Роберт Джордан - Перекрестки сумерек

• Название: Перекрестки сумерек
• Автор: Роберт Джордан
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Десятый роман цикла «Колесо Времени».

---

— Каковы шансы, что этот парень из тех, кого я знаю? — презрительно фыркнула она. — У меня не так уж много… — ее лицо исказилось гримасой, — …было не так уж много друзей по эту сторону океана, и уж ни одного из них нет в Эбу Дар. — Она дотронулась до прядки черного парика, лежащей у нее на груди. — В любом случае, пока я ношу это, меня родная мать не узнает, — ее голос стал совсем унылым.

Если он будет продолжать так стискивать зубы, то в конце концов сломает один из них. Стоять здесь и спорить было абсолютно бесполезно, но в его памяти еще стоял тот взгляд, которым Эгинин вперилась в шончанских солдат.

— Только не вздумай опять сверкать на них глазами, — предостерег он. — Лучше вообще ни на кого не гляди.

— Я скромная эбударская женщина, — в ее устах это прозвучало как вызов. — Ты сам будешь с ними говорить. — А вот это уже было предостережением. О Свет! Когда женщина не хочет, чтобы все шло гладко, она обязательно что-нибудь испортит, а Эгинин никогда не заботилась о том, чтобы все шло гладко. Ему определенно угрожала опасность сломать зуб.

За входом начиналась своего рода главная улица, образованная вразнобой поставленными фургонами, вроде тех, в каких кочуют Лудильщики, — маленькими домиками на колесах, с оглоблями, проходящими выше сиденья возчика, и палатками величиной зачастую с небольшой дом. Большинство фургонов было раскрашено всеми оттенками красного и зеленого, желтого и синего; палатки в основном были столь же яркими, некоторые даже полосатыми. Повсюду рядом с главной улицей располагались деревянные помосты для выступлений, их цветная обивка уже несколько пообтрепались. Широкая, около тридцати шагов шириной, полоса земли, утрамбованная тысячами ног, была настоящей улицей, одной из нескольких, что вились между палатками. Ветер уносил тоненькие серые струйки дыма, поднимающиеся из жестяных труб, которые торчали над крышами фургонов и некоторых палаток. Почти все участники труппы, по-видимому, завтракали, если еще не лежали в кроватях. Они поднимались поздно, как правило — правило, всецело одобряемое Мэтом, — и никому не хотелось есть, сидя на улице вокруг костра, на таком-то холоде. Единственным человеком, которого он увидел, была Алудра; рукава ее темно-зеленого платья были закатаны до локтей, она толкла что-то в бронзовой ступке на откидном столике у стены своего ярко-голубого фургона, стоявшего на перекрестке одной из самых узеньких боковых улочек.

Поглощенная работой стройная тарабонка не заметила Мэта с Эгинин. Он со своей стороны не мог удержаться, чтобы не взглянуть на нее. С черными волосами, заплетенными в тонкие, похожие на низки бус, косички, спускающиеся до пояса, Алудра являла собой, пожалуй, самое яркое чудо в представлении Люка. Тот повсюду рекламировал ее как Иллюминатора, и в отличие от многих других участников труппы и выставляемых диковин, она действительно была тем, что расссказывал о ней Люка, хотя тот и сам скорее всего не верил в это. Интересно, что это она толчет, подумал Мэт. И может ли это взрываться? Она обещала открыть ему секрет фейерверков, если он разгадает ее загадку, но пока что он не нашел даже приблизительного ответа. Но он найдет его так или иначе.

Эгинин ткнула его под ребра пальцем.

— Предполагается, что мы возлюбленные, как ты не устаешь мне напоминать, — прорычала она. — Кто же в это поверит, если ты будешь пялиться на другую женщину так, словно хочешь ее съесть?

— А я всегда пялюсь на хорошеньких женщин, разве ты не заметила? — ответил Мэт с похотливой ухмылкой.

Она поправила свой платок несколько более энергичным жестом, чем обычно, и пренебрежительно хмыкнула, к полному его удовлетворению. Ее неумеренная стыдливость частенько играла Мэту на руку. Эгинин находилась в бегах, но, несмотря на это, оставалась шончанкой, и к тому же она и так знала о нем больше, чем ему бы хотелось. Он не собирался посвящать ее во все свои секреты. Тем более в те, о которых он сам еще не знал.

Фургон Люка находился точно посередине лагеря — это было самое лучшее место, максимально удаленное от клеток с запахами животных и коновязей, которые располагались вдоль парусиновой стенки. Фургон выглядел кричащим даже по сравнению с остальными — раскрашенный в красный и голубой цвета, он сиял, словно лакированный; к тому же фургон со всех сторон был расписан золотыми кометами и звездами, а под самой его крышей располагались изображения лунных фаз, нарисованные серебряной краской. Даже жестяная труба была раскрашена красными и голубыми кольцами. Лудильщики сгорели бы со стыда. С одной стороны фургона возле своих лошадей стояли в две шеренги шончанские солдаты в шлемах, склонив украшенные зелеными кистями копья под одним и тем же выверенным углом. Один из солдат держал в поводу еще и вторую лошадь — превосходного темно-гнедого мерина с мощным крупом и стройными ногами. Сине-зеленые доспехи солдат выглядели блекло рядом с фургоном Люка.

Мэт нисколько не удивился, обнаружив, что он не единственный, кто интересуется Шончан. Байл Домон, в темной вязаной шапочке, прикрывающей его бритую голову, сидел на корточках, прислонившись спиной к колесу зеленого фургона, принадлежащего Петре и Кларин, шагах в тридцати от солдат. Питомцы Кларин, сбившись в одну кучу, спали под фургоном — разнокалиберная свора небольших собачек. Дородный иллианец делал вид, что вырезает что-то из дерева, но не очень-то старался, судя по маленькой кучке стружек у его ног. Мэт пожалел, что тот не отрастил себе усы, чтобы скрыть верхнюю губу, или наоборот, не сбрил бороду. Кто-нибудь мог связать иллианца с Эгинин. Блерик Негина, высокий парень, стоявший рядом, опершись на стену фургона, словно для того, чтобы составить Домону компанию, без колебаний сбрил свой шайнарский чуб, чтобы не привлекать внимания Шончан, хотя и пробегал рукой по черной щетине на голове почти с такой же частотой, с какой Эгинин проверяла свой парик. Возможно, ему тоже стоило надеть какую-нибудь шапку.

В своих темных куртках с протершимися обшлагами и в поношенных сапогах оба они могли сойти за членов труппы или, возможно, за конюхов — для всех, кроме других членов труппы. Они наблюдали за Шончан, пытаясь не показать этого, но Блерику это удавалось лучше, как и можно ожидать от Стража. Все его внимание, казалось, было приковано к Домону, не считая взглядов, которые он бросал иногда в сторону солдат, делая вид, что это случайно. Домон хмуро посматривал то на Шончан, то на деревяшку в руке, словно ожидая, что под его взглядом она сама собой превратится в искусную поделку. По-видимому, он принял свое положение со'джин слишком близко к сердцу.

Мэт пытался прикинуть, как бы ему подобраться поближе к фургону Люка, чтобы незаметно для солдат подслушать, о чем там говорят, когда задняя дверь фургона отворилась и по ступенькам сошел светловолосый Шончан, надевший на голову шлем с тонким голубым пером, едва лишь его нога коснулась земли. За ним показался Люка, великолепный в своем алом одеянии, вышитом золотыми солнцами, кланяясь с изысканной утонченностью в спину удалявшемуся офицеру. У Люка было по крайней мере две дюжины курток, большей частью красных, одна безвкуснее другой. Хорошо еще, что его фургон был огромным, а то ему некуда было бы их складывать.

Не обращая внимания на Люка, офицер сел в седло своего мерина, поправил на поясе меч и отдал отрывистую команду, услышав которую, его люди мгновенно оказались в седлах и, выстроившись в колонну по двое, медленным шагом двинулись в сторону выхода. Люка стоял, глядя, как они удаляются, с неопределенной улыбкой на лице, готовый еще раз поклониться, если кто-нибудь из них вздумает оглянуться.

Мэт стоял на обочине, открыв рот и разыгрывая из себя простого зеваку, глазеющего на проезжающих мимо солдат. Те удостаивали его разве что беглого взгляда — офицер ехал, глядя прямо перед собой, и солдаты следовали его примеру, но никто из них не обратил особого внимания на какого-то мужлана и уж тем более не запомнил его.

К его удивлению, пока последний всадник не проехал мимо них, Эгинин стояла, изучая носки своих туфель и комкая рукой узел платка у себя на шее. Поднимая голову, чтобы взглянуть им вслед, она поджала губы.

— Похоже, я знаю этого мальчика, — протянула она. — Я перевозила его в Фалме на «Бесстрашном». Его слуга умер посреди океана, и он решил, что может использовать кого-нибудь из моей команды. Мне пришлось поставить мальчишку на место. Он поднял такой шум, можно было подумать, что он из Высокородных.

— Кровь и пепел! — выдохнул Мэт. Со сколькими еще людьми она успела повздорить, так что ее лицо запечатлелось в их памяти? Учитывая характер Эгинин, таких людей должны быть сотни. И он позволял ей разгуливать по окрестностям, считая, что парик и другая одежда послужат достаточной маскировкой! Сотни? Скорее уж тысячи! Она же и кирпич выведет из себя!