Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3

• Название: Несущая свет. Том 3
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-307-7, 5-88590-304-2

Третий, заключительный том романа «Несущая свет», действие которого происходит в эпоху Древнего Рима, завершает описание судьбы его главных героев. После череды нелегких жизненных испытаний Ауриана наконец получает долгожданную свободу и становится женой Марка Аррия Юлиана.

Занимательный сюжет, историческая достоверность, высокие художественные достоинства произведения несомненно заинтересуют любителя жанра любовно-исторического романа.

---

Марк застал его в добром расположении духа. Домициану только что сообщили, что его жена забеременела. Кроме того, прибыл гонец с долгожданными вестями из Северной Африки, который сообщил, что его легиону удалось уничтожить одно местное племя, отказавшееся платить дань. Император еще больше обрадовался, увидев перед собой Марка Юлиана, который проделал немалый путь для встречи с ним. Это льстило ему, так как доказывало, что Первый советник все еще уважает его. Юлиан притворился, что пришел к нему по другому поводу — у Домициана наверняка возникли бы подозрения, если бы Марк Юлиан выступил в роли заурядного доносчика. Поэтому Марк Юлиан сначала попросил у Домициана совета по делу, в котором были замешаны многие писцы и чиновники судов, занимающихся делами о наследственном имуществе. Речь шла об огромных взятках, которые они вымогали. Попутно он упомянул о новом варианте игры в александрийские шахматы, которые очень увлекали Императора, а Марк был его постоянным партнером. Как он и надеялся, Домициан тут же предложил сыграть партию. Пока они играли, Марк упомянул о часто слышимых им уличных разговорах, в которых люди сетовали на то, что Игры потеряли свое былое великолепие и потускнели. Слова Марка больно ударили по самолюбию Императора, хотя он сумел сохранить довольно безразличный вид. Домициан рассматривал Игры как один из способов прославить свое правление.

Он начал задавать Марку вопрос за вопросом, и теперь намеки на неправильное расходование Торкватием государственных средств, которые были сделаны в начале игры, казались совершенно естественными. Марк Юлиан выдал несколько интересных обрывков информации, заинтриговавших Домициана, и перевел разговор на другую тему. Император, однако, уже проглотил наживку и заставил Марка Юлиана вернуться к этому вопросу, что тот и сделал с мастерски разыгранной неохотой. Он рассказал все, что знал.

Торкватий поместил львиную долю доходов школы за первое полугодие в рискованную торговую сделку, которая, как и следовало ожидать, провалилась. Иногда он, чтобы скрыть потерю денег, в ежемесячных отчетах стал завышать расходы по содержанию школы и экономить на питании гладиаторов. Он покупал дешевых, но второсортных бойцов и кормил их чем попало, из-за чего в школе вспыхнул бунт, причинивший значительный ущерб. Император скоро наверняка получит подробный доклад об этом происшествии, имевшем место всего лишь несколько часов назад.

Домициан слушал не перебивая с помрачневшим лицом. Внезапно его настроение изменилось.

— Послушай, Марк! — воскликнул он. — Давай напустим холодного северного ветра и заморозим эту пылкую страсть к финансовым авантюрам. И раз уж ты разоблачил этого проходимца, наградой тебе станет мое разрешение выбрать место, куда мы сошлем его на исправление.

Заостренным концом стиля он показал на большую карту мира, размещавшуюся на двух стенах. — Вот здесь, на южном берегу Черного моря у нас есть прелестная колония, Битиния. Это паршивейшее место создано богами, чтобы у меня было куда ссылать предателей, циников, бездарных поэтов и дураков. Выбери ему деревню, маленькую примитивную деревню, где этот мошенник сойдет с ума от скуки.

Марк Юлиан с трудом скрыл горечь разочарования от мысли, что как это сейчас просто — сказал несколько слов в нужное время, и человек уничтожен.

Гораздо больше труда ему пришлось приложить, чтобы добиться назначения Эрато на пост префекта школы. Сначала Император удивленно посмотрел на своего советника и буркнул что-то неразборчивое. Затем, будучи припертым к стенке, он пожаловался:

— Но ведь некоторые могут сказать, что ты выставляешь меня в дурацком свете, заставив назначить на эту должность человека столь низкого происхождения.

— Но этот довод говорит в его пользу. Он не будет относиться к своему назначению как к временному пристанищу в ожидании повышения.

— Ты же знаешь, что префектом школы может стать лишь человек, принадлежащий к сословию всадников[11]. Если я отдам школу простому вольноотпущеннику, всадники могут зароптать. Такого нарушения иерархии еще не было.

— Для всадников, управляющих гладиаторскими школами, такой поворот послужит хорошей встряской, в которой они давно нуждаются, потому что в последнее время вместо выполнения своих прямых обязанностей они погрязли в пиршествах, разврате и казнокрадстве. Все они — солдаты с большим военным опытом, поэтому неудивительно, что в школах царят такие же порядки, как и в легионах. Ты пробовал хоть раз подсчитать потери, нанесенные постоянными бунтами, которые вызваны бессмысленно жестокой дисциплиной? Эрато будет управлять этим заведением как школой, а не как центурией или когортой. Он будет служить тебе как никто другой. Все остальные были случайными людьми, а для Эрато это составляет смысл всей его жизни. Он будет знать свое место именно потому, что не является всадником, его нетрудно будет держать в руках. Если назначить кого-то другого, все беды начнутся сначала.

Домициан скорчил кислую гримасу и некоторое время сидел молча. По его глазам было видно, что он пытается доискаться до истинных мотивов, двигавших Марком Юлианом.

— Женщина — как звали ту буйнопомешанную? — внезапно изрек он. В его глазах зажглись огоньки недоверия, и он наклонился к Марку Юлиану, словно кот, ожидающий у мышиной норки свою добычу. — Я слышал, что этот твой Эрато взял ее под свое крыло.

Марк Юлиан весь внутренне содрогнулся в ожидании катастрофы, но старался держаться спокойно и естественно.

— Откуда мне знать? — сказал он, изображая раздражение. — Я не слежу за такими вещами, ты же знаешь мое отношение к Играм.

— Да уж ладно, довольно. Что я тебе сделал худого? Не утомляй меня всем этим вздором. Я еще успею вытянуть из тебя всю правду. Неужели ты хочешь сказать, что она нисколько не заинтриговала тебя? Хоть чуть-чуть? Может ли вся твоя философия объяснить, почему твое присутствие постоянно напоминает мне о ней? Ты похож на нее не только точно такой же высокомерной невинностью, но и склонностью к глупому, бесполезному самопожертвованию… Что касается меня, то я вообще не думаю о ней. Она всплыла в моей памяти только потому, что ты заговорил об Эрато.

Марк Юлиан лихорадочно пытался найти веский аргумент, который бы убедил Домициана в какой-то особой связи Эрато с Аурианой.

— Эрато сэкономит нам не только деньги, — наконец заговорил он, — но и жизни, драгоценные жизни. Хорошо известно, что толпа жаждет значительно меньше крови, когда гладиаторы в своих схватках показывают превосходную подготовку и мастерское владение оружием.

— Ах! — с восторгом произнес Домициан, словно он сделал удачный ход и выиграл партию. — Вот оно! А я-то уже начал тревожиться. Теперь я спокоен. Наконец-то я знаю подлинные мотивы твоих поступков. Идиотское пифагорейское понятие о сострадании. Как я только раньше не догадался? — Домициан погрозил Марку Юлиану пальцем. — Ты пристаешь, как рипей. Ну ладно, я отдаю Эрато пост префекта. Но если он проявит нелояльность ко мне или окажется некомпетентным, я не забуду, кто его предложил.

На следующий день, ближе к вечеру Эрато, который так и не успел толком прийти в себя после получения приказа о своем новом назначении, занял кабинет префекта.

Первым его шагом после вступления в должность была отмена приказа о казни Аурианы. Затем он велел произвести строгую проверку пищи, выдаваемой гладиаторам Третьего яруса.

У Аурианы возникло ощущение, что десница бога подняла ее из кромешной тьмы. Она чудом избежала позорной смерти. Марк Юлиан был жив и здоров, он ради ее спасения расправился руками Императора с этим зверем Торкватием. Она так и не узнала бы ничего о своем спасителе, если бы сам Эрато не упомянул его имя с таким почтением, что это изумило ее. Обычно Эрато не скрывал своего презрения и недоверия к сильным мира сего. Крылья любви, испытываемой ею к Марку Юлиану, подняли Ауриану на такую высоту, что она и радовалась, и пугалась. Этой страсти было невозможно противостоять, она уносила ее все дальше и дальше от того, что было привычно и знакомо. После тяжелых испытаний последних лет у нее появилось ощущение покоя и умиротворенности Где-то впереди, рядом ее ждала тихая гавань. Слишком долго она чувствовала себя одинокой рябиной, растущей посредине огромного поля и дающей приют другим под своими ветвями. Она уже совсем забыла, когда последний раз о ней кто-то заботился. На нее нахлынули воспоминания о тех днях, когда их храм еще стоял, а в мире все казалось прочным и незыблемым, как скала. Но теперь она чувствовала иллюзорность всего этого. Инстинкт предупреждал ее, что храм легко может сгореть, а все остальное — рухнуть. Защита Марка Юлиана была для нее родником, из которого можно утолить жажду, но не морем, в которое можно погрузиться целиком. Ауриана старалась не забывать, что только Фрия может сохранить человека от всех бед. Но тем не менее она находила все большее утешение в любви Марка Юлиана.