Сомадева - Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты

• Название: Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты
• Автор: Сомадева
• Издательство: Наука
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1976

Книга завершает сказание о Нараваханадатте, лежащее в основе сказочного эпоса «Океан сказаний», созданного в XI в. замечательным кашмирским поэтом Сомадевой. В этой книге много забавных и в то же время поучительных рассказов о йогах и красавицах, о крестьянах и царях, о мудрых и глупых, о хитрых и простоватых, об алхимиках и волшебниках.

---

Сказано о совершенстве в настойчивости, а теперь слушай о совершенстве в размышлении. Слушай же

о наваждении любви

Жил когда-то в стране карнатов[76] богатый купец по имени Виджаямалин, и был у него сын — Малаямалин. Случилось однажды, что пошел отец с ним во дворец и там юноша увидел дочь царя Индукесарина, имя которой было Индуяшас. И была она прекрасна, словно лиана бога любви; только лишь взглянул на нее купеческий сын — и как вошла она в его сердце.

Пришел он после этого домой и ночью не спит, и днем никуда не выходит, словно принял обет подражать цветку кумуды[77], закрывающемуся на день. И днем, и ночью помышляя о ней, перестал он и пить, и есть и ото всего прочего отвернулся, а когда родные его спрашивали, что случилось, молчал и ничего не отвечал, словно немой. Однажды, застав его, одолеваемого разлукой, в таком горестном виде, сказал ему с глазу на глаз его приятель — царский художник Мантхарака: «Друг, что стоишь ты, прильнув к стене, словно нарисованный? Словно одни очертания от тебя остались, лишенные жизни, — ничего ты не слышишь и не видишь!»

Тогда настойчиво спрашивавшему другу поведал Малаямалин о своем чувстве. «Не годится тебе, купеческому сыну, мечтать о царевне. Пусть лебедь мечтает о лотосах, украшающих собой обычные озера, но зачем ему помышлять о счастье наслаждения лотосом, украшенным Лакшми, растущим из пруда, плещущегося в углублении пупка самого Хари?» Но не смог художник уговорить друга оставить напрасные помыслы, и, чтобы помочь Малаямалину утолить тоску и сделать для него бремя времени более легким, изобразил он на полотне царевну и подарил тому эту картину. И почудилось тогда купеческому сыну: «Вот воистину настоящая Индуяшас!» — и стал Малаямалин на нее смотреть, ласкать и украшать, и со временем так поддался он этому обману, что и впрямь решил, что перед ним живая царевна и что она отвечает ему, и целует, и чего только еще не делает, хотя всего лишь была она нарисованной.

Так и жил он, счастливый, считая, что обладает возлюбленной, и весь мир для него слился в ее изображении. Однажды, когда поднялась луна, взял он картину и пошел в сад погулять с любимой. Поставил он там у корней какого-то дерева картину, а сам отошел, чтобы нарвать для милой цветов. Как раз в это время увидел его с небесной тверди мудрец Винаяджьоти, светоч смирения, и проникся жалостью к нему, и, желая избавить юношу от заблуждений, спустился на землю. Благодаря волшебной силе изобразил он в углу картины черную кобру, и получилась она у него как живая, а сам, незамеченный, стал в стороне. Тем временем, нарвав цветов, вернулся Малаямалин, увидал на картине змею, подумал: «Откуда взялась здесь змея? Чего судьба не сделает! Видно, для того, чтобы защитить красавицу эту, средоточие всего великолепия красоты!» И с такими мыслями украсил он возлюбленную на полотне цветами, и, обнимая ее, спросил об этом, и увидел в это время, будто падает она замертво, укушенная черной змеей, хотя это было лишь наваждение, вызванное волей мудреца. Совершенно забыв, что перед ним всего лишь изображение на полотне, восклицает он: «Ха! Увы мне!» — и сам падает на землю без памяти, словно видьядхар, лишившийся знаний[78].

Придя через некоторое время в себя, залился Малаямалин слезами и, рыдая, исполнившись жажды умереть, залез на высокое дерево и кинулся с его вершины вниз. Когда же падал он, то наивысший из мудрецов сумел поймать его руками, открылся ему и, утешая, сказал; «Глупый, разве не ведаешь ты, что царевна твоя сидит спокойно в своем дворце, а эта-то, на полотне, всего лишь бездушная картинка? Кого же ты обнимаешь? И кого укусила черная змея? И кто же она, порожденная обманом чувств, придуманных тобою, без памяти влюбленным? Что ж не хочешь ты познать истину с помощью глубокого размышления, чтобы не стать снова жертвой таких несчастий?» Когда мудрец сказал все это, кончилась мрачная ночь ослепления, очнулся купеческий сын и, придя в себя, произнес: «Благодаря твоей милости, благостный, избавился я от наваждения. Так просвети же меня, чтобы смог я преодолеть море бытия!»

Когда Малаямалин попросил так бодхисаттву, бывшего в облике мудреца, передал мудрый ему свое знание, а сам исчез. Тогда Малаямалин поселился в лесу и силой своего подвижничества понял истину и того, что должно быть принято, и того, что должно быть отвергнуто, и достиг тем сана архата[79]. Лишь после этого, исполненный сострадания, вернулся он в город, и благодаря его поучениям и сам раджа Индукесарин, и все его подданные смогли достичь избавления. Вот так даже неистинное может послужить истинному с помощью тех, кто обладает совершенством в размышлении. Поведал я тебе о нем, а теперь слушай о совершенстве в мудрости. Расскажу я тебе

о разбойнике Синхавикраме, сумевшем провести самого бога смерти

Жил на Львином острове в давние времена разбойник, который с юных лет поддерживал свое существование тем, что до нитки грабил других, а когда состарился, оставил он свое ремесло и подумал: «Кто поможет мне на том свете? У кого найду я защиту? Если пойду просить покровительства у Шивы или Вишну, что я для них, окруженных мудрецами и всякими прочими слугами. Послужу-ка тому, кто записывает и дурные и добрые дела всех живых существ, — только Читрагупта защитит меня своею властью. Ведь каястха[80] — писарь ведет все дела и у Брахмы[81], и у Рудры[82]. В одно мгновение он вписывает или стирает все в мире, находящемся в его власти».

Решив это, стал он поклоняться Читрагупте и, чтобы угодить ему, постоянно ублажал брахманов. Так он делал, и вот однажды Читрагупта в облике гостя пришел к нему домой посмотреть, истинно ли душа его полна такого усердия. Почтил разбойник гостя, накормил его, и еще милостыню дал, и молвил: «Следует говорить: «Да будет благосклонен к тебе Читрагупта!» Тогда тот, прикинувшийся брахманом, спросил: «Скажи мне, что тебе в Читрагупте, когда есть такие боги, как Хари, Хара и, другие?» Ответил ему на это вор Синхавикрама: «Тебе-то что за дело? Ни к чему мне другие боги!» Но снова спросил его Читрагупта, скрывшийся под обличьем брахмана: «Коли отдашь мне свою жену, скажу так, как ты хочешь!»

Тогда обрадовавшийся Синхавикрама сказал на это: «Ради того, чтобы порадовать моего любимого бога, отдам я тебе ее». И предстал перед ним Читрагупта в своем настоящем виде и изрек: «Вот он я, Читрагупта, и доволен я тобой. Проси чего хочешь, и исполню я». Обрадовался Синхавикрама и попросил у него милости: «Сделай так, благостный, чтобы не было мне смерти». Ответил на это Читрагупта: «Хотя и невозможно избавить от смерти, но все же придумаю я способ, как это сделать. Слушай-ка! С самого начала времен Шива сжигает Смерть, разгневавшись на нее из-за мудреца Шветы, но пришлось ему возродить ее снова. Там, где живет Швета, не может бог Смерти убивать никакое существо — так повелел Шива. Сейчас мудрый Швета живет на другом берегу Восточного океана, в лесу подвижников за рекой Тарангини. Вот туда, куда бог Смерти не может попасть, помещу я тебя, но чтобы ты никогда не переправлялся через Тарангини. Если случится тебе по небрежности переправиться на этот берег, и бог Смерти убьет тебя, и ты попадешь на тот свет, тогда попробую я найти другой способ вызволить тебя из беды». 

Так пообещал Синхавикраме довольный Читрагупта. Взял он Синхавикраму в обитель Шветы, оставил там, а сам незаметно исчез.

Прошло сколько-то времени, и пришел бог Смерти на этот берег Тарангини, чтобы заманить вора к себе. Но никакими способами нельзя было провести Синхавикраму на этот берег, и вот создал бог Смерти силой волшебства женщину божественной красоты и подослал ее к Синхавикраме. Приблизилась она к разбойнику и ласками, и всеми прелестями своими зачаровала его и подчинила себе.

Прошло сколько-то дней, и она, под тем предлогом, что захотелось ей повидать родных, вошла в покрытую бурными волнами Тарангини, чтобы переправиться через нее, а Синхавикрама за ней не пошел и остался на берегу. Дошла она до середины реки и притворилась, будто поскользнулась и уносит ее поток. Испустила она раздирающий душу вопль: «Что ж смотришь ты, благородный? Почему не спасаешь? Напрасно зовешься ты Синхавикрама — не лев ты, а подлый шакал!» Услыхав это, кинулся в реку Синхавикрама, а красавица, притворяясь, будто уносит ее течением, привела его, последовавшего за нею, чтобы ее же спасти, на тот берег Тарангини, на который никак нельзя было ему ступать. И только выбрался он из воды и вступил на землю, как тотчас же бог Смерти накинул ему на шею свою петлю-удавку, произнеся при этом: «Тому, кто погряз в страстях, не миновать гибели!»

Привел его, неосторожного, бог Смерти во дворец Ямы, а там увидал его тот самый Читрагупта, которого он когда-то ублажал, и шепнул:,Если спросят тебя, куда хочешь сначала — в ад или в рай, то скажи, что в рай. А пока будешь в раю жить, то совершай трудные подвиги, чтобы вечной была твоя жизнь в нем, и предавайся самым жестоким подвигам, чтобы вовсе стерлись твои грехи!» И Синхавикрама, стоявший повеся голову, — так как было ему и стыдно, и страшно, — согласился с ним.