Алла Полянская - Вдвоем против целого мира

• Название: Вдвоем против целого мира
• Автор: Алла Полянская
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84436-4

То, что нас не убивает, все равно убивает. Какую-то часть души, которая уже никогда не станет прежней… Соня Шумилова сразу решила: она пойдет на бал, устраиваемый ее другом детства Дариушем. Можно забыть о том, что случилось двадцать лет назад, ведь тогда они были детьми и, наверное, не отдавали себе полного отчета в своих поступках. Жестокие шутки Дарика и его подруги по прозвищу Танька-Козявка, жертвами которых стали все члены их дачной компании, давно остались в прошлом, и это приглашение на бал – явное тому доказательство… Как выяснилось, Соня сильно ошибалась! Дарик и Танька лишь усовершенствовали свои злые розыгрыши, доведя ими Соню до крайней точки! Но, как бы ни была она зла на бывших друзей, она никогда не решилась бы на убийство. А кто-то решился – тело Таньки-Козявки нашли на поляне рядом с Сониной дачей…

---

Влад перелистнул страницу – вот еще фотографии того дня. Соня с ломтем арбуза в руках, сок течет по запястьям, она улыбается, глядя куда-то поверх фотографа. Вот снова профессор Шумилов с женой, и его мать рядом с ними – о чем-то спорят. Вот он сам вместе с Дариком и Соней на качелях. Нет, он не помнит этого дня совсем. И качелей этих не помнит, таких не было ни у него, ни у Сони. Значит, собирались у кого-то из соседей. Но когда, по какому поводу и каким боком туда попал Дарик, он не знает. Нужно у Сони спросить, она, возможно, помнит.

А вот Лиза. Влад рассматривает ее и ловит себя на мысли, что более прекрасного лица он, пожалуй, не видел. Зря Танька-Козявка так кичилась своими бровями вразлет и карими глазами с золотистыми точками, потому что Лиза была красивее ее в сто раз. Что-то было в ее лице, в ее фигуре, движениях… какое-то сияние, что ли, которого она и сама не осознавала, как не осознавала ничего на свете, кроме формул и цифр, и странных картин, которые рождались в ее голове, и она их рисовала всегда, когда не выстраивала колонки цифр.

А вот еще человек – Влад не знает, кто это, но лицо мужчины ему отчего-то кажется знакомым. Нет, не сохранила его память тот день, он канул в Лету, и только эти фотографии свидетельствуют о том, что день этот был. Это вдвойне странно, потому что он многое помнит из самого раннего детства и позже тоже – вот ведь запомнил Сонину родинку на щеке и ее маленькие розовые ушки, и их разговоры тоже помнит. А этот день выпал из памяти.

Взяв альбом, он направился к Соне. Утром, когда мать попросила его отнести завтрак, он шел к ней с ощущением крайней неловкости, а сейчас запросто протиснулся в старую дыру в заборе, увитом диким виноградом, и направился прямо в дом.

– Соня!

В доме ее не оказалось, и Влад пошел по дорожке, едва заметной в траве. Наверное, она либо у озера, либо на берегу реки. Так и есть – у озера старая беседка, а в беседке расположилась Соня с ноутбуком. Что-то она пишет, и Влад понимает: это очередная книга, полная эльфов и прочих сказочных жителей. И мешать ей не стоит, но нетерпение слишком велико.

– Соня!

– Ну чего орешь-то? Я и первый раз отлично слышала. – Соня повернула к нему голову. – Что это у тебя?

– Фотографии. – Влад вошел в беседку и положил на стол альбом. – Я тут разбирал снимки, и вот смотри, что нашел. Самое смешное, что я не могу вспомнить, когда это снимали.

Соня посмотрела на фотографии, и ее лицо окаменело.

– Соня?

– Это поминки на даче у Дариуша, год со дня смерти его дедушки. Его родители созвали соседей, и мы пришли. Вернее, я пришла, Лизу привели, а тебя мама притащила, потому что боялась, что ты пойдешь на речку с пацанами и там утонешь.

– Ага, она всегда отчего-то этого боялась. Но я того дня вообще не помню, как отшибло.

– Зато я помню. – Соня вздохнула. – В тот день исчезла Лиза.

4

Дом сиял огнями, а в необъятном парке мерцали фонарики. Дорожки, вымощенные мозаичной плиткой, терялись в полумраке, вдоль них развесили грозди фонариков, которые освещали все вокруг и вели к полянкам с клумбами и скамейками, иногда можно было выйти к причудливой беседке – всякий раз другой. Звуки живого оркестра, доносящиеся из дома, соревновались со стрекотом сверчков.

Ноги горели от боли. Соня спряталась на балконе и застыла как статуя, потому что любое движение вызывало новый приступ боли, терзающей ее ступни. Проклятые туфли на каблуках превратили первый в Сониной жизни бал в кошмар. Сейчас ей хотелось, сняв туфли и подобрав юбку, влезть в фонтан, чтобы вода утолила пульсирующую боль в ногах. А ведь туфли по размеру, но каблуки превратили их в орудие пытки.

– Прекрасно выглядишь.

Танька-Козявка, одетая в простое черное платье, облегающее ее совершенное тело как вторая кожа, приветливо смотрит на Соню.

– Да? Ну с тобой-то мне не сравниться. – Соня рассматривает Танькино лицо как некий экспонат. – Видела тебя в журналах. Но вживую ты лучше.

Танька рассмеялась и обняла ее.

– Я очень рада тебя видеть. Вообще всех наших.

– Я тоже. Столько лет прошло. – Соня украдкой покосилась на Влада, застрявшего с Мишкой и Ильей. – Прекрасный праздник.

– Да, отличный. – Танька снова улыбнулась. – Дарик мастер устраивать торжества, в этом деле ему равных нет. Анжелка не пришла, правда. Не знаешь, почему?

– Понятия не имею. Я тоже не собиралась, но Влад канючил, и вот я здесь.

– Да ладно, Соня. Не может быть, что ты еще сердишься.

Танька наблюдает за ней из-под покаянно опущенных ресниц, но Соня и сама умеет играть в такие игры, поэтому улыбается – нет, конечно, она не сердится, но и не забыла.

– Просто времени в обрез, у меня сроки по контракту очень жесткие.

– Ах да. – Танька кивает. – Конечно. Я видела твои книги в магазинах, все никак не соберусь купить и почитать.

– Не думаю, что тебе они понравятся. – Соня оглянулась на Влада, но он о чем-то болтал с парнями, и помощи оттуда ждать не приходится. – А кто все эти люди?

– Друзья Дариуша и мои. – Татьяна тонко улыбнулась. – Сегодня полнолуние, лето… и пусть я не Маргарита, но бал у нас будет.

– Красиво все устроили. – Соня ловит на себе взгляд пожилого мужчины, и взгляд его немного более пристальный, чем позволяют приличия. – А кто этот человек, вон там?

– Да ну тебя, нельзя же настолько уходить в иные миры, Соня. – Танька смеется. – Это партнер отца нашего Дарика, совладелец его нефтяной компании в Норвегии Дмитрий Афанасьев. У папаши Дарика норвежское гражданство, знаешь? Там у него скважины и платформы, дядька этот – бывший замминистра энергетики, потом они с отцом Дариуша сделали свой маленький гешефт. И сегодня он приехал на наш праздник, ему нужно развеяться после очередного развода.

– Да что ж такое, все разводятся… Тань, да ему лет шестьдесят, поди. Что ж ему с женой-то не жилось? Кому он теперь, старый пень, нужен?

Татьяна засмеялась, запрокинув голову. Она умеет так смеяться – серебристым холодным смехом, ненастоящим и злым, который только напоминает смех.

– Соня, ну что ты, как дитя, ей-богу. Да с такими деньгами, как у него, он нужен всем. Ты представить не можешь размер его состояния.

– Да ну. – Соня нахмурилась. – Это не он нужен пресловутым «всем», а его деньги. А это не совсем одно и то же.

– Ты все такая же наивная. – Танька вздохнула. – Иногда я тебе завидую. Ладно, веселись, еще увидимся. Рада, что ты пришла. Что ж ты здесь стоишь? Идем в зал, там музыка и все наши.

– Ты иди, я позже приду. Я не очень люблю толпу, мне надо привыкнуть.

– Как всегда. Ты все такая же чудна́я, Соня.

Танька упорхнула, а Соня вздохнула – ей хотелось домой. Идея прийти сюда, на этот блистательный праздник, уже не казалась ей удачной, она явно не создана для таких грандиозных мероприятий. А для чего она создана? Но вот для чего она точно не создана – так это для высоких каблуков, которые она сдуру напялила на свои ноги тридцать девятого с хвостиком размера. И теперь вынуждена стоять здесь и смотреть в зал, где куча незнакомцев с бокалами – и все сплетается в какофонию звуков, невесть откуда взявшийся запах сигар, и над всем этим – небо со знакомыми созвездиями. И совсем рядом за каменным забором – привычная дорога, и за полоской кленовой рощи – старый дом с запахом беленых стен, застекленной верандой и огромной акацией у задней стены. Она, собственно, так и собиралась – просто посмотреть со стороны, но одно дело, когда ты сама этого хочешь, и другое – когда тебя на мраморный балкон с фонтанчиком загоняет необходимость стоять столбом, потому что каждая нога, закованная в испанский сапожок, замаскированный под модельные туфли, болит безбожно, и вместе они объявили долгосрочную забастовку, отказываясь служить по своему прямому назначению. Одна радость, что ноги всего две, а если бы восемь? Или сорок?! Соня вздохнула – один хрен, и две болят, как сорок.

Она зябко поежилась. Вечерняя прохлада усиливалась близостью воды – рядом журчит фонтан, и от этого тоже холодно. Уйти она не может – разве что сбросит туфли, но тогда платье станет слишком длинным. И все бы ничего, но выход только через зал, наполненный нарядно одетыми людьми. Соня даже представить себе не может, как она босиком прошлепает мимо них, подобрав юбки. Пат.

– Вы не пьете и не веселитесь.

Соня обернулась. Рядом стоит пожилой мужик со скважинами и платформами в карманах. Тяжелое лицо, глубокие складки около носа, густые брови и седые, пышные волосы. Соня мысленно прикинула – если ему шестьдесят, то он ровесник ее отца, если бы тот дожил до этого возраста, а не умер от инфаркта в сорок пять лет, оставив ее круглой сиротой.

– Нет, не пью. – Соне кажется, что она где-то видела этого человека, но где? – Разве что сок, но только если хочу пить.