Лиза Си - Влюбленная Пион

• Название: Влюбленная Пион
• Автор: Лиза Си
• Издательство: Столица-Принт
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98132-112-2, 978-1-4000-6466-3

Сюжет романа основан на судьбе шестнадцатилетней девушки, жившей в Китае триста лет назад и любившей оперу, содержавшую в названии ее имя. Поразительно одаренная, проницательная и мудрая...

---

— Утром четвертого дня, — продолжила бабушка, — мы вернулись в нашу усадьбу. Нам повезло, мы сумели найти дорогу к Наблюдательной беседке девушек. Твоя мать была уверена, что никто туда не придет. Из этой беседки девушки и женщины могли наблюдать за тем, что происходит внизу, оставаясь невидимыми для ок­ружающих. Твоя мать зажала мне рот, чтобы заглушить крики, когда мы увидели, как моего шестого и седьмого сына изрубили на куски саблями. Их тела выбросили на улицу — как и многих других покойников, — где их топ­тали лошади, пока от них ничего не осталось. Только бесформенные куски плоти и раздробленные кости. Ужас сжег мои глаза.

Так мои дяди стали голодными духами. Их нельзя было похоронить, как полагается, потому что от них ничего не осталось. Три части их душ продолжали бро­дить по земле. Они не могли закончить свои странствия, не могли найти покоя. По щекам бабушки текли слезы, и я тоже заплакала. Внизу, на земле, в Ханчжоу началась ужасная буря.

— Твоя мать не могла сидеть и ждать, — продолжала бабушка. — Ей нужно было что-то делать. Во всяком слу­чае, я так думаю. «Оставайтесь здесь, — сказала она. — Я пойду за помощью». И прежде чем мы успели остано­вить ее — ведь мы были парализованы от страха и от горя, — она вскочила на ноги и выбралась из Наблюда­тельной беседки девушек.

Меня затошнило от страха.

— Через час к нам пришли твой отец и дедушка, — сказала она. — Их избили, и было видно, что им очень страшно. Наложницы бросились к ногам твоего дедуш­ки. Они рыдали и катались по земле. Кричали, пытаясь привлечь к себе внимание. Я никогда не любила своего мужа. Наш брак устроили родители. Он выполнял свой долг, а я свой. Он занимался делами и не мешал мне раз­влекаться. Но в эту минуту я не чувствовала к нему ни­чего, кроме презрения, потому что видела, что в глуби­не души, даже в этих ужасных обстоятельствах, он на­слаждался тем, что прекрасные девушки целуют его туф­ли и ползают у его ног, словно скользкие змеи.

— А что делал папа?

— Он не сказал ни слова, но на его лице было выра­жение, которого не должна видеть ни одна мать: ему было стыдно за то, что бросил свою жену, но он страст­но желал жить.

«Быстрее! — скомандовал он. — Поднимайтесь! Нуж­но торопиться!» И мы сделали так, как он сказал, пото­му что мы женщины и должны были повиноваться муж­чинам.

— А где же была мама? Что с ней случилось?

Но бабушка вновь переживала то, что произошло с ней. Она продолжила рассказывать, и я жадно слушала, надеясь услышать, что стало с мамой, но бабушка мол­чала о ней. Я могла следить за событиями, только загля­дывая ей в глаза.

— Мы осторожно спустились вниз. Твоя мать доби­лась того, что твоего отца и дедушку освободили, но это не значит, что нам не грозила опасность. Мы шли по тропинке, рядом с которой валялись отрубленные го­ловы, до задней части усадьбы, где держали в загонах наших верблюдов и лошадей, и спрятались под ними. Вонь, кровь, смерть. Мы не рискнули выйти на улицу и продолжали ждать. Через несколько часов мы услыша­ли чьи-то шаги. Наложницы страшно испугались. Они опять проскользнули под брюхи животных. Остальные спрятались в стогу сена.

Бабушка возвысила голос. Ее переполняла горечь воспоминаний.

— Твой дедушка сказал: «Я знаю, что больше всего ты боишься за меня и за старшего сына. Я хочу вкушать пищу еще несколько лет. Ты поступишь правильно, избрав смерть, чтобы защитить свое целомудрие и спасти мужа и сына».

Бабушка прочистила горло и сплюнула.

— «Хочу вкушать пищу еще несколько лет!» Вааа! Я знаю, в чем состоит мой долг, и сделала бы все, что полагается, но мне было противно, что меня понужда­ет этот себялюбивый человек. Он спрятался в стогу сена. Твой отец лег рядом с ним. Долг жены и матери велел мне прикрыть их своим телом. Сверху я набросила на себя солому. Пришли солдаты. Они не были глупы. Они убивали уже четыре дня. Они стали тыкать в стог пика­ми. Они кололи, кололи меня, пока я не умерла. Но я спасла моего мужа и сына и сохранила целомудрие. А еще узнала о том, что моя жизнь ничего не стоит.

Бабушка развязала пояс платья и впервые закатала передо мной длинные широкие рукава. На них были страшные шрамы.

— Затем я полетела по небу, — вспоминала она, и на се лице показалась слабая улыбка. — Солдатам стало скучно, и они ушли. Твой дедушка и отец оставались в стогу сена целый день и ночь, и мое холодное тело слу­жило им защитой, а наложницы спрятались в углу и ча­сами смотрели на окровавленный стог сена. Было очень тихо. Так закончился урок, который преподали нам маньчжуры. Твой отец и дедушка вылезли из стога. На­ложницы омыли и переодели мое тело. Муж и сын про­пели все необходимые ритуалы, чтобы я стала предком, а потом отвезли тело в Ханчжоу, чтобы похоронить его гам. Мне воздавали почести, как мученице. — Бабушка фыркнула. — Твой дедушка был счастлив, что маньчжу­рам пришла в голову такая мысль. — Затем она с доволь­ным видом оглядела Наблюдательную террасу. — Здесь мне намного лучше, чем дома.

— Но они стали наживаться на твоей жертве! — воз­мущенно воскликнула я. — Они позволили маньчжурам канонизировать тебя, чтобы им не пришлось рассказы­вать правду!

Бабушка посмотрела на меня так, словно я чего-то не понимаю. Я и правда не понимала.

— Они все сделали правильно, — признала она. — Действия твоего дедушки принесли большую пользу всей семье, потому что женщины никому не нужны. А ты никак не хочешь смириться с этим.

Отец опять разочаровал меня. Он никогда не расска­зывал мне о Перевороте ничего, похожего на правду. Даже перед моей смертью, когда он приходил, чтобы попро­сить меня добиться прощения младших братьев, он не упомянул о том, что мать спасла ему жизнь. Он не просил у нее прощения и не чувствовал к ней благодарности.

— Но не думай, что меня это радует, — добавила она. — Моя добродетель, вызвавшая восхищение императора, принесла моим потомкам много благ. Наша семья стала намного богаче, твой отец занимает высокий пост, но они отчаянно нуждаются кое в чем, а я не собираюсь выполнять это желание.

— Ты говоришь о сыновьях? — спросила я, рассер­дившись на бабушку. Неужели она в самом деле отказы­вала нашей семье в этом сокровище?

— Я не считаю это местью или карой, — заявила она. — Просто по-настоящему ценными и благородными людь­ми в нашей семье были женщины. Слишком долго на дочерей не обращали внимания. Я надеялась, что ты сможешь это переменить.

Я пришла в ужас. Как бабушка может быть такой же­стокой и мстительной? Из-за нее в нашей семье не рож­даются мальчики! Я забыла о приличиях и резко спро­сила:

— А дедушка? Почему он не присылает в нашу семью мальчиков?

— Я же тебе говорила. Он находится в одном из кру­гов ада. Но даже если бы он был рядом со мной, он бы не мог ничего поделать. Дела внутренних покоев решают женщины. Другие прародительницы нашей семьи, даже моя свекровь, согласны с этим решением, потому что даже здесь мне воздают почести за мою жертву.

Ее взгляд стал ясным и спокойным. Но я чувствовала себя разбитой. Меня раздирали противоречивые чувства. Все это просто не укладывалось у меня в голове. Мои дяди превратились в голодных духов и скитались по земле, дедушку мучили в зловещем аду, а бабушка настолько ненавидела нашу семью, что не давала нам сыновей. Но глав­ное, я не могла перестать думать о матери.

— Но ты же видела маму после того, как умерла, — нерешительно сказала я. — Когда твоя душа бродила по земле...

— Последний раз я видела ее в ту ужасную ночь, ког­да она ушла. Потом я увидела ее через пять недель после моей смерти, когда оказалась здесь, на Наблюдательной террасе. К тому времени вся семья вернулась в усадь­бу семьи Чэнь. Она изменилась. Она стала той женщи­ной, которую ты знаешь как свою мать. Приверженкой старых обычаев. Ей было так страшно, что она боялась выходить на улицу. Ее больше не интересовали мир слов и книги. Она потеряла способность чувствовать и выра­жать свою любовь. Твоя мать никогда не говорила о Пе­ревороте, и я не могла мысленно путешествовать вмес­те с ней в то время.

Я задумалась о том, зачем бабушка пришла сюда се­годня. Я вспомнила о безвременной смерти моих дядей, и слезы побежали по моим щекам. Бабушка взяла меня за руку. В ее глазах светилась доброта.

— Пион, моя милая девочка, если ты задашь мне воп­рос, я помогу тебе найти ответ.

— Кто я?

— Думаю, ты знаешь.

Мои дяди не нашли успокоения, потому что их не похоронили, как полагается; я не могла сдвинуться с Наблюдательной террасы, потому что на моей дощечке не была поставлена точка. Нам трем было отказано в похоронных ритуалах. Мы не можем попасть даже в ад. Слова вылетели из моего рта, и пелена тут же спала с моих глаз:

— Я — голодный дух.

Красный паланкин