Елена Гуськова - Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования

• Название: Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования
• Автор: Елена Гуськова
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91674-270-1

Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава. В ней рассматриваются ход и последствия 78 дней агрессии НАТО против Югославии: планирование операции, вооружение НАТО и югославской армии, этапы бомбардировок, роли международных организаций и Совета Безопасности, позиции европейских государств, в частности, России. Особое место в книге занимает анализ переговорного процесса в апреле — июне 1999 г., который возглавляли трое посредников — М. Ахтисаари, С. Тэлботт и В. С. Черномырдин. Переговоры закончились капитуляцией Югославии на унизительных условиях, вводом войск НАТО на территорию Косова и сменой режима в Югославии. Последняя глава посвящена тем политическим событиям, которые характеризовали последующее развитие Югославии (Сербии и Черногории), Косова и переговорный процесс между Белградом и Приштиной вплоть до апреля 2013 г.

---

КГ одобрила немедленное принятие следующих мер:

а) рассмотрение Советом Безопасности вопроса о введении против Союзной Республики Югославии, включая Косово, всеобъемлющего эмбарго на поставки оружия;

б) отказ на поставку Союзной Республике Югославии оборудования, которое могло бы использоваться для внутренних репрессий или для терроризма;

в) отказ в выдаче виз представителям Союзной Республики Югославии или сербским представителям высокого уровня, ответственным за репрессивные действия сил безопасности Союзной Республики Югославии в Косове;

г) мораторий на финансируемую правительствами поддержку экспортного кредитования торговли и инвестиций, включая правительственное финансирование приватизации в Сербии[222].

17 марта Е. М. Примаков в рамках рабочего визита по четырём бывшим югославским республикам встретился с С. Милошевичем. «Обсуждение “ один на один” было горячим», — вспоминал министр. Он убеждал С. Милошевича выступить с инициативой в отношении Косова, отвести воинские части в места их постоянной дислокации, взять на себя ответственность за начало переговоров с И. Руговой и согласиться на приезд в Косово наблюдателей ОБСЕ[223]. С. Милошевич принял предложения КГ. Но при этом, как вспоминал Е. М. Примаков, «наши западные партнёры по Контактной группе требовали наращивать давление на Белград», чтобы предотвратить развитие событий по боснийскому сценарию. Именно с этого момента представители США по КГ начали выставлять албанских террористов чуть ли не борцами за справедливость. При этом члены КГ избегали в документах упоминания о решении косовской проблемы в рамках Сербии. Уже тогда, в марте 1998 г., у Е. М. Примакова возникло ощущение, что западные партнёры рассматривают косовскую проблему через призму возможности окончательного развала Югославии при резком ослаблении Сербии[224].

Очередное заседание состоялось в Бонне 25 марта. Присутствие Мадлен Олбрайт придало обсуждению жёсткость. Олбрайт проводила одобренную Б. Клинтоном линию, о которой он пишет в своей книге: Милошевичу выдвигать два требования — вернуть Косову автономию 1974 г. и разрешить разместить в крае войска НАТО[225]. М. Олбрайт настаивала на усилении строгих мер в отношении Югославии. КГ констатировала, что сдвигов мало, что Милошевич не выполнил предъявленных ему требований. В Заявлении КГ отмечалось: «Мы надеемся, что президент Милошевич осуществит процесс диалога без предварительных условий и возьмёт на себя политическую ответственность за обеспечение того, чтобы Белград начал серьёзные переговоры по вопросу о статусе Косова». А Ругову при этом хвалили. «Мы приветствуем взятый д-ром Ругова чёткий курс на ненасильственные действия и призываем других руководителей албанской общины Косова недвусмысленно и публично заявить о неприятии ими насилия и терроризма. Белградские власти, однако, не могут оправдывать свои репрессии и насилие в Косове необходимостью антитеррористических действий. Мы повторяем, что путь к ликвидации терроризма заключается в том, чтобы Белград предложил албанской общине Косова подлинный политический процесс». Если Белград не пойдёт на уступки, то его ждёт наказание в виде эмбарго на поставки оружия[226].

Е. М. Примаков вспоминал, что на этом заседании проявились серьезные разногласия. «Госпожа Олбрайт, представлявшая США на Контактной группе, настаивала на принятии резолюции, которая эскалировала давление на Белград, резолюции, предусматривающей принятие силовых приёмов». Текст, составленный представителями западных стран, Москву совершенно не устраивал, потому что он не был сбалансирован, не отражал объективную реальность. Именно тогда Примаков понял, что партнеры по Контактной группе готовы пойти на применение силы против Белграда. Когда он почувствовал, что «продавливается» антисербская резолюция, то сказал: «Если она будет принята, я не хочу быть участником, поддерживающим резолюцию, и готов уйти из Контактной группы». После этого последовало приглашение министра иностранных дел Германии Клауса Кинкеля зайти в его кабинет. Кинкель дал указание своему заместителю Ишенгеру найти такие формулировки, которые удовлетворяли бы всех участников Контактной группы. «В тот момент, когда Кинкель пригласил меня в свой кабинет и мы начали договариваться о компромиссных формулировках заявления, за окнами шла демонстрация албанцев. Кинкель, обращаясь ко мне, сказал: “Ты видишь, под каким нажимом мне приходится работать?!” Я ему ответил: “Объявите, что перепишете всех участвующих в демонстрации, и вы увидите, что здесь не останется ни одного человека!”, потому что демонстрирующие албанцы не хотят возвращаться назад в Косово. Кстати, это показали и дальнейшие события: почти все остались в Германии, где гораздо выше уровень жизни, чем в Косове». Позиция России, по словам Е. М. Примакова, заключалась в отказе от односторонней реакции на события в Косове, тем более, что с нашей точки зрения ситуация далеко не исчерпала возможности политического урегулирования[227].

Напряжение росло не только в крае. Активизировались посредники, международные организации и группы, натовцы. Всем становилось ясно, что Балканы скоро станут ареной серьёзных событий. У самой Югославии оставалось крайне мало возможностей для того, чтобы предотвратить неминуемое наказание, поскольку оно последовало бы вне зависимости от послушности или непослушания Белграда. Белград придумал применить легальный демократический приём, хорошо воспринимаемый на Западе, — референдум.

Референдум состоялся 24 апреля 1998 г., накануне заседания КГ в Риме. На нём 94,73 % населения высказались против международного посредничества в урегулировании кризиса. Однако Контактная группа проигнорировала волю народа. Римская встреча КГ в конце апреля принесла усиление экономических санкций в отношении Белграда, решение о замораживании зарубежных авуаров правительств Сербии и Югославии, запрет на новые иностранные инвестиции. Правительство Югославии посчитало эти меры необоснованными и непродуктивными, ему пришлось даже говорить о намерениях защищать свою землю: «Югославская армия в соответствии с ее конституционной и правовой ролью выполняет свой долг по защите нерушимости государственных границ и приграничного района и по предотвращению проникновения террористических группировок и ввода партий оружия»[228]. Но голоса Югославии никто не слышал. Аргумент, что Косово — внутреннее дело суверенного государства, не считался убедительным.

Как вспоминал Е. М. Примаков, на римской встрече КГ был одобрен так называемый пакет стабилизационных мер. По настоянию России, в итоговом документе были осуждение терроризма со стороны албанцев, положение о территориальной целостности государств региона[229]. Министр выразил позицию России уже более определённо, выступив против попыток отделения Косова от Сербии и размещения в крае «иностранных войск под чьим бы то ни было флагом». Размышления по поводу планов и деятельности НАТО привели российскую дипломатию к особому мнению по этому вопросу. Министр заявил, что опасается создания прецедента использования сил НАТО без разрешения СБ, который может быть повторён и в дальнейшем. Поэтому Е. М. Примаков решительно выступил против любого военного вмешательства в косовский конфликт. «Я мог бы привести и другие данные по заседаниям Контактной группы, которые свидетельствуют о том, что со стороны ее западных участников нарастало желание усилить давление на Сербию, на Югославию через систему экономических мер, экономических санкций, с чем мы не соглашались. И мы фиксировали свое “особое мнение”, которое заключалось в том, что мы против замораживания авуаров, во-первых, и, во-вторых, мы против того, чтобы запрещались новые инвестиции в экономику Югославии. Это “особое мнение” фиксировалось. И тогда мы не торпедировали эти резолюции, многие из которых под нашим влиянием обретали более сбалансированный характер»[230].

Выступая в Гаагском трибунале на процессе С. Милошевича, Е. М. Примаков, опытнейший политик, проявлял сдержанность в своих высказываниях: «Я не могу согласиться с тем, что Контактная группа сознательно подпитывала сепаратизм. Но в то же время объективно некоторые моменты подпитывали сепаратизм. Я назвал бы два таких момента. Первое — это стремление западных участников Контактной группы представить террористов-сепаратистов из Армии освобождения Косова в качестве борцов за справедливость. Второе — это стремление наших западных партнёров по Контактной группе во что бы то ни стало избежать упоминания о том, что косовская проблема должна решаться в Сербии. Во что бы то ни стало избежать упоминания об этом. Говорилось о косовской проблеме в Югославии, а не в Сербии, и мы в этом видели — и другие могли увидеть — стремление найти какое-то промежуточное решение, скажем, сделать Косово еще одной союзной республикой Югославии, а потом открыть путь для выделения Косова. Это не эпизод, но воздействие отдельных моментов в деятельности, в том числе и Контактной группы, которые объективно подпитывали сепаратизм»[231].