Карина Демина - Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди

• Название: Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9922-2134-3

От хорошей жены и на каторге не скроешься. Вот и Евдокия собралась за исчезнувшим супругом в самое сердце Серых земель. Ведь всего-то надобно, что отыскать таинственную их Хозяйку да по-женски поинтересоваться, за какой такой надобностью она чужих мужей сманивает. Пусть возвращает Лихослава! А чтоб в пути Евдокия не потерялась, да и сопровождения ради, отправится с нею и родственник разлюбезный, старший актор познаньской полиции Себастьян Вевельский. С ним-то да с верным револьвером не страшны будут ни упыри, ни вурдалаки, ни иная нежить, каковой славятся проклятые сии места.

---

Шпицы рычали.

Крысюк, каковой был огромен, размером с добрую кошку, скалился и скакал. Шкура его, испещренная многими шрамами, была красна от крови. Шерсть стояла дыбом.

— Мики! Мики назад!

Голос панны Гуровой заставил псов на мгновение отпрянуть, и этого мгновения крысюку хватило, чтобы выбраться из круга. Гавриил и опомниться не успел, как тварь вскарабкалась по штанине, ловко перебралась на пиджак и вот уже сидела на плече.

От крысюка разило помойкой и свежей кровью. Да и без оного запаха, несколько портившего парковую пастораль, соседство было не самым желанным.

— Брысь, — сказал Гавриил.

И крысюк ответил шипением, в котором, однако, послышался упрек: как может человек разумный, даже более того, понимающий, гнать несчастную тварь, коия очутилась в обстоятельствах презатруднительных? Шпицы, видя, что события приняли несколько неожиданный оборот, вначале растерялись. Нападать на людей, пусть бы и весьма лично им неприятных, хозяйка строго-настрого запретила. Но крысюк… он наглым образом устроился близко, так, что псы и обоняли его, свою законную добычу, и видели, а дотянуться не могли.

— Брысь, — повторил Гавриил уже шпицам, что подобрались к самым его ботинкам и глухо рычали, готовые вцепиться и в ботинки, и в тощие лодыжки этого странного человека, от которого пахло не только человеком.

Слова его не возымели ни малейшего эффекта, и Гавриил, чувствуя, что вот-вот будет атакован, перехватил тросточку поудобней. Его немного мучила совесть, потому как нехорошо это — убивать чужих собак, однако и становиться добычей он не желал.

Крысюк вздохнул. И длинные его усы пощекотали Гавриилову шею.

— Мики, назад! Мальчики, фу! — Панна Гурова выбралась из кустов и кое-как отряхнула шерстяной, не по погоде, жакет. — О, Гавриил… прошу великодушнейше меня простить… эти сорванцы совершенно теряют голову при виде добычи…

Шпицы рычали, но уже не грозно, скорее порядка ради.

— Назад, — жестче повторила панна Гурова, и псы отступили. — Я прежде волкодавов держала… да только с волкодавами в гостиницу неможно, приходится вот…

Она подняла шпица, погладила.

— Но у этих малюток есть характер…

— А что вы… — Гавриил прикинул, что шла панна Гурова аккурат с той стороны, где совершилось убийство.

— Гуляю… выгуливаю… им нужен простор, возможность реализовать себя. Вот и приходится искать места поспокойней… — Она гладила шпица, который не спускал с Гавриила стеклянных глаз. И мерещился в них разум, если не человеческий, то весьма к оному близкий. — Но мы, пожалуй, пойдем… не хотелось бы пропускать обед… к слову, вам не кажется, что наш хозяин ведет себя несколько странно?

Гавриил пожал плечами и был наказан возмущенным писком: все ж крыскжу внове было сидеть на чьем-то плече, пусть бы и было оное убежищем вполне надежным.

— Он… сам странный, — ответил Гавриил, потому как панна Гурова не спешила уйти.

И на крысу глядела спокойно, с этаким даже интересом, правда приправленным толикой брезгливости.

— Это да, конечно, но ныне он более странен, нежели обычно. Представляете, пытался меня обнюхать!

А может, он?

Кандидатуру пана Вильчевского Гавриил до сего дня не рассматривал, потому как уж больно нелепым гляделся этот человечек. Да и обретался он в городе давно… впрочем, как и сама панна Гурова, и ее давняя заклятая приятельница… и иные… и получается, что ошибся Гавриил, полагая, будто бы волкодлаком оказался человек приезжий…

Разве что только пан Зусек… пан Зусек, явившийся в Познаньск недавно.

С семьею.

И супругой, что глядела на него влюбленными очами, а во что там влюбляться можно было, Гавриил не знал. Он, конечно, не женщина и в них вообще мало разумеет, куда меньше, нежели в волкодлаках, но вот…

— Запутано все, — пожаловался он крысюку, который не спешил оставлять безопасное место.

Оно и понятно, мало ли, вдруг да недалече ушла панна Гурова со своими шпицами, вдруг да ждут в кустах, пока беззащитное создание спустится на землю…

— Не такой ты и беззащитный. — Гавриил перехватил крысюка за шкирку, и тот лишь рявкнул, возмущаясь этакой фамильярности. Не настолько хорошо был он с человеком знаком, чтобы попускать подобное. Вот только держал его человек крепко, с умением, от такого не вывернешься. — Вона какие зубы…

Зубы были знатными, длинными, желтыми.

— Ладно… иди уже… — Гавриил поставил крысюка на землю. — Ушли они…

Крысюк прислушался.

Тишина. Ветерок чешет тяжелые космы дерев, играет с глянцевою листвой. Где-то далече слышится смех и лай… но не шпицев.

— Иди, иди. — Гавриил отступил, давая твари свободу. — И постарайся не попадаться…

Крысюк не заставил себя уговаривать. Исчез.

Гавриил со вздохом — ныне затея его более не казалась столь уж удачною — продолжил путь. И нисколько не удивился, почти не удивился, увидав панну Акулину. Она, увлеченная беседою с усатым брюнетом весьма и весьма мужественной наружности, Гавриила и не заметила.

Он же, скользнувши взглядом и по брюнету, и по букету в руках панны Акулины, походя отметил, что букет оный составлен исключительно из синего любоцвета, именуемого в простонародье волкодлачьим цветком…

…пан Жигимонт играл в шашки сам с собою, выбравши для сего занятия не удобную лавочку, из тех, что стояли на центральных дорожках, но тихий газон. И не побоялся же измазать светлые брюки…

…пана Зусека Гавриил нашел у фонтана.

— Доброго дня. — Гавриил поприветствовал соседа поклоном. — Вижу, и вы прогуливаетесь…

— Погода замечательная. — Как ни странно, но Гавриилову появлению пан Зусек явно обрадовался. — Такой погодой дома сидеть грешно.

Время близилось к полудню.

Солнце, и без того яркое, разошлось вовсе бесстыдно. И парило, жарило, предвещая скорую грозу, быструю, как все летние грозы. Притихли пчелы, бабочки и те исчезли, и даже птицы смолкли.

— Да вот… я тоже решил… — Гавриил повел плечами.

Неудобный костюмчик, сшитый из отменнейшей аглицкой ткани, оказался негоден для познаньского лета. Гавриил с неприязнью ощущал, как ползут по спине ручейки пота и рубашка липнет к разопревшей шкуре.

— Чудесно… чудесно… признаюсь, я сбежал. — Пан Зусек дернул галстук, тоже новомодный, шнурочком, а оттого казавшийся самому Гавриилу в высшей степени нелепым. Но надо сказать, что наряд — и светлый пиджак с завышенной талией, и галстук этот — смотрелись на пане Зусеке донельзя гармонично. — Устал я… женщины порой… так утомляют…

— Ваша жена…

— Утомляет не меньше, нежели прочие женщины… не подумайте, что я жалуюсь. Из всех зол я выбрал наименьшее. Она меня любит, но это чувство примитивно. Женщины вообще на редкость примитивные существа.

— Неужели?

Пан Зусек будто и не слышал. Смотрел он не на Гавриила, но на девушек, что неторопливо прогуливались по дорожке, за руки взялись, щебечут… подруги?

— О да, вы ведь не сторонник этих странных идей равноправия? Помилуйте, на кой женщине нужны права…

— Не знаю.

Одна была высока, светловолоса… и, пожалуй, красива, насколько Гавриил понимал в женской красоте. Другая худощава, смугловата. Волосы темные, заплетены в простую косу. Платье простое… и ничего-то в ней нет, но взгляд пана Зусека женщину не отпускал и был почти неприличен.

И лишь когда она, ощутив на себе этот взгляд, обернулась, он встал.

— Весьма характерный типаж. Познаньский душитель предпочитал брюнеток. Вы знали?

— Нет.

— Этот парк — весьма примечательное место. Первую жертву нашли именно здесь… не желаете взглянуть на место? С виду обыкновенная лавочка… и, представьте, каждый день люди гуляют по этой вот дорожке… — Шел он быстрым, отнюдь не прогулочным шагом. — И садятся на эту вот лавочку, не понимая, что всего-то несколько лет тому здесь рассталась с жизнью женщина…

К лавочке он прикасался нежно, едва ли не с трепетом. И выражение лица сделалось задумчивым, мечтательным даже. Взор затуманился, словно бы пан Зусек представлял себе что-то этакое, едва ли приличное.

— Она умирала долго… он ведь не сразу душил… этих подробностей газеты не знали, но мне удалось получить кое-какие документы. Он позволял им почти умереть, а после — сделать вдох, поверить, будто бы спасение возможно… и вновь… раз за разом… пока у них оставались силы бороться за жизнь.

Пан Зусек облизал губы.

— А хотите, я покажу вам еще одно место?

— Хочу, — согласился Гавриил. — Вы… очень увлекательно рассказываете.

— Увлекательно… и вправду увлекательно… вы себе представить не способны, до чего занятное местечко, этот самый парк… вот дуб… — Чтобы пройти к дубу, пришлось свернуть с дорожки. — Под ним оставлял свои жертвы Мирочинский маниак… этот не душил, резал… и после снимал кожу. Выбирал, к слову, исключительно темноволосых женщин… в том есть свой смысл… многие полагали, будто бы цвет волос прямо соотносится с цветом души. И чем волос темней, тем сильней Хельмова власть над человеком…