Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески

• Название: Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески
• Автор: Карел Чапек
• Издательство: "Художественная литература"
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1977

В седьмой том собрания сочинений К. Чапека вошли произведения малого жанра — памфлет «Скандальная афера Иозефа Голоушека» (1927), апокрифы, юмористические очерки «Как это делается» (1938), афоризмы, побасенки и юморески, этюды и статьи о литературе и искусстве, публицистические заметки разных лет.

В томе использованы рисунки Иозефа Чапека:

На переплете и на стр. 6 — иллюстрации к очерку «Как делается газета».

Стр. 38, 256, 474 — элементы оформления различных книг.

Стр. 138 — иллюстрация к очерку «Как делается фильм».

---

Я знаю одну даму, так с ней бывает такое: держит она в руках ну, скажем, ножницы, и вдруг они куда-то пропадают. Она ищет их день и два и находит не иначе, как сев на них. Она винит в этом домовых. Лично я считаю это проявлением грубого суеверия, попросту язычеством. Домовых не существует. Существуют только законы. Необъяснимые и неотвратимые законы Судьбы.

1923

Загадочное происшествие © Перевод Н. Замошкиной

Изложу ситуацию, в которой на моих глаза совершилось таинственное происшествие, о котором речь пойдет дальше: мои окна смотрят на крыши, и крыш этих, по точным подсчетам, девятнадцать, и все разные, у каждой свой наклон, свое покрытие и своя сущность. Та, что посредине, — это крыша какого-то сарая, она низкая, слегка покатая и покрытая толем. Ну, в общем представляете.

Сегодня утром я посмотрел в окно, чтобы удостовериться, что природа сбросила белый наряд (наряд — такое устаревшее слово; в модном журнале никогда не напишут, что в этом году носят такие-то наряды), лишь консервативная природа продолжает носить наряд — белый или зеленый; когда человек, живущий на Малой Стране, смотрит из окна на крыши, он всегда что-нибудь увидит, чаще всего кошку, кошку пеструю, черную или полосатую, воробья с хвостом или без хвоста (не знаю, являются ли бесхвостые особым видом или просто теряют хвосты от жизненных невзгод или в драке), в лунные ночи можно смотреть на месяц, а зимой, когда крыши укрыты белым убором, иногда увидишь Карлштейнского ворона, который залетает сюда только для того, чтобы делать рекламу полному собранию сочинений Вацлава Бенеша Тршебизского[243]; но это все обычные гости малостранских крыш. То, что я увидел сегодня, потрясло меня больше, чем если бы я на толевой крыше узрел пани Павлу Моудру[244], «Чешский квартет» или стадо зебр. А увидел я там пол-литровую кружку пива.

Сама по себе недопитая пол-литровая кружка ничего особенного не представляет, но тут, когда я ее увидел, я чуть не вскрикнул от изумления, потом, приглядевшись, начал прикидывать: что делает недопитая кружка пива зимним утром на толевой крыше? Во-первых, рядом никого нет; крыша почти в четырех метрах над землей; — в крыше нет ни люка, ни слухового, ни какого другого окна, ни трубы, ничего — гладкая крыша, и все. Исключено, чтобы кто-то вынес пиво для птиц, — тот, кто его туда поставил, мог подняться только по приставной лестнице, но нигде никакой лестницы я не увидел. Предположение, что кто-то поставил пиво на крышу, чтобы остудить, пожалуй, слишком нелепо. Ну, ладно, допустим, что на крыше был кровельщик и забыл кружку с пивом. Он, конечно, за ней вернется.

Я стал ждать; вы не можете себе представить, как странно выглядит одинокая кружка пива на крыше; я хотел во что бы то ни стало подстеречь кровельщика, чтобы успокоиться и забыть об этой проклятой кружке. Время тянулось медленно, я пошел за сигаретой, а когда вернулся к окну, пиво было выпито, пустая кружка стояла на прежнем месте и не было видно ни кровельщика, ни лестницы, ничего, только голая крыша и на ней пустая стеклянная кружка.

Стоит себе, пузатая, массивная, а по стенкам стекает пивная пена. Самая что ни на есть обыкновенная кружка, но на крыше она выглядит странно и оскорбительно. Кому, черт возьми, пришла в голову этакая эксцентричная затея пить пиво на крыше? Если бы он хотел пиво спрятать, так во дворе полно закутков, а на крыше-то кружку отовсюду видно, к тому же она пустая… Бессмысленность этого была невыносима: тут все было рассудку вопреки, — может кто-то задумал надо мной подшутить или что-нибудь в этом роде? Но во дворе не было видно ни души. Так что же это такое?

Тут позвонил почтальон. Я пошел отворить дверь, а когда вернулся, кружки не было. Сама она скатиться с крыши не могла, но я не увидел нигде ни лестницы, ни единой живой души. Кружка просто-напросто исчезла.

Вот и весь загадочный случай, добавить мне больше нечего, я рассказал только то, что видел своими глазами. Я знаю, что кружке с пивом цена грош, но рассудок, граждане, рассудок-то чего-нибудь да стоит, рассудок человеку нужен всегда, человек его держит при себе, как мальчишка — перочинный ножик, и чуть что — пускает в дело, точно так же, как мальчишка ножик. Потому я и разозлился на эту кружку на крыше, что она была рассудку вопреки. Я готов был разбить ее вдребезги, да где ее взять? Крыша пуста и делает вид, будто ничего и не было, просто издевательство какое-то. Думаю, у каждого есть в памяти такая вот кружка на крыше, бессмысленная, необъяснимая и дурацкая, пустая склянка, загадочная, как рождение Будды. Ну объясните мне, бога ради, кто и зачем ее туда поставил?

1924

Деловая жизнь в Коста-Негро[245] © Перевод Н. Замошкиной

Внимательные читатели нашей газеты уже знают из нескольких корреспонденций о политике и политическом устройстве славной латиноамериканской республики Коста-Негро. По причинам, известным ему одному, их автор ничего не рассказывал о ее экономическом своеобразии, — видимо, решил, что магнаты-банкиры, воротилы биржи, руководители экспорта-импорта, советники, предприниматели и президенты компаний всюду одинаковы, а может, подумал, что ему на это не хватит места, — короче, он обошел молчанием эту сторону коста-негрской этнографии.

И правда, пришлось бы написать целый фолиант о национальных особенностях коста-негрской экономики, присовокупив к нему сборник увлекательных биографий выдающихся деятелей на этом благодатном поприще. К сожалению, здесь мы должны ограничиться маленьким участком, одной из особенностей — таинственным ремеслом, которое зовется «иметь связи». Деятели этого рода не имеют на коста-негрском языке названия — это не торговец, не агент, не комиссионер по концессиям, — просто тот, у кого есть связи. Вы, прочие, по недостатку сообразительности кормящиеся честным трудом, почитаете так называемые «связи» за трату времени, обузу, за общественную повинность, просто проявление общительности, постылое занятие, за все, что угодно, но нет, ошибаетесь, «связи» — это статья торговли, оборотный капитал, средство производства.

«Связи» — великое дело. «Связи» продаются и покупаются, их ссужают и нанимают. За «связи» прежде всего платят. Одни из них стоят крон пятьдесят, другие — вовсе ничего, иные — сто тысяч, а некоторым цена миллион. Стоимость «связи» на торговом наречии именуется комиссионным вознаграждением; а «тот, кто имеет связи», мог бы называться «всюдупролезающий», — дарю вам это слово даром; оно как бы специально сшито на множество могучих плеч, которые выдержат груз любых миллионов или стыда.

«Тот, у кого связи», работает обычно так: прежде всего становится членом какой-то партии, потом старается оказать какие-либо услуги партии или ее матадорам; он лихо играет в карты, кормит гостей, за одного заплатит по счету, другого подвезет на машине, в общем, завязывает «связи». Тут не требуется особых манер, любой наглец может импонировать обществу молодой коста-негрской республики, где проблемы решаются не в белых перчатках. Связи завязываются с министрами, высшими инстанциями, главенствующими корпорациями, с правлениями банков и с «теми, кто имеет связи»; для антуражу неплохо воспользоваться каким-нибудь иностранным послом или заезжим тенором. Вот и все; ничего другого в деятельности Того, кто имеет связи, углядеть нельзя. А жизнь Республики тем временем идет своим путем; некое министерство покупает дом и переплачивает за него пять миллионов; некий иностранный торговец уезжает из Коста-Негро со странным впечатлением, какие там damned[246] влиятельные люди помогли ему заключить сделку; то один, то другой чиновник сетует у себя дома, что ему не дает покоя агент, которого нельзя спустить с лестницы, потому что у него визитная карточка от очень важной персоны. И в один прекрасный день в Коста-Негро разражается скандал, газеты обвиняют одну из партий в том, что она получила какие-то странные, «загадочные деньги», в поднявшейся драчке приподнимаются кулисы сделок, и за всем этим появляется молчаливое лицо господина Всюдувходящего, Вездесущего, Всезнающего, Того, кто имеет связи.

В Коста-Негро о таких делах кричат недолго, партии, которая раздула это дело, быстренько укажут, что какой-нибудь из ее членов — сторож на складе — украл в кооперации фунт кофе, и все, ничья, как говорят шахматисты. Господин Всюдувходящий скомпрометировал партию, зато — молодец, молчал как рыба. Вы слышали, завтра у него ужин? Будет господин такой-то и такой-то, президент такого-то общества и так далее; а знаете, государство собирается купить дворец… для Бюро патентов? Слышали, продается дом на Пршикопах[247]? Говорят, продадут Градчаны[248], а вместо них купят дом на Вацлавской[249]. Как, вы не знакомы с господином Всюдувходящим? Голубчик, его надо знать, у него же колоссальные связи; может быть, он вас подбросит на своей машине. Подумать только, вы не желаете подать ему руки! Вы с ума сошли.