Арсений Чанышев - Курс лекций по древней и средневековой философии

• Название: Курс лекций по древней и средневековой философии
• Автор: Арсений Чанышев
• Жанр: Философия

Книга представляет собой продолжение "Курса лекций по древней философии" (Высшая школа, 1981). В ней дается общая картина эволюции древней и ранней средневековой философии и теологии (параллельное рассмотрение античной философии Римской империи и иудаистско-христианского мировоззрения позволяет представить христианство во временном контексте культуры), объективное соотношение философии с парафилософией (религиозно-художественно-мифологическим мировоззрением), с основанной на интеллекте наукой, культурой в целом.

---

Противостоя свету как тьма, материя противостоит Единому (Благу) как Зло. Для Плотина источник зла в материи. Плотин говорит так: "Если зло вообще существует, то тогда оно должно корениться в области не бытия". Но так как материя у Плотина - не позитивное в смысле своей самостоятельности начало, то и зло в понимании этого философа не есть нечто равномощное добру, благу, а недостаток должного быть Добра. Зло имеет причину не достаточную, а недостающую. При всех изменениях материя остается неизменной, равной самой себе. В отличие от Единого, материя познаваема, но только с помощью искусственного и даже ложного силлогизма. Это как у Платона. Однако интеллигибельная материя в Уме познаваема.

Два небытия. Если мы взглянем поглубже на мировую систему Плотина, то мы увидим, что у него начало и конец, в сущности, сходятся. Единое есть в материи (ведь оно везде, где есть единство, а материя в своем роде единственна и одинакова), а небытие есть также везде, как различие, как иное (именно так Платон и понимал небытиё в своем диалоге "Софист"). Душа иное, чем природа, Ум иное, чем Душа, Единое иное, чем Ум. В Уме каждая идея иное, чем все другие идеи. Да и само Единое есть небытие - ведь оно не существует, во всяком случае Единое есть иное, чем все существующее (можно и так понять небытийность Единого).

Восхождение к Единому. Экстаз. У Плотина Единое не только нисходит во многое, но и многое восходит к нему, стремясь стать единым, преодолеть свою разобщенность и приобщиться к благу, ведь Единое есть еще и благо. Плотин говорит об этом так: "Благо - это TO, от чего зависит и к чему стремится все сущее, имея его своим началом и нуждаясь в нем" 2. Все, что ни есть, даже, по-видимому, материя, нуждается в благе и стремится к Благу.

Наиболее осознанно это стремление проявляется у человека. И здесь мы возвращаемся к низменному и к возвышенному человеку. Человек низменный никуда по вертикали не стремится. Это двухмерный человек. Он живет по горизонтали. Но эта ситуация не безнадежна. У каждого человека есть ведь душа - часть мировой Души. И в человеческой душе есть низшая вожделеющая и высшая возносящаяся часть. У обыденного низменного человека эта часть тоже есть, но она загнана угрожающей и агрессивной низшей частью души. Однако победа разума над вечно алчущей чувственностью возможна. Низший человек может стать боле высоким. Мы об этом говорили выше. Но мы сказали, что у Плотина есть нечто большее, чем вторая, интеллектуальная ступень, в состоянии человеческой души.

Это жизнь в экстазе. Экстаз означает "исступление", т. е. состояние, когда душа как бы исступает из тела. На этой ступени душа уже не только действует независимо от тела, но и пребывает вне тела. Это состояние слияния души с Единым как богом, состояние присутствия в душе бога, состояние растворения в боге как Едином. Таким образом, Единое доступно человеку. Но не как реально чувствующему и реально мыслящему существу (слово "реально" мы употребляем здесь в нашем смысле), а как существу переживающему. Это не что иное, как мистика.

Слово "мистика" здесь неубранное слово. Оно означает то, что оно означает, - внеинтеллектуальное, непосредственное слияние души с богом, высшее состояние (как думают мистики), которое может достичь человек в своей бренной жизни.

Плотин достигал такого состояния по крайней мере четыре раза. Его ученик Порфирий - один раз. В своем трактате "Жизнь Плотина" Порфирий пишет об этом так: "...божественному этому мужу (т. е. Плотину. - А. Ч.), столько раз устремлявшемуся мыслью к первому и высшему богу по той стезе, которую Платон указал нам в "Пире", являлся сам бог, ни облика, ни вида не имеющий, свыше мысли и всего мысленного возносящийся, тот бог, к которому и я, Порфирий, единственный раз на шестьдесят восьмом своем году приблизился и воссоединился. Плотин близок был этой цели - ибо сближение и воссоединение с всеобщим богом есть для нас предельная цель: за время нашей с ним близости он четырежды достигал этой цели, не внешней пользуясь силой, а внутренней и неизреченной". Там, в этом слиянии с богом, и есть "истинная жизнь", тогда как жизнь без бога, жизнь "здесь и теперь", есть лишь мимолетный след истинной жизни.

Таково в общих чертах мировоззрение Плотина. Ясно, что в своем учении о мистическом познании бога путем переживания его в своей душе Плотин выходит за пределы философии как мыслящего, понятийно-категориального, системного и стремящегося к доказательности мировоззрения. Он скорее проповедник, чем философ. Об этом свидетельствует и его многословный и восторженный стиль изложения. Об этом как бы проговаривается и восхваляющий Плотина Порфирий, когда вдруг в его панегирике Плотину мы читаем, что Плотин "очень многое излагал с божественным вдохновением и страстью, скорее возбуждая чувства, нежели сообщая мысль" 2.

Рациональная история философии как наука критически относится к Плотину. В середине прошлого века В. Бауэр подчеркивал, что у Плотина не было "светлого мышления", что Плотин "отвергает ясность всякой мысли: первым и высшим предметом его знания служит абсолютно неясное, невыразимое". Тот же автор говорит, что "философия Плотина начинается скептическим пренебрежением разумного мышления". Завершая свой краткий рассказ о плотиновском экстазе, ученый замечает: "Все эти положения для философии не имеют никакого интереса" 3.

А. Вебер писал о парадоксальности Единого: Единое у Плотина - источник всякой красоты, не будучи само прекрасным; источник формы - не имея формы; оно источник мысли и ума, не будучи само мыслящим и разумным; не обладая ни красотой, ни благостью, ни умом, оно есть красота, благо и ум 4.

Л. М. Лопатин в своих лекциях в Московском университете "в 1900/01 учебном году говорил о том, что у Плотина и у неоплатоников "философия... сливается с теологией".

Э. Целлер также не считает философию Плотина подлинной философией. В более поздних переизданиях бессмертной книги Эдуарда Целлера (уже под ред. В. Нестле) сказано, что "неоплатонизм с его потребностью в откровении вместо независимого исследования завершает собой то развитие, которое начиналось в неопифагореизме и в греко-еврейской философии - и таким образом философия совершает самоубийство".

Порфирий. Среди учеников Плотина выделяется Порфирий Тирский (232/233 - после 301 г.). Напомним, что именно Порфирий упорядочил трактаты Плотина, дал им названия и расположил по "девяткам", а также и отредактировал. Порфирий так представляет себе предстоящую ему работу над литературным наследием Плотина: "И теперь нам предстоит каждую из этих книг перечитать, разметить знаками препинания и, если есть какая погрешность в словах, выправить ее"2. Жизнь Порфирия известна из того, что он сам рассказывает о себе в сочинении "Жизнь Плотина", а также из сочинения Евнапия "Жизнь философов". Порфирий - младший современник Плотина, он был моложе его лет на тридцать. Порфирий происходил из римской провинций Сирия, из старофиникийского города Тира. Настоящее имя Порфирия - Мелх (или Мелех). Он стал учеником Плотина за шесть лет до смерти последнего, когда оказался в Риме в возрасте около тридцати лет (Плотину же тогда было около шестидесяти). Порфирий пробыл с Плотиной не до конца жизни своего учителя, расставшись с ним за год до его смерти по причине своей душевной депрессии. "А когда я, Порфирий, однажды задумал покончить с собой, - рассказывает Порфирий, - он (Плотин. - А. Ч.) и это по- чувствовал и, неожиданно явившись ко мне домой, сказал мне, что намерение мое - не от разумного соображения, а от меланхолической болезни, и что мне следует уехать. Я послушался и уехал в Сицилию... это и спасло меня от моего намерения, но не позволило мне находиться при Плотине до самой его кончины"3. Порфирий - не только редактор "Эннеад". Он был автором 77 самостоятельных сочинений. Среди них комментарии на трактаты Плотина ', на диалоги Платона (на "Тимей" и др.), на сочинения Аристотеля. Комментируя Платона и Аристотеля, Порфирий утверждал, что оба эти философа, которых часто противопоставляют друг другу, в главном и в основном сходятся. Большая часть сочинений Порфирия погибла (как и вообще большая часть трудов античных философов), но сохранилось все же немало: восемнадцать. Среди них "Жизнеописание Пифагора" и "Жизнеописание Плотина". ' Оба этих жизнеописания полны всяких чудес, призванных показать полубожественный характер обоих философов.

Порфирий был противником христианской религии. Правда, в древности существовало мнение, что он сам одно время был христианином, на что как будто бы намекает Августин, замечая в своем сочинении "О граде божьем", что Порфирий некогда имел истинную любовь к мудрости и знал Иисуса Христа, т. е. его учение. Историк по имени Сократ утверждает, что Порфирий перестал быть христианином и стал отступником, придя в негодование из-за несправедливых обвинений в его адрес со стороны некоторых христиан в Кесарии.

У Порфирия был целый труд в пятнадцати книгах, созданный им в Сицилии, который так прямо и назывался - "Против христиан", но он до нас не дошел. Это сочинение ученика Плотина было сожжено христианами в 448 г., через полтора века после смерти Порфирия, когда христианство давно уже было государственной религией Римской империи, возглавляемой императорами-христианами, а не гонителями христиан. О сочинении Порфирия "Против христиан" мы знаем как по сохранившимся от него фрагментам, так и от его христианских критиков.