Сергей Анисимов - Путешествия П. А. Кропоткина

• Название: Путешествия П. А. Кропоткина
• Автор: Сергей Анисимов
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 1952

Для среднего и старшего возраста

---

150 тысяч жителей — как довольно возможную».

В Гирине и его окрестностях на притоках Сунгари строилось

громадное количество джонок для торговли. Экспедиция

встречала их немало на своем пути.

И все-таки, несмотря на неудачи, отправляясь в обратный путь,

участники экспедиции чувствовали себя удовлетворенными.

Основная цель их путешествия была достигнута. Выяснилось,

что от впадения в Амур до самого Гирина река Сунгари вполне су-

доходна. Капитан парохода «Уссури» Васильев и его помощник

Андреев были особенно довольны: они сняли подробную

навигационную карту. На обратном пути карта давала им возможность

итти полным ходом. Вопрос о судоходстве на Сунгари от устья до

Гирина был решен положительно.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ

Обратное плавание по течению шло несравненно быстрее. По

дороге «Уссури» забрал оставленную баржу. Но и тут не обошлось

все гладко. Вода быстро сбывала, и пароход 12 августа сел крепко

на мель. Пришлось заночевать. А за ночь вода еще сбыла, и встал

вопрос: не придется ли «Уссури» зимовать или ждать нового

паводка.

Выручило желание китайских властей избавиться поскорее от

незваных гостей. Из Гирина пришло предписание: во что бы то ни

стало снять пароход с мели. Прислали людей на помощь.

«Когда сотни китайцев стояли в воде, — писал Кропоткин, —

безуспешно работая стягами, чтобы сдвинуть пароход, я соскочил в

воду, схватил стяг и запел «Дубинушку», чтоб под ее звуки разом

толкать пароход. Китайцам это очень понравилось, и при

неописуемых криках их тонких голосов пароход наконец тронулся и

сошел с мели. Это маленькое приключение установило между нами

и китайцами самые лучшие отношения. Я говорю, конечно, о

народе».

Потеряв два дня, «Уссури» двинулся дальше. Чтобы не

рисковать снова сесть на мель, выслали вперед шлюпку на промеры

и шли следом за нею. Как только шлюпка давала сигнал,

пароход становился на якорь, и начинали искать путь в другой

протоке.

Кропоткину это было очень наруку: он с товарищами

спускался на берег и пополнял собранные коллекции.

За сутки прошли сорок пять километров и к вечеру 15 августа

остановились на ночлег у водочного завода Нинюкен. Вокруг него

во все стороны виднелись дымки хуторов и деревушек. Этот

ночлег запомнился Кропоткину, и он так описывает пребывание на

заводе:

«К счастью нашему, на заводе не оказалось ни одного

чиновника, ни одного полицейского, а потому приняли нас как нельзя

лучше. Мы поднялись в гору мимо груды превосходной глиняной

посуды (глиняных кадок) и вошли во двор, обнесенный плотным

забором. Тут разбросаны были корыта и чаны, употребляющиеся

при выделке водки... Благодаря отсутствию чиновников нам

удалось хорошо купить водки, табаку и убедиться, до какой степени

ласков и любезен становится китаец, когда над ним не висит плеть

маньчжурского чиновника. Скажу только, что вид этой крытой

галлереи в Нинюкэн, с ясным небом, при свете бумажных фонарей

и огонька, над которым грелся чайник, среди любезных, хоть и

немного слишком любопытных, зато добродушных, услужливых

китайцев-работников, вероятно, у всех нас останется в виде

приятного воспоминания. Поздно разошлись мы по домам, провожаемые

китайцами с фонарями, и расстались друзьями, что никогда не

удавалось в присутствии чиновничества».

Ниже пароходу пришлось итти прежним порядком, высылать

вперед шлюпку для промеров, задерживаясь по временам на

якоре. Но вода все спадала, и риск застрять все увеличивался.

Экспедиция пыталась пригласить китайского лоцмана, но власти не

разрешили: они боялись, что лоцманы разболтают названия местностей

и сообщат путешественникам нежелаемые сведения.

Неожиданно капитан Васильев и команда обнаружили на мелях и

перекатах реки палки с пучками камыша или соломы. Оказалось, эти

судоходные знаки были поставлены по приказу властей, которые

боялись, как бы русские не зазимовали на Сунгари. Благодаря

этим «бакенам» пароход благополучно обошел мели и спустился

вниз.

Экспедиция познакомилась с рыбными богатствами Сунгари.

По всей реке сновали паруса рыбацких джонок. Куда ни бросишь

взгляд, всюду были видны рыбаки, тянувшие сети и неводы. На

отмелях повсюду сушились сети.

Но самое интересное зрелище представляла рыба. Она шла

массами. Ее было видно издали по множеству чаек, которые

носились над водой и выхватывали свои жертвы. Когда «Уссури»

пересекал такую стаю, рыба бросалась во все стороны, прыгала из

воды, и много ее гибло под колесами парохода.

Первые дни погода была превосходная, теплая, и плавание

было приятным. Затем полил мелкий холодный дождь. Несмотря на

судоходные знаки, опасность зазимовать становилась все более

возможной. Вода не переставала спадать. Провизии на пароходе

было только на несколько дней, а купить ее на берегу не

удавалось из-за запрета властей.

Приходилось торопиться, плыть, не останавливаясь, мимо тех

мест, где Кропоткина соблазняли или обнажения горных пород,

или исследования рельефа.

«Наконец добрались мы до Бодунэ, где в прежний путь нас так

хорошо принимали, — писал Кропоткин. — Тут, думали мы,

закупим провизии и тогда можем итти не спеша, если внизу вода

будет хороша».

Но расчеты не сбылись, и тут их опять встретили чиновники.

Путешественники должны были вернуться на пароход ни с чем и

плыть дальше.

Очень помогла на обратном пути глазомерная карта, которую

они сняли по пути вверх.

23 августа «Уссури» уже был на Амуре и бросил якорь у

станицы Михайлово-Семеновской. Все трудные места, на которых они

застревали в низовьях, теперь, при пользовании картой,

промелькнули, как в панораме.

«Прошли, ни разу не севши на мель, не заходя никуда и даже,

к великой радости маньчжурского начальства, не побывали в Сань-

сине», писал Кропоткин.

* * *

Все плавание продолжалось месяц и два дня. Оставалось

подвести итоги. Они оказались более значительными, чем Кропоткин

думал вначале.

Прежде всего, экспедиция установила, что Сунгари от устья до

Гирина пригодна для судоходства на небольших паровых судах, с

мелкой осадкой.

Затем на Сунгари были определены четыре астрономических

пункта. Это давало возможность создать географическую карту

реки и ее берегов.

О своей геологической коллекции, собранной им на Сунгари,

Кропоткин в своих отчетах не пишет, считая ее слишком бедной.

Метеорологические наблюдения, сделанные в течение месяца,

были ценны для суждения о местном климате во второй половине

лета.

«Вот все результаты, добытые нашей первой, быстро

пронесшейся по Сунгари экспедиции, — писал Кропоткин, — Нам

остается только пожелать, чтобы, при всей их незначительности, они

могли быть хоть сколько-нибудь полезными для будущих

исследований».

Путешествие это оказалось для Кропоткина и его спутников

нелегким. На обратном пути Кропоткин к тому же еще заболел

лихорадкой.

Но ничто не могло остановить молодого, неутомимого

путешественника-исследователя.

Возвратившись на Амур, он почти без отдыха отправился в

новое плавание по этой же реке.

* * *

Кропоткин и астроном Усольцев напечатали отчет о второй

экспедиции в VIII книге «Записок Сибирского отдела

Географического общества» (Иркутск, 1865). Отчет Кропоткина,

объединяющий обе экспедиции, называется: «Две поездки в Маньчжурию в

1864 году».

В 1890 году, когда начались работы по изысканию трассы

Маньчжурской железной дороги к Тихому океану, географы

разыскали отчеты и карты, составленные экспедицией Кропоткина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ОЛЕКМИНСКО-ВИТИМСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Еще в детстве, в Москве, на Воробьевых горах и в

Сокольниках, Кропоткин видел огромные валуны — обкатанные гранитные

камни в два человеческих роста. Его учитель, студент Смирнов,

рассказал ему тогда, что эти гранитные камни оторваны от гор

Финляндии или Скандинавских гор. Древнее море покрывало некогда

весь север Европы и России. Море отрывало якобы от конца