Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3

• Название: Несущая свет. Том 3
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-307-7, 5-88590-304-2

Третий, заключительный том романа «Несущая свет», действие которого происходит в эпоху Древнего Рима, завершает описание судьбы его главных героев. После череды нелегких жизненных испытаний Ауриана наконец получает долгожданную свободу и становится женой Марка Аррия Юлиана.

Занимательный сюжет, историческая достоверность, высокие художественные достоинства произведения несомненно заинтересуют любителя жанра любовно-исторического романа.

---

Тонкий слой песка, налипший на влажное тело Аристоса, делал его похожим на гигантского призрака. Огромная рука с мощнейшими мускулами бессильно валялась на песке. Теперь в ней не было мощи, она была не способна поднять даже себя. Метон держался от тел на почтительном расстоянии, словно там лежала только что убитая гадюка. Трудно было поверить, что Аристос больше не сможет причинить вреда даже мухе. Какой печальный и несолидный конец для одного из величайших гладиаторов, которых когда-либо воспитала Великая школа!

— Отважная женщина! — произнес Акко. — Она совершила невозможное и заплатила за это своей жизнью. Да это же чудо из чудес! Она убила Аристоса! Только подумать! Одна из моих учениц, ты же знаешь! Мы устроим ей похороны не хуже, чем Родану. Если понадобится, я сам соберу деньги.

С разных сторон стали доноситься крики недоумевающей публики.

— Кто победил?

— Аристос! Хватит! Вставай! — орали его поклонники. — Аристос — король!

Однако большая часть зрителей пребывала в замешательстве, не зная, радоваться или грустить.

Первым от шока, поразившего всех, оправился Метон. Он подошел к Ауриане, намереваясь стащить ее труп с тела Аристоса. За его спиной уже показались бежавшие рысцой нумидийцы, несшие двое носилок для мертвецов. Но едва лишь Метон протянул к Ауриане руку, она внезапно встрепенулась. Метон в испуге вздрогнул и резко отдернул руку.

Устало, с невероятными усилиями Ауриана приподняла голову — сонная Афродита, поднимающаяся из океана своих волос. Даже это простое движение показалось ей землетрясением и произвело титаническое воздействие на ее тело.

— Ауриния жива! — восторженно взревели тысячи глоток, заставив Метона заткнуть уши. — Да здравствует наша Ауриния!

Она протянула руку в запекшейся крови Метону, чтобы тот помог ей встать. Ее глаза не светились победным огнем, Метон это видел явственно. В них было лишь странное, теплое спокойствие, как будто она побывала в объятиях матери, утешившей ее после ночного кошмара.

Сторонники Аристоса стали снимать свои сандалии и швырять их в своего любимца, тщетно пытаясь заставить его встать. Они были уверены, что он жив и смеется в лицо смерти. Даже после того, как они увидели его лицо и после того, как нумидийцы кое-как взгромоздили его тушу на носилки, подняли их на плечи и направились к выходу, в их сознании никак не укладывалась мысль, что их кумир, непревзойденный король арены, погиб.

— Наказать ее! Отрубить ей голову! — злобно орали эти люди, оскалив рты и захлебываясь пеной.

Сторонники Аурианы откровенно потешались над ними, показывая на них пальцами. Многие же завсегдатаи Колизея еще долго упорствовали в своем заблуждении относительно мнимой смерти Аристоса, зловещий призрак которого никак не мог успокоиться. Некоторые утверждали, что видели его поздно ночью, когда он, войдя в свой излюбленный кабачок, потребовал кувшин вина. Другие настаивали на том, что он продолжает тренироваться втайне от всех. Они говорили, что Аристос очень ловко провел всех и обязательно вернется на арену, если не на этих Играх, то на следующих. Даже после его нынешних похорон, которые по своему размаху затмили государственные, все же оставались и такие, которые ничему не верили и утверждали, что сожгли тело другого, а Аристос жив.

Поднявшись с помощью Метона, Ауриана услышала бурю аплодисментов и восторженный рев публики, волнами захлестнувший Колизей. Ей показалось, что эти волны подхватили ее и понесли.

«Они ничего не знают обо мне, — подумала Ауриана, — ничего о том, почему я это сделала, однако нужно ли волне знать того, кого она несет?»

— Приведи коня! — приказал Метон помощнику. — Иначе мы не пробьемся сквозь толпу.

Ауриану поразило опьяняющее чувство свободы, какого ей еще не доводилось испытывать. Многолетняя погоня за Одбертом подавляла ее дух и господствовала над каждым ее поступком, а теперь все это внезапно кончилось, и Ауриана ощутила себя в совершенно ином состоянии — она могла быть женщиной или одиноким волком. Или туманом, встающим над озером. Перед ней словно тихо открылись ворота, о которых она даже не подозревала. Эту свободу у нее не могло отнять даже позорное рабство, как бы ее ни угнетали эти римляне. Эта свобода была внутри Аурианы. Однако такое состояние имело и некоторые особенности: она ощутила какой-то толчок, сопровождавшийся шумом, и вспышку холодного, неприятного света, словно она была младенцем, только что выползшим на свет из материнского чрева. Ей захотелось по-волчьи выть.

«А не избрать ли мне заодно и новое имя?» — мелькнуло у нее в голове, но она тут же передумала.

По амфитеатру распространилось озорное, бесшабашное настроение. Люди радовались смерти императорского фаворита, забыв о лучниках. Ауриане это напоминало ритуальный танец, который ее племя устраивало после победы. К этому времени все уже знали, что Домициан в спешке отбыл из своей ложи. Говорили, что он бежал в страхе, потому что главный прорицатель предупредил его о судьбоносном значении поединка. Выбором победителя Немезида должна была определить — жить или умереть Домициану. Все восприняли победу Аурианы как знак. Неужели тиран, называвший себя их повелителем и богом, надолго переживет своего фаворита?

К Ауриане подвели тяжелую ломовую лошадь серой масти. Помощники Метона наскоро перевязали ей раны кусками серой ткани, помогли сесть на широкую спину животного. Ауриана тут же наклонилась вперед, обхватив шею лошади руками. У нее сильно кружилась голова. Метон вовремя поддержал ее и не дал упасть на землю.

— Король умер! — доносилось с плебейских мест. — Да здравствует королева!

Эта реплика вызвала бурю свиста и возмущенных криков сторонников Аристоса, которые пустили в ход сандалии, градом посыпавшиеся на сторонников Аурианы. В ответ на это стены Колизея потряс мощный громовой клич, исходивший, казалось, из одной глотки и бросавший вызов не только приверженцам Аристоса, но и самому Императору.

— Ауриния царствует!

И если до этого у кого-то были сомнения относительно победителя, то теперь даже на самой отдаленной улочке узнали его имя.

Ауриана — царица.

Она почувствовала легкий толчок в сердце, вспомнив странное пророчество Рамис: «Ты будешь царицей смерти».

Царица без царства. Они лишь представляют ее царицей в своих мыслях, и то не долее, чем цветет мак. Для внешнего мира это пустяк, которым можно пренебречь, но во внутреннем мире он приобретает совершенно иное значение.

Разозлившиеся поклонники Аристоса рявкнули из последних сил, что король — Аристос, но этот последний клич послужил сигналом, по которому враждующие стороны тут же набросились друг на друга. Разгорелось настоящее побоище с проломленными черепами, носами, выбитыми зубами. Проходя под аркой победы, конь-тяжеловоз, на котором сидела Ауриана, испуганно храпел и мотал головой.

В амфитеатре, между тем, опять воцарилось относительное спокойствие. Увидев лучников, с кошачьей ловкостью спускавшихся к проходам, зрители поумерили свой пыл. Сложнее было утихомирить толпу, буйствующую перед Колизеем и на прилегающих к нему улицах. Те, кто любил Аристоса, оказались в явном меньшинстве, но несмотря на это, превосходили в агрессивности сторонников Аурианы. Выкрикивая хором его имя как своего рода боевой клич и вооружившись чем попало, они стали бродить по городу и громить лавки и кабачки тех, кто, по их мнению, отличался недостаточной преданностью к погибшему кумиру. Однако их противники, поначалу опешившие, тоже недолго дремали. Они схватили обломки амфор, плетки, которыми погоняют волов, палки и под аккомпанемент здравиц в адрес Аурианы напали на приверженцев Аристоса. Каждая вторая улица стала полем боя. Чтобы навести порядок, власти вынуждены были пустить в ход городские когорты и привести в готовность пожарные команды, оснащенные ведрами, потому что обилие лепящихся друг к другу деревянных строений делало угрозу пожара чрезвычайно реальной. Планций объявил об отмене оставшихся в программе выступлений, но покинуть императорскую ложу до начала беспорядков не успел и теперь вынужден был оставаться там. Приверженцы Аристоса частично возлагали на него вину за гибель их кумира. Зная это, он не рискнул высунуть нос из Колизея без охраны в несколько сотен стражников, которых не было в его распоряжении.

Когда Ауриана въехала в отгороженный деревянными щитами проход, ей стало ясно, почему Метон приказал привести коня. Щиты были сломаны и опрокинуты, и в проходе толкались возбужденные люди. Если бы не рослый, мощный конь, ее запросто могли затоптать ногами в суматохе. Эта толпа, по крайней мере, была настроена дружелюбно. Люди простирали к ней руки, старались дотронуться до нее. Они тянули коня за узду, вешали на его шею венки из роз. Никто на этот раз не бросался на ее одежду с ножницами. Было похоже, что к такому великому предзнаменованию, как ее победа, они предпочли отнестись с почтением, опасаясь гнева богов.