Бен-Цион Динур - Мир, которого не стало

Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Мир, которого не стало"
Описание и краткое содержание "Мир, которого не стало" читать бесплатно онлайн.
Воспоминания выдающегося израильского историка и общественного деятеля Б.-Ц.Динура, впервые опубликованные на иврите в 1958 г., охватывают период с начала 1880-х гг. до первой половины 1910-х гг. Основываясь на личных записях этого времени, автор воссоздает подробную картину еврейской религиозно-общинной, культурной и общественно-политической жизни в Российской империи и Германии. Уникальный исторический материал, представленный в воспоминаниях Динура, позволяет русскому читателю по-новому взглянуть на жизнь различных слоев российского общества на рубеже веков.
Из стиха «Путь веры я выбрал / Твоего суда я удостоился» мы вывели четыре религиозных принципа: реальность Всевышнего («вера»), свободный выбор («я избрал»), Тора с небес («суды Твои») и Провидение свыше («поставил перед собой»).
Первоначальная ячейка «Дома Израилева» насчитывала пять человек. Маймон (ученик художественной школы), Янкель (подмастерье сапожника) и я – мы втроем жили в одной квартире; и еще двое – носильщик Хаим и плотник Гершель. Гершель играл главную роль в создании ячейки. Ему было восемнадцать лет. Отец его умер примерно за десять месяцев до этого, и он регулярно читал кадиш (я познакомился с ним в бейт-мидраше на Стекольной улице). Гершель любил цитировать своего отца, печника р. Шимона, который, по его словам, был великим ученым и скрытым праведником. У Гершеля была очень больная мать и две сестры: старшая работала на чулочной фабрике, а младшая – швеей. Старшая была членом Бунда. Брат с сестрой постоянно пытались перетащить младшую сестру каждый на свою сторону. Затем к нашей компании присоединилось еще трое активных членов, Барух из Ветки (это такой городок рядом с Гомелем, по ту сторону реки Саж), Хаим Герцен из Сморгони и парень из Прейли (мы его так и звали, а его имени я не помню), затем к нам пришло еще трое не столь активных участников – они присоединились к нам просто из любопытства и быстро ушли. Это были мои друзья – Давид-Ноах Пинес и Файвл Блох, а третий – Шлама из Сморгони (приятель Хаима Герцена), по фамилии Волович, двадцати трех лет от роду, учился в «кружке» Хаима-Озера и был близок к Бунду. Мы подозревали, что он временно вступил в нашу организацию по совету Кальмана, одного из влиятельных в то время активистов Бунда.
Барух из Ветки, двадцати одного года от роду (той зимой он был демобилизован из армии), низкого роста, близорукий, быстро говорил и громко смеялся, он много учился и готовился стать еврейским учителем. С Барухом я познакомился в Гомеле, потом мы встретились в Тельши и были очень рады снова увидеться. Хаим Герцен уже был членом Бунда в своем родном городе и принадлежал к «национальной оппозиции» в Бунде. Ему не нравился наш «принцип религии и морали». Однако его сердце пылало любовью к каждому сыну Израиля. Парень из Прейли был пламенным сионистом. Он верил, что скоро будет образовано еврейское государство, знал немецкий язык и готовился стать… еврейским почтовым служащим в Иерусалиме.
Мы стали работать в трех направлениях. Во-первых, регулярно заниматься Торой, как самостоятельно, так и все вместе. Каждую субботу участники ячейки должны были отчитываться о том, что они выучили в течение недели, выслушивать замечания товарищей и принимать их к сведению. Во-вторых, зарабатывать на жизнь собственным трудом и, в-третьих, осуществлять милосердие, то есть помогать друг другу. Кроме того, каждому надлежало составлять отчеты о положении квартирантов в том дворе, где он живет, и как члены ячейки могут помочь тем, кто в этом нуждается. Эта область наших занятий была особенно интересной – «отчеты» познакомили нас с виленской «действительностью». Разъяснения некоторых товарищей, особенно Баруха из Ветки и Хаима Герцена, стали своего рода первыми уроками «политэкономии» и социологии. Напротив, другие пункты программы вызвали бурные дебаты. Хаим Герцен заявлял, что у нас не сборище йешиботников и поэтому в примечании было объяснено, что Тора («учение») – это также и Гаскала («Bildung»), однако это все равно не удовлетворило его. Грузчик Хаим выступал против выражения «Тора с небес», считая, что к нам это не относится, а мои объяснения, что «пророчество» – это самобытная часть еврейского национального наследия, не успокоили его, равно как и плотника Гершеля не успокоили мои объяснения о «Провидении свыше» – он настаивал именно на «персональном Провидении». То, что Гершель преподавал в бейт-мидраше, было весьма интересно. Нас поразила начитанность и осведомленность Гершеля в экзегетической и философской литературе, его умение приводить примеры из повседневной жизни, которые были и грустными, и смешными одновременно. Я преподавал Рамбама, вернее, рассказывал о воззрениях Рамбама по вопросам веры и этики. Нам также удалось привлечь – частично – четырех молодых людей, которые готовились в педагогический институт. Таким вот составом, вместе с Давидом-Ноахом Пинесом и Файвлом Блохом, мы по моему предложению читали стихи Бялика. Я тогда был страстным поклонником его поэзии и очень любил разъяснять и комментировать его. Бялик в то время еще был не очень известен, и его стихи еще не выходили в виде сборников. Однако нам удалось достать пять экземпляров «Календаря Ахиасафа», три экземпляра журнала «Пардес», «Время» Эзры Гольдина, первые тома альманаха «ха-Шилоах», и мы их читали, высматривая стихи. Мы выучили наизусть «Маленькое послание» и «На пороге бейт-мидраша». Особенно нам понравились стихи «Ночные раздумья» и «Скала и волна». К сожалению, цензура замазала чернилами стихотворение Бялика «Стон» во втором томе «ха-Шилоах». Мы пытались разглядеть, что же там написано, но, увы, нам не удалось стереть слой черной краски.
Ячейка просуществовала всего два месяца. Плотник Гершель, который, как я говорил, был свидетелем ареста Блондеса, пошел к р. Хаиму-Озеру, поскольку его попытка донести увиденное до глав общины не удалась. Тот встретил его весьма благожелательно, внимательно выслушал и направил дело в судебную комиссию, которая занималась этим делом. Он рассказал р. Хаиму-Озеру о нашей ячейке, и тот увидел в ней что-то вроде попытки «захватить власть в доме», а во мне – Гершель и про меня рассказал – нечто вроде будущего «религиозного реформатора», которого нужно остерегаться и общаться с ним с большой осторожностью. В конце концов Гершель покинул нашу организацию – после того, как я согласился на беседу с Кальманом (Крапивницем), одним из лидеров «движения» (Бунда) в Вильно. Приглашение на эту беседу передала нам сестра Гершеля. Гершель сказал сначала, что не хочет никаких бесед, цель которых – лишь сбить нас с пути. Однако его сестра Хася объяснила, что Кальман хочет услышать от нас, что мы знаем про виленские дворы, а я говорил, что отказ Гершеля противоречит принципу «ищите добра». В конце концов было решено, что с Кальманом встретимся я и Гершель. Беседа состоялась под вечер в доме одного учителя – на улице Завальная, недалеко от улицы Рудницкой. Кальман произвел на меня большое впечатление: открытое лицо, широкие скулы, большие грустные глаза, говорил он неспешно, взвешенно и очень убедительно.
Нас было четверо: я, Гершель, Кальман и Шломо Волович, «юноша из Сморгони». Гершель и Шломо поначалу молчали; Кальман задавал вопросы, а я отвечал. Но потихоньку разговор оживился. Тема беседы была: «Чтобы вам остаться в живых, каковы необходимые условия для победы народа в борьбе за выживание?» Кальман очень удивился самой формулировке: она показалась ему почти «марксистской». Я помню, какой пример привел Гершель: «Город осажден, окружен врагами, жители умирают от голода – и приходят мудрецы и предлагают жителям мудрый совет: «Поссорьтесь между собой, подеритесь между собой, и таким образом спровоцируете врагов, и те тоже перегрызутся между собой». Кальман засмеялся – и рассердился. Мы перешли от «классовой борьбы» к вопросам веры, от вопросов веры – к сионизму. От сионизма – к положению евреев в Вильно. В итоге Кальман сказал: наши споры бессмысленны – вам надо учиться. Вы молоды. Жаль, что вы опоздали: тридцать лет назад ваши мысли и стремления могли бы принести большую пользу. А сейчас… Нет смысла Рамбаму и р. Исраэлю из Саланта – даже если их «сдобрить» сионизмом! – дискутировать с Марксом и Энгельсом! До свидания, друзья, встретимся в Бунде…
Гершель был очень сердит на меня за то, что я решился на эту беседу. Он начал убеждать меня не вступать в разговоры с людьми, «отрицающими вещи, которые для тебя принципиальны!» Он сказал, что в этом состоит смысл высказывания «Знай, что сказать еретику». «Главное, что, когда ты отвечаешь ему, желая победить, ты не должен признавать его позиции и спорить с ним согласно его разумению. Это самое опасное. И второе, нельзя приходить к нему, к еретику, можно лишь отвечать ему, когда он приходит к тебе».
За три недели до Песаха умерла мать Гершеля. Он был очень подавлен. На похороны пришли все члены ячейки. Меня удивило огромное количество еврейской бедноты и простолюдинов на похоронах. Я понял, что отец Гершеля был очень заметным в народе человеком. Перед Песахом плотник Гершель ушел из дома. Сестра его говорила, что он очень похож на своего отца: такой же праведник, как отец, и такой же великий ученый. Под влиянием р. Хаима-Озера он бросил ремесло плотника и опять стал изучать Тору. Я встретил его ровно через год (в воскресенье 26 адара 5661 года) на похоронах р. Меира-Михла (Рабиновича){360} одного из удивительнейших раввинов и праведников в Вильно. Гершель уклонился от разговора со мной, и больше я его не видел. Грузчик Хаим дождался билета в Америку и собирался в путь. Хаим Герцен уехал из города. Давид-Ноах Пинес и Файвл Блох вступили в «Бней Моше», сионистскую организацию с социалистическим уклоном. Я был весь в заботах о заработке и не мог думать о «Доме Израилевом». Из-за разрыва отношений с Явецом и Тойбером я отказался от обедов в дешевой столовой; уроки письма прекратились, так как между Пуримом и Песахом нельзя обучать женщин – а ведь было много учениц, которые были свободны и могли учиться; доходы от уроков в бейт-мидраше сильно уменьшились и не могли, как раньше, служить основой стабильного существования, а были лишь небольшим подспорьем. Шли дни, и я понимал, что не могу больше питаться лишь чаем и хлебом, купленным в кредит.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Мир, которого не стало"
Книги похожие на "Мир, которого не стало" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Бен-Цион Динур - Мир, которого не стало"
Отзывы читателей о книге "Мир, которого не стало", комментарии и мнения людей о произведении.