Герберт Уэллс - Необходима осторожность

• Название: Необходима осторожность
• Автор: Герберт Уэллс
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1964

---

Во всем мире обитатели Проспектов Утренней Зари, счастливые этой шаткой безопасностью, продолжали вести мирное существование сообразно своим средствам и возможностям, забывая, и забывая намеренно, о брошенной роком бомбе замедленного действия, которая тикала у их ног все слышней и слышней.

Состав и механизм этой бомбы, которая теперь взметнула к небу все Проспекты Утренней Зари, весь самодовольный уют Homo Тьюлера во всем мире, мало-помалу выясняются из скорбных жалоб ее повсюду разбросанных жертв. В результате своих стихийно возникавших поразительных изобретений и открытий человек превратил все человечество в единое сообщество и высвободил такое количество физической и никем не управляемой человеческой энергии, перед которым кажутся устарелыми все религиозные, бытовые, исторические факторы, до сих пор обеспечивавшие существование вида. Сегодняшние условия требуют беспрецедентной по своим размерам и последствиям нравственной и умственной революции мирового масштаба. До самого последнего времени Тьюлеры при сколько-нибудь благоприятных обстоятельствах налегали на предохранительные клапаны словесных формулировок, запугивания, тенденциозных сообщений, любых средств воздействия, пока то, что могло бы быть организованной перестройкой, не превратилось в потрясающий взрыв — взрыв, который теперь либо вскинет Homo Тьюлера к вершинам сознательного бытия, либо вовсе выкинет его из мироздания. Причем в последнем случае мы, современники этого события, являемся последними представителями человечества и обращаемся к потомству, которого никогда не будет.

Это утверждение кажется слишком безоговорочным. Но в наши дни невозможно писать об эмбрионе или атоме, не затрагивая мироздания. Мы ничего не можем считать установленным, так как поняли, что между частью и целым существует взаимосвязь. В следующей книге нам опять придется сосредоточиться на Эдварде-Альберте и рассказать о том, как взрывная волна подхватила и в конце концов вырвала его и его близких из уютного уголка на Проспекте Утренней Зари.

КНИГА ПЯТАЯ О том, как Эдвард-Альберт Тьюлер был застигнут бурей войны и разрушения, что он видел и что делал в это время

1. Зыбь

Неприятное жужжание тревожных идей и непокорных фактов, к которому Эдвард-Альберт первые десять блаженных лет на Проспекте Утренней Зари умел не прислушиваться, вошло к нему в уши так незаметно, что почти совершенно невозможно указать какой-нибудь определенный момент, когда кончилась его сладкая спячка. Посмотрим, как протекала жизнь на Проспекте Утренней Зари в течение последних семи лет перед началом Великой войны. Какое предостерегающее дуновение морщило ее гладкую поверхность? Какая зыбь явилась предвестием надвигавшегося урагана?

В мировой войне 1914—1918 годов Тьюлеры не увидели события, которое должно повлечь за собой перестройку человеческого общества на новых началах. С тьюлеровской точки зрения, это была драка — нечто вроде собачьей грызни — за мировое господство между так называемыми великими державами, которые, по существу, все одинаковы. Поднимаются и сходят на нет, как футбольные клубы. Началась просто новая глава старой истории. Ученые Тьюлеры, преподававшие историю во всем мире, ничего не знали и страстно не желали ничего знать о том протекающем в пространстве и времени процессе, который непрерывно обновляет лицо жизни и непрерывно сметает с него не успевшие исчезнуть явления прошлого. Их умственному развитию подобные идеи были не по силам. Как же можно было ожидать, что они станут распространять их?

Не было в мире страны, где так называемое преподавание истории преследовало бы другую цель, кроме как привить молодежи навыки националистического чванства и ненависти к иностранцам, и Эдвард-Альберт в меру своих сил и общественного положения принимал участие в этом всюду царящем умственном разврате. Он всегда готов был утверждать, что английский ландшафт, английские полевые цветы, английские квалифицированные рабочие (когда их не сбивают с толку иностранные агитаторы), английская система верховой езды и английское мореходство, английское дворянство, английское земледелие, английская политика, доброта и мудрость английского, королевского дома, красота английских женщин, их несокрушимое душевное» и телесное здоровье не только не могут быть превзойдены никаким другим народом, но даже не имеют себе равных во всем мире. На этом он стоял, и на том же стояли все обитатели Проспекта Утренней Зари, вся Англия, от сэра Адриана фон Стальгейма до последнего маленького замухрышки, исходящего кашлем в последней ист-лондонской трущобе. И во всем мире Homo Тьюлеры придерживались таких же убеждений; разница была лишь в названии коллектива, о котором шла речь.

Но английская, французская и американская разновидности, выиграв войну, стали держаться задорней и самодовольней, чем Homo Тьюлер Тевтоникус, чье самолюбие и благосостояние жестоко пострадали из-за поражения. Он мало-помалу убедил себя, что он вовсе не проиграл войну, а был какими-то сложными путями, обманом лишен победы, и принялся с помощью своих школьных учителей, профессоров, политических деятелей, промышленников, романтически настроенных педерастов и безработных военных вдалбливать себе в голову мысль о повторной схватке с великими державами, которая возродит и осуществит его мечту о мировом господстве.

Homo Тьюлер Галликус был чрезвычайно встревожен этими настроениями у себя под боком, но Англиканус и Американус нашли, что с его стороны тревожиться не великодушно…

Можно было бы еще продолжить описание внутреннего мира Тьюлеров языком вышедшего в 1871 году шедевра тьюлеровской мысли «Драка в школе г-жи Европы». К груде старых националистических басен школьные учителя каждого следующего поколения прибавляли свою лепту…

Но под поверхностью этих устоявшихся явлений даже для Эдварда-Альберта теперь смутно забрезжило что-то новое, беспокойное.

Среди поголовного sauve qui peut[47] (а потом урви еще немножко), охватившего высшие классы, волна мало продуманных и плохо организованных изъявлений народного недовольства, тормозившая спокойное восстановление власти и собственности в руках коммерческих и политических воротил в реконструктивный период, прошла бы почти незамеченной для современного историка, если бы не полное крушение старого порядка на всей огромной территории России. И в прошлом бывали общественные потрясения — скажем, Парижская коммуна и разговоры о социализме в Англии, — но ни одному благовоспитанному английскому ребенку не разрешалось интересоваться такими вещами.

— Кто они такие, эти большевики? — спросил Эдвард-Альберт старого м-ра Блэйка в середине дуберовского периода своей жизни, когда все ярые политиканы были ошеломлены вестью о том, что Россия решила выйти из войны.

— Воры и подлые убийцы, — ответил м-р Блэйк.

И он тут же стал объяснять Эдварду-Альберту, какое бедствие обрушилось на мир с возникновением этой Советской Россия. Большевики — воплощение ненависти и зла. Сам дьявол — ничто перед ними. Они находят наслаждение в кровопролитии, распутстве и отказе от уплаты долгов. Жены у них общие, а детей они выгоняют из дому, обрекая их расти, как диких зверей в лесу. Они истребили целиком миллионы людей и продолжают истреблять каждое утро натощак. Этот Ленин устраивает в Кремле безобразные оргии, а жена его расхаживает в царских и разных других бриллиантах, на которые успела наложить руку. В России уже несколько месяцев всем нечего есть. Рубль падает и падает. М-р Блэйк покупал рубли, когда можно было думать, что они опять войдут в цену… А вошли они в цену? Нет. И потом кое-что у него было вложено в Лена-Голдфилдс. Ну, что с воза упало, то пропало…

Улицы Москвы, по его словам, усеяны трупами убитых — таких людей, как мы с вами. Чтоб пройти, приходится пробираться между ними. Церкви всюду превращены в безбожные музеи. С аристократами и вообще порядочными людьми всюду обращаются невероятно жестоко, просто зверски. По-видимому, у м-ра Блэйка были свои собственные источники информации, и он с негодованием и смаком сообщал Эдварду-Альберту самые точные и возмутительные подробности.

— Да вот, например, на днях мне говорили…

— Скажите, пожалуйста! И как только они до этого дошли? — изумлялся Эдвард-Альберт, не испытывая и тени сомнения.

По этому вопросу почтенный м-р Блэйк не давал никаких объяснений.

Газеты, которые проглядывал Эдвард-Альберт, и разговоры, которые он слышал об «этих большевиках» в течение двадцати лет позднего георгианского декаданса, не слишком смягчали резкость этих первых впечатлений. Растворив свое сознание в однородной атмосфере Проспекта Утренней Зари, он обнаружил, что весь мир за вычетом области Советов практически сходится в одном: что чем меньше думать о России, тем лучше; что большевики — отъявленные негодяи и в то же время слепые фанатики; что они невежественны и представляют собой угрозу всему миру; что Сталин — тот же царь, его непременно убьют, и он явится основателем новой династии; что частная инициатива будет восстановлена, так как без нее невозможно. Коммунизм — сущий вздор; он распространяется крадучись и разжигает недовольство рабочих; его необходимо беспощадно уничтожать. Это тайная рука коммунизма толкает рабочих на беспорядки, из-за которых все время растут зарплата и цены, местные и общие налоги, ставя в тяжелое положение порядочных и независимых людей, отошедших от дед и желающих оставаться вдали от них.