста», ― посылаю я безмолвную молитву, чтобы мой шурин побыстрее закончил разговор. Чем раньше мы разделаемся с ужином, тем раньше эта пародия на счастливую семью закончится.

Карина с папой идут в столовую, а я задерживаю Дэниела.

― О чем ты только думал? ― шиплю я, чувствуя, как кровь стучит в висках ― первый предвестник скорой панической атаки. ― Зачем ты звонил моему отцу?

― Эй, ― Дэниел берет меня за руки, чтобы успокоить, но добивается обратного. Я хочу оттолкнуть его, наброситься или еще что-нибудь в этом роде. ― Что я говорил о наведении мостов? ― напоминает он спокойно.

Я вспыхиваю:

― Ладно Карина, но отец?..

Я никогда не рассказывала Дэниелу о наших разрушенных отношениях, но, видимо, он замечает, что я действительно здесь одинока, потому что смягчается.

― Прости, ― говорит он. ― Я не хотел заманивать тебя в засаду. Но он позвонил мне, а тут этот ужин…

Кровь застывает у меня в жилах.

― Он тебе звонил? ― Дерьмо, это неспроста. ― Что он хотел? ― требовательно спрашиваю я.

― Только узнать, как твои дела, ― Дэниел озадаченно хмурится. ― Он сказал, что ты не ответила ни на один его звонок.

― Потому что он ни разу не звонил. ― Я стискиваю зубы. Мой отец ведет себя как заботливый родитель только тогда, когда ему это выгодно.

― Попытайся пережить сегодняшний вечер, ― Дэниел пристально смотрит мне в глаза. ― Ради меня.

Я чувствую новый виток вины в животе. Как я могу сердиться на своего парня за его попытки воссоединить мою семью, когда сама напортачила по полной?

― Хорошо, ― киваю я.

Я буду подлизываться к отцу в течении сегодняшнего вечера, это наименьшее, что я могу сделать.

Лицо Дэниела озаряется улыбкой.

― Узнаю свою девушку.

Я жду, пока он отойдет и тянусь в карман за пузырьком. Один, два, три, четыре. С минуту я колеблюсь, но чувствую, как пылает моя кожа под платьем. Поэтому кладу одну таблетку в рот. Бог знает, как я в ней нуждаюсь.

***

Ужин ползет черепашьим шагом. Дэниел счастливо болтает с Кариной и Александром о закусках, о своем поиске работы и о том, сколько всего приходится учить, чтобы успешно сдать экзамен по адвокатуре. Я соскальзываю на своем стуле ниже и про себя считаю, сколько раз Александр оскорбил мою сестру и сколько бокалов выпивает отец.

Выходит чертовски много.

― Как движется подготовка к свадьбе? ― спрашивает Дэниел Александра, когда Карина вносит основное блюдо: что-то невразумительное, состоящее из крошечных голубиных тушек в потеках соуса. ― Вы уже назначили дату?

― Не спрашивай меня, ― фыркает Александр. ― Я удивлюсь, если она мне об этом вообще скажет. Целыми сутками я только и слышу: цыпленок или говядина? Бежевый или морозный белый? ― передразнивает он саркастически. ― Иногда мне становится интересно, для чего я вообще нужен. О, да, правильно, чтобы платить по счетам.

Папа смеется:

― Так долго, как будет нужно, верно, конфетка?

Карина вспыхивает от напоминания ее двух неудавшихся помолвок. В первый раз парень бросил ее ради работы в Азии, а вторую она разорвала сама, когда жених потерял свою высокооплачиваемую работу, и они должны были съехать с квартиры.

― Я просто шучу, дорогая, ― добавляет папа, наливая себе очередной бокал вина из стоящей возле него бутылки. ― Уверен, вы будете очень счастливы вместе.

Сестра садится на свое место, все еще выглядя оскорбленной. Я чувствую легкое сочувствие. Папа в своем репертуаре: выдает резкий комментарий, замаскированный под шутку. Я давно научилась не позволять ему залезть мне в душу, но сестра по определенным причинам продолжает ему это прощать.

― Дэниел сказал, что ты ездила в пляжный домик. ― Папа наконец переводит внимание на меня. ― К чему все эти хлопоты. Я разговаривал с агентом по продаже недвижимости, и она может нанять людей, которые все соберут и выкинут.

― Я хотела бы кое-что оттуда сохранить, ― я сжимаю кулаки под столом. ― Фотографии, книги, мамины вещи. Ты хочешь все это просто выбросить? ― разносится мой громкий обвиняющий голос по столовой.

― Я уверен, твой папа просто имел в виду, что не хочет тебя утруждать, ― встревает Дэниел, приобнимая меня за плечи. ― И он прав. Ты же сама говорила, что тебе нелегко видеть все это снова.

― Это не означает, что я не хочу все сохранить. ― Я чувствую, как снова разрастается мой гнев. ― Я до сих пор не понимаю, почему мы должны продать домик. Мамина семья владела им на протяжении многих лет.

― О, Боже, только не снова, ― Карина закатывает глаза, протягивая руку к бокалу. ― Мы ведь уже все решили. Это просто захудалая лачуга. Какой смысл держаться за прошлое?

― Потому что это важно, ― кричу я. ― Как ты можешь так говорить? Разве тебе безразличны воспоминания о маме?

― Тебе ведь дороги не только эти воспоминания, ― Карина посылает мне злобную ухмылку, и я застываю в панике. Она собирается обсуждать Эмерсона прямо сейчас?

Но прежде чем она снова заговорит, ее прерывает папа.

― Я знаю, что ты привязана к тому месту, но пора покончить с этим ребячеством, ― говорит он покровительственным тоном. ― Агент по продаже недвижимости сказала, что если мы продадим дом сейчас, то сможем выручить хорошие деньги.

― Вообще-то она сказала, что лучше бы подождать, ― не могу не съязвить я. ― К чему же такая спешка? Ты взял ссуду, чтобы покататься на лыжах в Аспене? Или до тебя наконец добрались коллекторы?

За столом воцаряется тишина. Обычно я не высказываюсь так прямо и не говорю подобные вещи, но прямо сейчас я в полушаге от срыва, и мне плохо от этих танцев вокруг правды.

― Сейчас не место для подобных разговоров, ― отвечает отец сквозь зубы. Он выглядит чертовски сердитым.

Хорошо.

― Он прав, ― Дэниел выдавливает неловкий смех. ― Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Александр, как дела в офисе? Ты сказал, что у тебя был новый клиент.

Дэниел снова заводит бессмысленную светскую беседу, и я чувствую, что он расслабляется, как будто предотвратил бедствие. Но я застываю на своем месте как натянутая струна. Мне хочется кричать или потрясти его, сделать хоть что-нибудь, чтобы заставить заметить многолетнюю безмолвную чушь, заполнившую комнату. Но это бесполезно. Он просто не видит, как безмерно испорчена моя семья. Несомненно, с виду все отлично, но глубже ― сломано и прогнило.

Уродливо.

А Эмерсон понял. Он знал, что сходить с ума можно тысячью разными способами. Его семья была по-настоящему шумной и чокнутой. Он называл себя выходцем из низов, и это было действительно так. Его мама была наркоманкой, хотя, наверное, остается ею до сих пор. Она проходила реабилитацию и двенадцатишаговую программу в течение многих лет, но всегда в конце-концов срывалась. А когда Эмерсону было восемнадцать, она сбежала с одним придурком навсегда, оставив его с младшими братом и сестрой, которых он был вынужден поднимать на ноги. По-моему, на фоне всего этого мои семейные проблемы выглядели ерундой, но Эмерсон никогда так не считал.

Он говорил: вред есть вред, боль есть боль, а сумасшествие есть сумасшествие. И без разницы — напивается ли кто-то дешевой текилой или дорогим вином, спит ли с дружками-нариками или пьет с подонками-адвокатами, чтобы заполнить пустоту внутри. Это одно и то же. И вред, который они причиняют своими действиями одинаково ужасен.

Это ― одна из причин, почему я влюбилась в него четыре года назад. Я наконец почувствовала, что кто-то видит мою боль и может помочь мне с этим смириться. До встречи с ним меня мучил вопрос: неужели я обречена быть такой же, как мои родные. Считать неизменное притворство благом, даже если оно наносило непоправимый вред и приводило к отказу от реальности. Эмерсон учил меня, что в изломанной душе нет ничего плохого. Надо просто принять эту боль, почувствовать ее, чтобы не кончить, как они.

«Так что же, черт возьми, ты сейчас делаешь? ― врывается в мои мысли осуждающий голос. ― Посмотри на себя, ты кусаешь губы, принимаешь таблетки и ведешь себя как ни в чем не бывало. Как ты можешь даже смотреть на этих людей?

Ты точно такая же, как они».

Эта мысль до того меня потрясает, что я вытягиваюсь в струнку на своем месте и в ужасе осматриваю стол. Это не так! Я совсем не такая, как Карина и папа, я поклялась в этом себе несколько лет назад. То что я пытаюсь держать всю эту ерунду подальше от своих отношений с Дэниелом, вовсе не означает, что я проживаю свою жизнь, отрицая реальность, подобно им.