Эда Макбейн - Белая леди

• Название: Белая леди
• Автор: Эда Макбейн
• Издательство: Вече
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-7141-0296-7

Романы мастера детективного жанра Эда Макбейна «Удар молнии» и «Белая леди» впервые публикуются в нашей стране. Действие этих захватывающих детективов разворачивается в самых неожиданных местах и увлекает внимание читателей.

Расследовать загадочные происшествия и найти жестоких и циничных убийц всегда непросто. А если эти убийства совершены три года назад, тогда задача усложняется вдвойне…

---

— О чем вы слышали, мистер Торренс?

— Я слышал…

— Да?

— Ну, я слышал… Я слышал… понимаете… что была маленькая девочка…

— Какого черта, в чем дело?

— Понимаете, была маленькая девочка... Тот, кто занимается маленькой девочкой… Другими словами… Малышка Уилла Уинки занималась кокаином!

Когда Блум работал в окружной полиции Нассау, кокаин часто называли «Белая Леди» или «Та Самая Белая Леди». Наверно, он так назывался потому, что его предпочитали употреблять изнеженные белые. Этот наркотик был довольно дорогим, и черные им не интересовались. Они использовали «Лошадь», хотя сейчас героин никто не называет «Лошадью». Теперь его зовут «Скэд», «Смэк» или просто «Г».

Блум решил, что все это довольно забавно: феминистки так сильно боролись, чтобы их стали называть «женщины» вместо «леди», и в то же время кокаин превратился из «Белой Леди» в «Белую девочку» или просто в «Девочку». Все это оказалось довольно печальным! «Чем ярче синий цвет, тем лучше девочка» — это выражение прекрасно известно полицейским и ворам. И оно относилось не к цвету глаз или одежды леди, а к химической пробе на чистоту кокаина.

Вы делали эту пробу, если были наркоманом или продавцом наркотиков. В этом случае вы капали кобальт тиосианат на подозрительный белый порошок, и если он становился синим, это был настоящий кокаин. Чем меньше в нем было примесей, тем синей был результат реакции. Чем синее, тем лучше девочка!

Блуму стало безумно интересно, когда Торренс стал ему рассказывать о том, что он слышал об Уилле до ее смерти. Эти слухи распространились во всех городах, и последним был Раттерфорд… Ему рассказали об этом вполне солидные люди. Они уважали самого Торренса, ну и, конечно, Уиллу. Никто не желал ей зла, и никто не хотел, чтобы у нее были неприятности с полицией. Блум никак не мог понять, почему Питеру было все это небезразлично. Эта женщина изменила ему, более того, у нее был ребенок от другого мужчины. Но Торренс считал своим долгом сообщить Уилле, что все их старые знакомые считают, что она стала величайшей торговкой наркотой.

— Значит, вы отправились к ней, чтобы рассказать об этих слухах?

— Да.

— Но вы не помните, когда это было?

— Это было примерно…

— Когда?

— В тот день, когда я уехал из Раттерфорда.

— И когда же это было?

— Десятого.

— Теперь вы все вспомнили, не так ли?

— Да, это было десятого числа. Я ее навестил утром, а потом уехал из города.

— Как она вас приняла после стольких лет?..

— Конечно, она была поражена…

— Это уж точно. Сколько времени прошло со дня вашей последней встречи?

— Восемнадцать лет. Но она вела себя со мной вполне прилично. Наверное, она понимала, что я оказываю ей услугу.

— Тем, что пересказали слухи?

— Да, те, что говорили о ней люди.

— Она признала, что это правда?

— Она заявила, что это — ложь! Но тем не менее была рада, что я ей все рассказал. Она добавила, что теперь понимает, что у нее есть враги.

— Она так сказала, да? Что у нее там были враги?

— Между вами не было ссоры или неприятных объяснений?

— Нет, нет. С чего бы это?

— Ну, по поводу ее и Берни Хэйла?

— Все это случилось много лет назад.

— А у вас была связь с этой… Маккалоу?

— К тому времени Уилла и Эгги были хорошими друзьями.

— И как все закончилось? Ну, ваш разговор?

— Она сказала, что постарается выяснить источник слухов…

— Кстати, вы поверили, что все эти слухи — ложь?

— Нет.

— Вы уверены, что она торговала наркотиками?

— Да.

— Вы сказали ей об этом?

— Нет. Мы мило распрощались, и я сказал, что, может, когда-нибудь ее еще навещу.

— Вы так и сделали? Вы видели ее еще раз?

— Как я мог это сделать? Я в тот же день покинул город, а она покончила с собой на следующее утро.

Глава 6. Но она была очень плохой…

В семь часов утра в пятницу, первого апреля, уборщица обходила комнаты в «Шелби Армс» и обратила внимание, что дверь номера тридцать семь была приоткрыта. Она постучала в дверь, открыла ее и заглянула внутрь. Мужчина в белом нижнем белье лежал вниз лицом на постели. Его затылок и шея были в крови. Уборщица вышла из номера, оставив дверь открытой, спустилась вниз и сказала ночному дежурному, что в комнате тридцать семь лежит мертвый мужчина.

Потом она отправилась пить кофе.

Блум и так знал, кто лежит мертвый в тридцать седьмом номере; но дежурный сообщил, что мертвый мужчина в белом нижнем белье был мистером Питером Торренсом. Он также сказал Блуму, что мистер Питер Торренс въехал в гостиницу двадцатого числа. Значит, это было две недели назад. Он отметил, что мистер Торренс был единственным белым в этой дыре.

Комната была, как ни странно, довольно большой, с двойной кроватью у стены. Труп измазал кровью прикроватный столик. У окна стояло кресло, у другой стены находился небольшой комод и торшер. Стены были окрашены в ядовито-зеленый цвет. Местами краска отслаивалась кусками, а с потолка падала побелка. Но из окон простирался милый вид на садик. Внизу приехавшие лаборанты беседовали с только что прибывшим медэкспертом. Никому не хотелось подниматься наверх, где их ждал труп. В утреннем воздухе четко разносились их голоса.

Ночной дежурный сказал, что ему необходимо спуститься вниз, чтобы передать смену. Блум сказал, что он вполне может побыть здесь один.

На полу у кровати, рядом с безжизненной рукой Торренса, Блум нашел револьвер «Айвер Джонсон» двадцать второго калибра. Может быть, из этого оружия стреляли в Мэттью? Он не стал его трогать. Потом он взглянул на труп, кивнул и подошел к шкафу.

Бежевый спортивный пиджак и светло-коричневые свободные брюки-слаксы висели рядышком в шкафу. На полу стояла пара коричневых башмаков рядом с закрытой черной матерчатой сумкой. Блум поднял ее, поставил на кровать и сел рядом на пол.

На бирке был написан адрес Торренса — Атланта, Джорджия, Литтлджон Вей 2314. Телефон не был указан. Наверно, в сумке не было ничего интересного. Блум открыл ее.

Там был авиабилет до Атланты, копия завещания Уиллы Торренс и маленькая черная записная книжка.

В сумке также лежала коробка с пулями для револьвера двадцать второго калибра.

Она посадила измученную Джоанну на такси после восьми вечера, заплатив водителю и попросив отвезти девочку в квартиру матери. Сейчас Патриция сидела у постели Мэттью, держала его за руку и разговаривала с ним, так, как это делала до нее его дочь, рассказывая ему другую историю; но все равно она пыталась с ним общаться.

Она рассказывала ему историю их любви.

Она вспоминала о том, как им жилось.

— Мэттью, тебе обязательно нужно прийти в себя, — говорила она.

Она уже рассказала ему о том, как они встретились в первый раз, когда во время дождя она врезалась в его машину, а сейчас Патриция рассказывала об их следующем происшествии. На сей раз столкнулись человеческие личности, а не автомобили.

— Ты помнишь тот день в зале для тренировок? — спросила она его. — Мы не знали, что каждый из нас бежит по беговой дорожке, и бам-м-м, мы врезались друг в друга, руки-ноги у нас перепутались, и мы упали на пол… Наверно, в тот момент я в тебя влюбилась. Нет, пожалуй, я влюбилась, когда увидела тебя в самый первый раз. Видимо, дело все в том, что каждый раз, когда я тебя видела, я влюблялась в тебя по-новой. Каждый раз, когда я видела твое лицо: во время аварии, в спортивном зале, и когда ты отказался со мной позавтракать…

…Ты меня просто облил холодным душем. Я не могла этому поверить, и решила, что ты идешь на свидание с другой. Наверное, с этой вьетнамочкой, работавшей переводчиком. Я жутко разозлилась и ревновала тебя. Даже не знаю, почему, — я же тебя тогда почти не знала. А ты помнишь, как я с тобой кокетничала, когда мы встретились на слушании дела Бартона. Ты решил, что я пытаюсь предложить тебе сделку? Мы оба пили Мартини. За справедливость! Тяжелый был денек!

Первый раз мы были вместе в публичном месте, и нас окружали люди. Поразительно, что ты не испугался меня, хотя вполне мог бы удрать куда подальше…

Я сказала, что у меня дома есть бутылка коньяка двадцатилетней выдержки, подарок от одного из моих клиентов. У меня никогда не было повода ее открыть. Тогда ты на меня так посмотрел! Я решила, что потеряла тебя навсегда.

Я уставилась тебе в глаза, потом перевела взгляд на губы, думаю, что сейчас ты помчишься прочь от меня. Я склонилась к тебе, пытаясь загипнотизировать.

Все было потрясающим с самой первой минуты, правда, Мэттью? Нам не было нужно приспосабливаться, мы понимали друг друга с самого начала.

— Господи, мы были сумасшедшими, — сказала она и сжала руку. — Ты помнишь, как?..