Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3

• Название: Несущая свет. Том 3
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-307-7, 5-88590-304-2

Третий, заключительный том романа «Несущая свет», действие которого происходит в эпоху Древнего Рима, завершает описание судьбы его главных героев. После череды нелегких жизненных испытаний Ауриана наконец получает долгожданную свободу и становится женой Марка Аррия Юлиана.

Занимательный сюжет, историческая достоверность, высокие художественные достоинства произведения несомненно заинтересуют любителя жанра любовно-исторического романа.

---

— А как же твой народ? Разве ты не бросаешь его?

В ее глазах что-то дрогнуло, появилась какая-то неопределенность.

— Они любят тебя и надеются на то, что ты когда-нибудь воссоединишься с ними, — продолжал он. — Самое большое благо, которое ты можешь для них сделать — сохранить свою жизнь.

— Но… спасти свою шкуру таким образом означает потерять ее. Это выбор для ничтожного труса. И вот еще что, Марк, — произнесла она, изо всех сил стараясь найти причину, которая была бы убедительной для Марка Юлиана. — Одберт накопил огромное состояние. Ходят слухи, что он посылает деньги королю херусков. Когда он распрощается с этой школой, то отправится туда. Он собирается обосноваться в их землях и стать их правителем. Деньги же, которые он им посылает, используются для нападений на мое племя. Мой народ в опасности, его преследуют, уничтожают, угнетают. Он страдает от болезней.

— Есть закон, по которому золото и серебро запрещено посылать за границу. За этим строго следят.

— И все-таки это так. Те, кто нам это рассказали, поклялись своими матерями.

Марк Юлиан молчал, понимая, что сказанное Аурианой вполне могло быть правдой. Подарки Аристоса, переправляемые вождям херусков, не могли вызвать неудовольствия римских властей, потому что борьба с хаттами была выгодна империи. Вдобавок к этому продажные чиновники Домициана наверняка получали хорошие взятки. Они считали, что империя экономит деньги, так как в противном случае Домициану самому пришлось бы нанимать херусков для борьбы с хаттами.

— Ауриана, для меня это неприемлемо. Ты понимаешь? Это все равно что стоять, сложа руки, и наблюдать за тем, как твою мать, твоего ребенка ведут под топор палача. Это чудовищно! Как ты собираешься прикончить Аристоса? Ты хочешь напасть на него во время обеда, спрятав кинжал под туникой? Стражники убьют тебя еще до того, как ты подойдешь к нему.

— Нет, наши обычаи предусматривают другой порядок, — ответила она усталым голосом. — Сначала нужно объявить ему о том, что произойдет. Он должен принять вызов Поединок должен проходить при дневном свете, желательно на острове посреди потока. Если это место обнесено оградой в форме круга, то в дело могут вмешаться боги. Противники должны биться оружием, которое применяется на войне и считается почетным. Я пленница, а он находится под усиленной охраной. Поэтому остается только один способ провести бой с Одбертом не нарушая наших обычаев — сразиться на арене.

— Ну что ж, хорошо. Ты больше ничего не желаешь. Но это же абсурд. Ты сама не представляешь, о чем говоришь. Ваши силы неравны. Неужели в этом мире все повернулось с ног на голову? Ни один наставник, если он в здравом уме, ни один устроитель представлений не допустит этого. Эрато запретит ваш поединок, но даже если он разрешит вам сразиться, все те, кто поставил на Аристоса, возмутятся и выступят против. У тебя нет выбора, кроме как подчиниться голосу рассудка.

К его огорчению, Ауриана, казалось, не слышала обращенных к ней слов.

— Твоя власть безгранична. Ты можешь устроить этот поединок.

— Ты с ума сошла! — тихо произнес он. — Неужели ты и впрямь полагаешь, что я буду способствовать твоей гибели?

— Значит, ты уверен в моей смерти. Должно быть, ты не веришь в мою невиновность.

— Невиновность? Что общего у этого подонка и твоей невиновностью? Конечно, я верю в твою невиновность. Но если невиновность — главное условие сохранения жизни, то почему новорожденные умирают? Разве ты не видишь, как здесь, в школе, рядом с тобой погибают люди, чья вина только в том, что они попали в плен к более сильному врагу? Клянусь всеми богами, я не могу больше этого слышать! — воскликнул Марк Юлиан, испытывая невыразимую боль. — Он весит в два раза больше тебя и может разделаться с тобой одним ударом. Он одержал свыше тридцати побед. Даже если ему помогали боги, все равно это внушительный результат. Ради этого патетического сумасбродства ты расстраиваешь все мои планы. Неужели ты действительно думаешь, что Домициан оставил тебя в покое? Если ты останешься здесь, он вскоре убьет тебя каким-нибудь изощренным способом. Я был свидетелем таких случаев. Он делает вид, что твоя судьба ему безразлична, но так не может продолжаться вечно. Я предлагаю тебе свободу. Ты отбрасываешь ее и выбираешь рабство.

Марк резко отвернулся от нее, его глаза пылали гневом. Тяжелый плащ взметнулся и упал.

— Сколько бы мы ни говорили об этом, толку не будет. Лучше помолчим.

Воцарилась продолжительная тишина. Ауриана не двигалась. Отчаяние отняло у нее все силы. «Он презирает меня. Я потеряла его».

Она чувствовала так, словно падала с коня, а земля летела ей навстречу. Предстоящий поединок с Аристосом вызывал у нее куда меньше тревоги, чем гнев этого человека. Однако Ауриане было не впервой преодолевать чувства страха и одиночества.

— Ты не хочешь помочь мне, — сказала она тихим голосом. — Тогда я найду иной способ.

Она придвинулась к Марку и обняла его сзади за плечи. Тело Марка Юлиана казалось бесчувственным как дерево, и тогда Ауриана заговорила нерешительным, робким голосом. Так поступает животное, которое пробует лапой лед на прочность, прежде чем перейти замерзшую реку.

— Не покидай меня, Марк! Пожалуйста! Я не могу ничего изменить.

Он повернулся лицом к Ауриане, и та почувствовала в сердце острую боль. Его глаза, прежде такие прямые и ясные, теперь помутнели от горечи поражения. Он был похож на сильное, гибкое животное, напрягшееся перед прыжком. Но оказалось, что прыгать некуда. У Аурианы возникло ощущение, что она совершила какой-то непростительный поступок. Она потупила свой взгляд, не будучи в состоянии смотреть на мучения Марка Юлиана.

— Мне кажется, что ты уже мертва, — сказал он с горьким сожалением. — Прощай.

— Прощай, — прошептала она, проглотив комок, вставший у нее в горле. Слова Марка были восприняты ею буквально. — Ты расстаешься со мной навсегда?

Она напряженно всматривалась в его глаза. На ее лице отражались противоречивые чувства — мужество и беззащитность.

Марк Юлиан понял всю бесполезность дальнейшего спора. Для нее это не было поединком убеждений, потому что она не отделяла себя от них. Принять его предложение означало отказ от самой себя. Она бы просто перестала быть прежней Аурианой.

— Ну конечно же я не оставлю тебя! — ответил Марк Юлиан с горячей страстностью, привлекая ее к себе и сжимая в объятиях. — Я запрещаю тебе даже думать об этом.

Он почувствовал, как по ее телу пробежала судорога облегчения, и ему стало стыдно своего гнева.

— Ты заслуживаешь лучшей участи, — сказал Марк Юлиан после небольшой паузы. — Какую бы судьбу ты выбрала бы себе, если бы у тебя была возможность?

— Какой странный вопрос! Будто кто-то может выбирать! Теперь, когда мне уже много лет…

— Перестань, тебе не больше двадцати пяти.

— Я уже старая для себя самой. Я бы хотела иметь возможность наблюдать и размышлять о вещах — изучать, как говорите вы, римляне. Я бы хотела понять, почему вещи такие, какие они есть.

— Полюбуйтесь древней как мир иронии судьбы! — произнес Марк Юлиан с грустной улыбкой. — Она взяла душу философа, которая скорее подходила бы молодому аристократу посреди портиков александрийской школы и поселила ее в тело женщины из варварского племени, заключенной в стенах гладиаторской школы!

Он долго смотрел на Ауриану, словно пытался вобрать в себя ее образ.

— Моя любознательная, прилежная овечка со стальными когтями! Нигде больше не найдешь такой.

Он умолк и погрузился в мрачные размышления.

— Тебя раздирают на части люди, преследующие свои цели. И никто из них не способен оценить тебя в целом. Для своих соплеменников ты — богиня без человеческого сердца, которая должна жить и умереть ради них. Для Эрато ты — гладиатор, очень хороший и искусный, но все же только гладиатор. Для Домициана ты — память о его унизительной неудаче и объект мести. Остальные смотрят на тебя лишь как на забаву. Когда каждый из них добьется от тебя своего, что от тебя останется?

В душе Аурианы сейчас не было ничего, кроме щемящей, острой тоски. «А для Деция я была всего лишь умной, способной девочкой-подростком, которая должна была как следует усваивать его уроки и становиться обычной женщиной», — подумала она. В этот миг Ауриане стало ясно, почему между ней и Марком Юлианом существует такое органическое духовное единство: он один пытался видеть ее целиком, со всеми ее достоинствами и недостатками. Это наполняло ее душу радостью, какой она еще никогда не испытывала.

Долгое время они простояли, обнявшись, не желая разговаривать о том, что их разделяло. Им предстояло скорое расставание, и мысль об этом тяжким грузом давила на них обоих.

— Марк, здесь все умеют писать, не только жрецы и хранители могущественных слов…