Константин Образцов - Молот ведьм

• Название: Молот ведьм
• Автор: Константин Образцов
• Жанр: Триллер
• Год: 2015

Одним холодным петербургским вечером уже немолодой интеллигентный человек, обладающий привлекательной внешностью и изящными манерами внезапно начинает убивать женщин. Молодых и старых. Красивых и не очень. Убивать изощренно, продуманно, осмысленно и планомерно. Убивать с нечеловеческими пытками, от которых у людей вмиг ломается воля и сколь-нибудь заметное желание сопротивляться. Он делает это с ледяным спокойствием, с абсолютным убеждением в острой необходимости своей миссии. Паспорта казненных женщин мужчина оставляет рядом с их полу сожженными останками — чтобы полиции легче было опознать тела убитых. А так же табличку с лаконичной надписью «Ведьма». Следователи сбилась с ног, отыскивая жуткого «серийника», прозванного Инквизитором. Они отметают одну версию за другой, пытаясь разгадать мотивы жестоких убийств. Все тщетно. Так кто же он — этот жестокий убийца? Очередной маньяк — шизофреник или новый герой нашего времени, вынужденно взваливший на себя неблагодарное бремя палача? Хладнокровное чудовище или несчастный человек, просто не нашедший иного, менее кровавого способа спасти мир?

---

— Арестуйте ее, — требовательно и твердо сказал Николай, глядя Чекану в глаза. — Немедленно арестуйте.

— Кого? — осторожно поинтересовался Чекан.

— Медсестру!

Арсений Виленович вздохнул и отвернулся к окну.

— Она ведьма, — быстро заговорил больной, — самая настоящая. Мучает меня. Хочет сжить со света. Сводит с ума. Пугает. Зовет их. Постоянно зовет. Они приходят и мучают. Каждую ночь. Не дают спать. Не дают жить. Все из-за нее. Приходят каждую ночь. Ведьма, понимаете? Очень сильно пугает. Я не могу…

Он осекся и замолчал. Глаза застыли, как осколки стеклянных бутылок, и уставились куда-то за плечо Чекану. Секунду лицо больного оставалось неподвижным, а потом вдруг исказилось гримасой такого ужаса, что Алина почувствовала, как у нее заледенели руки и волосы будто стянуло тугим обручем. Каждая мимическая мышца несчастного превратилась в беззвучный вопль страха, челюсть отвисла, глаза вытянулись вниз, не сводя взгляда с чего-то, появившегося у Алины за спиной.

Она резко обернулась. У двери в палату стояла невысокая молодая женщина в белом халате и смотрела на них. У нее были гладко расчесанные на прямой пробор черные волосы, забранные на затылке в пучок, темные, почти черные глаза под густыми бровями и серьезное лицо с острым носом и тонкими губами — не красивое, но странно привлекательное. В руке женщина держала железный эмалированный лоток со шприцами.

— Здравствуйте, — негромко сказала она, посмотрела на сидящих рядом с койкой гостей и взглянула на главврача. — Арсений Виленович, мне позже зайти?

— Нет, Карина Максимовна, заходите, все в порядке — Отченаш сделал рукой широкий приглашающий жест. — Вы нам не помешаете.

Медсестра кивнула и прошла к больным в правой части палаты.

Пациент на койке издал звук, похожий на глухое шипение. Алина посмотрела в его сторону. Бледно-голубые глаза Николая слезились и глядели умоляюще.

— Не говорите, — прошелестел он искусанными губами, — не говорите ей…

В наступившей тишине отчетливо слышались тихие шаги медсестры и позвякивание шприцев в лотках. Она сделала уколы двум неподвижным пациентам и направилась к Николаю. Тот вытянулся на койке, зажмурился и замер. Алина увидела, что он снова трясется, на этот раз мелкой заячьей дрожью. Карина спокойно подошла к его койке, не глядя больному в лицо, обработала испещренную крошечными кровоподтеками вену на левой руке, и взяла шприц. Из плотно сжатых губ Николая вырвался тихий сдавленный писк.

— Ну спокойно, спокойно, голубчик, — Отченаш успокаивающе тронул его за руку и встал с табурета. — Все хорошо, я рядом, все хорошо…

Алина внимательно смотрела, как медсестра Карина села, выверенным, профессиональным движением ввела иглу, впрыснула препарат, потом убрала шприц и прижала к ранке кусочек ваты со спиртом. Перед тем, как подняться, она быстро взглянула Алине в глаза, отвернулась, и пошла к выходу.

— Всего доброго.

Ей никто не ответил. Пациент на кровати лежал с закрытыми глазами и глубоко, шумно дышал.

— Пойдемте, — негромко сказал главврач. — Сейчас лекарство подействует. Для первого знакомства вполне достаточно.

Они вышли в коридор.

— Ну вот, — развел руками Отченаш. — Вы все сами и увидели.

— Вы простите, я, наверное, зря про полицию сказал… — виновато произнес Чекан.

Он был бледен и выглядел немного растерянным. Алина понимала, почему.

Арсений Виленович махнул рукой.

— Да ладно, чего там…кто же мог знать.

— Насколько я понимаю, он на нейролептиках? — спросила Алина.

— Да, разумеется. Сейчас на хлорпротиксене. Мы пробовали разные сочетания медикаментов, но результат, как видите, неутешительный. Жаль, молодой еще человек, тридцать лет всего. До поступления сюда работал автослесарем. И вот такая беда.

— А его раны?..

— Нанес сам себе, — ответил главврач.

— Не очень характерно для онейроида, — заметила Алина.

— Зато типично для делирия, — отозвался Отченаш. Он помолчал и добавил: — Послушайте, если Вас смутила реакция больного на старшую медсестру, то уверяю, для этого нет никаких иных оснований, кроме психического заболевания. Карина Максимовна грамотный, внимательный сотрудник и прекрасная молодая женщина, тихая, скромная. У нас уже два года. Работа медсестры и в обычной больнице — не сахар, знаете ли, а в нашем учреждении этот труд нелегкий вдвойне. За все время работы к ней не было никаких нареканий ни от врачей, ни от больных, ни от их родственников, только благодарности — а их здесь ой как трудно заслужить. Говорят, что люди, пережившие жизненные невзгоды, лучше понимают страдания других, и я думаю, это как раз тот самый случай: Карина Максимовна сама из детдома, росла без родителей, и сейчас тоже одинока, насколько я знаю. Может, поэтому так трогательно заботится о наших больных — и поверьте мне, они это ценят.

— Вы изучаете биографии всех своих сотрудников, Арсений Виленович? — поинтересовалась Алина.

— Разумеется, — ответил он и посмотрел на Алину через очки. — Чтобы не судить о людях поверхностно.

До проходной Алина и Чекан шли молча и не оборачиваясь.

— Ну, что скажешь? — спросила Алина, когда они сели в машину.

— Не наш пациент, — покачал головой Чекан.

— Да, не наш, — задумчиво ответила Алина. — Это пациент медсестры Карины.

Глава 8

В центре города сыро и тесно, как в сумрачном погребе; тут всем мало места: распухшим от влаги домам вдоль узких улиц, людям в этих домах, рекам в тисках каменных берегов, даже тучам в пасмурном небе. Машины с трудом продвигались по дорогам, как вялая кровь по холодным, тонким сосудам, то и дело скапливаясь тромбами на перекрестках. Остановить мотоцикл пробки не могли, но скорость движения все равно порой замедляли. Черно-красный «Дукати Диавел» осторожно пробрался вперед между неподвижных автомобилей, едва не задев немолодую черную «Мазду» с рыжей женщиной на пассажирском сидении, утробно взревел, вывернул налево под красный сигнал светофора, и, не обращая внимания на негодующие сигналы, рванулся вперед, ныряя в просветы в потоке машин.

Через десять минут мотоцикл пересек Невский проспект, игнорируя разметку и знаки, сделал еще один поворот и остановился напротив пятиэтажного гранд-отеля с безупречным старинным фасадом, который на фоне прочих домов выглядел как дорогой антиквариат в сравнении с грязной рухлядью. Водитель мотоцикла снял шлем и тряхнул волосами. На кожаный воротник куртки упала толстая, тугая коса блестящих черных волос. Женщина поставила байк на подножку и с шлемом в руке направилась через дорогу ко входу в гостиницу. Сразу две машины резко затормозили, но никто и не вздумал возмущенно сигналить: водители смотрели, как она переходит дорогу — высокая, длинные сильные ноги обтянуты черной блестящей кожей мотоциклетного комбинезона; глаза, как у женщины-кошки с египетских фресок, строгие черты амазонки или богини войны; в изящных ушах — стальные серьги с масками боли; густые темные волосы выстрижены на татуированных узорами висках, а сзади забраны в косу. Не глядя на замершие автомобили, она подошла к дверям отеля, которые перед ней торопливо открыл молодой швейцар в темно-красной ливрее — да так и застыл, держа дверь нараспашку и провожая глазами крепкие круглые ягодицы, едва не рвущие узкие брюки.

Женщина поднялась по ступеням, покрытым красным ковром, и вошла в респектабельный полумрак лобби-бара: приглушенный свет, темное дерево, красно-коричневая кожа кресел. В этот час здесь было немноголюдно: за одним столиком негромко разговаривали по-французски два молодых бизнесмена, изредка поглядывая на часы, а за другим, в дальнем углу, в одиночестве сидел невысокий лысый мужчина в очках с золоченой оправой и читал газету. Серый легкий костюм, светлые туфли и здоровый загар свидетельствовали о том, что в мире еще есть места, где светит яркое и теплое солнце. На мизинце правой руки у мужчины красовался массивный золотой перстень с крупным красным камнем, что разрушало образ скромного коммерсанта и наводило на мысли об отошедшем от дел сутенере. Женщина подошла к его столику и села в кресло. Мужчина оторвал взгляд от газеты, посмотрел на часы, а затем на свою гостью.

— Доброе утро, Диана, — сказал он. — Вы, как всегда, пунктуальны.

Он говорил очень четко и правильно, как часто разговаривают иностранцы, свободно владеющие русским, или русские, прожившие большую часть жизни вдали от родной страны.

— Здравствуйте, Артур, — ответила Диана. — Как долетели?

— Спасибо, прекрасно, — он свернул газету и встал. — Поднимемся ко мне?

Диана кивнула и тоже поднялась. Артур был ниже ее примерно на полголовы. Она пропустила его вперед, и пошла следом к лифту.

Они в молчании поднялись на четвертый этаж, прошли по крадущему звуки шагов ковру коридора. Артур достал карту-ключ. Сухо щелкнул электронный замок.