Анонимный автор - Молчание Апостола

• Название: Молчание Апостола
• Автор: Анонимный автор
• Жанр: Детектив

Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит в кабинке «Лондонского глаза». А в тысячах километрах от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотланд-ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли. Чтобы спасти свою жизнь и свободу, молодым людям приходится разгадывать запредельно сложные ребусы, а тайна убитого профессора, к которой они вплотную приблизились, оказалась настолько шокирующей, что могла обрушить не только христианство, но и весь мир…

---

– Я поняла, – отрезала его спутница и, повернувшись к семенившему рядом с ней старичку, представилась: – Элеутерия Бернажу. Эли.

– Не «МакГрегор»?

– В свое время, – хохотнув, вставил Артур. – Торопиться не будем.

И Эли пребольно ущипнула его за филейную часть.

Глава 35

Комната, в которой обитал Джузеппе Клементе, была небольшой, но функционально обустроенной. Кровать, кресло, стул, стол, мини-холодильник, одновременно служивший подставкой для небольшого телевизора и дверь, за которой наверняка был туалет с умывальником, а возможно, и душ.

– Прошу, прошу, – приговаривал Клементе, указывая на кресло и на единственный стул.

Артур подвел Эли к креслу и, после того, как она удобно расположилась в нем, опустился на стул. Только после этого Клементе устроился на краешке своей кровати.

– Синьор Клементе… – начал было Артур, но старик перебил его:

– No signor! Джузеппе!

– Bene, – согласился Артур. – Джузеппе, может, тебе сесть на стул или в кресло?

– Нет-нет-нет! Я в полном порядке. Я всегда принимаю гостей вот так, сидя на кровати. Мягко, удобно. – Как бы в подтверждение своих слов, старичок похлопал ладонью по матрасу.

– Джузеппе, я не знал этого наверняка, – начал МакГрегор, – но предполагал, что ты был знаком с моим дедом. Или, во всяком случае, встречался с ним. Я ведь не ошибся?

– О нет, Артуро, очень не ошибся!

– И ты помнишь эту встречу?

– Пфа! – Джузеппе вскинул руки. – Помню ли я это встречу? О, Артуро, как бы я мог ее забыть. Ведь твой дед, да помянет его Господь в Воскресении Своем, – старик перекрестился, – в тот мартовский день 1945-го года спас меня от смерти.

Артур и Эли сидели молча, боясь прервать речь Джузеппе даже нечаянным звуком.

– Да. Это было 3 марта, – продолжал старик. – Город уже давно был занят войсками союзников. В тот день в храме – а я был в нем уборщиком, и алтарщиком, и ночным сторожем, когда в том возникала нужда, так вот, в храме появились американцы. Трое вооруженных солдат и офицер. Вошли в собор, не снимая касок. И даже офицер оставался в фуражке. С порога вели себя как хозяева, жестом подозвали его преосвященство епископа Фальбуччи, стали о чем-то выспрашивать его на повышенных тонах… Я не знал и не знаю английского, поэтому мог лишь догадываться, что они хотели узнать. Я понял в чем дело только когда епископ негромко приказал мне пойти убраться в главном алтаре…

– И как же эта фраза епископа прояснила для тебя ситуацию? – не выдержал МакГрегор.

– Американцы очень не любили все, связанное с Ватиканом. Они считали, что Ватикан сотрудничал с нацистами. Бред чистой воды.

– Но разве в Ватикане не было сторонников нацистской Германии? – снова перебил его Артур.

– Были, конечно. А разве таких не было в самой Америке? Но ни там, ни у нас они не составляли большинство.

– Понятно. Прости, Джузеппе, постараюсь впредь не мешать твоему рассказу.

– Священнослужителей американцы не трогали. Ни епископов, ни даже простых прелатов. Не трогали и монахов. Наверное, приказ был такой. Но всех прочих – таких, как я – заранее подозревали в коллаборационизме. И отправляли в лагеря. Или просто передавали партизанам.

– И почему же это было смертельной опасностью? – снова не выдержал МакГрегор.

– Американские лагеря для интернированных были лотереей. Рассказывали о таких лагерях, где охранники не снимали палец с курка, дожидаясь, пока кто-нибудь из заключенных нарушит тот или иной – пусть даже незначительный – запрет. Тогда они стреляли. На поражение.

– Да, я знаком с тем, как вели себя наши союзники. Поверь, немцам было еще веселее.

– Возможно, однако у нас, в отличие от немцев, не было ни Аушвица, ни Дахау. Еще более непрогнозируемой лотереей было попасть в руки партизанам. Они настолько ненавидели всех, кто сотрудничал с нацистами, – или даже подозревался в сотрудничестве – что могли и не довести такого человека до своего командира. Проще говоря, могли пристрелить якобы при попытке к бегству. И это при том, что я не раз укрывал бойцов Сопротивления в подвалах храма, где я знал все ниши и закоулки. Но поди убеди в этом охранников, которые ведут тебя то ли к начальству, то ли на расстрел.

Джузеппе вытер дрожащей рукой лоб и продолжал:

– В общем, я направился было к главному алтарю, но американский офицер криком остановил меня, заорав почему-то по-немецки. Halt, halt!!! Я остановился и повернулся к нему, он отдал солдатам какой-то приказ, и те положили руки мне на плечи, собираясь меня вывести из храма, а далее…

Лицо старика прояснилось и приобрело слегка мечтательное выражение.

– А далее произошло чудо. Мой ангел-хранитель послал мне хранителя земного. Им был, я думаю, ты уже догадался, Артуро – твой дед. Полковник Мако-Грегоро.

Эли невольно улыбнулась. Хотя она поняла лишь часть того, о чем рассказывал Джузеппе, однако с этой черточкой итальянского произношения – неприятием согласных на конце слов – она уже была хорошо знакома. Похлопав Артура по колену, она спросила:

– Так вы догадались или нет, баронето Мако-Грегоро?

Но Артур не среагировал на шутку. Он, как загипнотизированный, не сводил глаз со старика, словно в ожидании какого-то чуда.

– Прошу, Джузеппе, продолжай, – умоляющим тоном проговорил он.

– Да. Мы уже были в нескольких шагах от двери, я впереди, мои охранники по бокам и чуть позади меня, и уже затем офицер с третьим солдатом. Обернувшись, я увидел, что монсиньор Фальбуччи осеняет меня крестным знамением. Один из охранников подтолкнул меня, и я невольно развернулся в сторону двери, в проеме которой появилась одинокая фигура. Человек этот вошел в собор, снял фуражку и, подойдя к чаше-кропильнице, погрузил в нее пальцы правой руки, после чего перекрестился. Потом он коротко представился офицеру-американцу.

Джузеппе приложил два пальца к несуществующей фуражке, видимо, забыв о том, что в момент представления и Старый Артур был без фуражки, и отчеканил:

– Колонелло[86] Мако-Грегоро, армия Его Величества!

Глаза старика просто сияли. Он еще раз произнес «армия Его Величества», покивал для убедительности, и продолжал:

– Он произнес еще две-три фразы, и внезапно я услышал свое имя: «Джузеппе Клементе». Американский офицер – я говорю просто «офицер», потому что не знаю его звания – указал на меня пальцем. Они принялись о чем-то говорить, разговор очень скоро превратился в спор, хотя твой дед, Артуро, сохранял спокойствие, чего нельзя было сказать об американце… Он покраснел, принялся тыкать в меня пальцем, выкрикивая через слово «Наци! Наци!», так, словно я был вторым после Гитлера негодяем на этой планете. Полковник Артуро спокойно возражал, несколько раз произнеся имя «О'Флаэрти». И тогда я понял, что спасен!

Джузеппе победно вскинул вверх обе руки. Казалось, он рассказывает о своем чудесном спасении так переживая его, словно оно случилось вчера.

– Арти, я поняла, что это имя было спасительным для нашего нового друга, но я не очень понимаю почему, – проговорила Эли извиняющимся тоном.

– Имя О'Флаэрти мне, конечно, знакомо. Он служил в Ватикане, в сане архиепископа. И во время немецкой оккупации Рима делал «левые» документы «ватиканского подданства», спасши тем самым более шести тысяч жизней – бойцов Сопротивления, евреев, цыган. Но как это соотносится с Джузеппе и его тогдашней ситуацией? – И Артур повторил тот же вопрос уже по-итальянски.

– О, но это просто. Через меня документы, сработанные людьми монсиньора О'Флаэрти, передававались тем, для кого были предназначены. То есть, монсиньор меня хорошо знал. А у вашего деда именно в этот день была встреча с монсиньором, который и посоветовал ему разыскать меня и расспросить о визите монсиньора Орсениго…

– Чезаре Орсениго, – негромко уточнил Артур.

– Si. Чезаре.

– И что же это был за визит?

– Я подробно и в деталях рассказывал об этом полковнику Артуро.

– К великому сожалению, мы не можем спросить об этом самого полковника, – заметил Большой Артур.

– О да, к величайшему сожалению! – воскликнул Джузеппе. – Но – в двух словах о визите Орсениго.

– Погодите, – вмешалась Эли. – Вы оба говорите «Орсениго», «Орсениго», словно речь идет об общем старинном друге. А я понятия не имею, кто это такой.

– Секунду, Джузеппе, – Артур поднял палец, старик умолк, и МакГрегор пояснил Эли: – Чезаре Орсениго, бывший папский нунций в Берлине, ярый сторонник сотрудничества с нацистами. Извини, Джузеппе. Прошу тебя, продолжай.

– Так вот, Орсениго в сопровождении группы прелатов появился в соборе вечером. Было это в первые дни после того, как союзники взяли Рим и выбили немцев из города. В тот вечер службы не было, а я выполнял обязанности ночного сторожа. Я и открыл боковые двери собора, чтобы впустить монсиньора Орсениго и сопровождавших его священников. После того, как монсиньор убедился, что кроме меня в храме никого нет, он отвел меня в сторону и спросил, не знаю ли я укромное место для того, чтобы спрятать небольшой предмет. Что за предмет, спросил я. Небольшая шкатулка, ответил он. «А что в ней?» – наивно поинтересовался я. Орсениго покачал головой. В ней страшная, очень страшная тайна. Если ты позволишь ей попасть в чужие руки, то будешь навеки проклят, малыш Джузеппе (что ж, мне было пятнадцать, да и ростом я не вышел, так что на bambino я не обиделся). Навеки проклят… Звучит страшновато, согласитесь. «Страшная тайна?» – переспросил я. «Очень страшная» – подтвердил он и добавил шепотом, наклонившись ко мне и постучав по крышке небольшой черной шкатулки, которую передал ему один из прелатов: «Здесь Крифиос, Джузеппе».