Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 2

• Название: Несущая свет. Том 2
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-306-9, 5-88590-304-2

Во втором томе остросюжетного любовно-исторического романа Донны Гиллеспи повествуется о любви и приключениях дочери древнегерманского вождя и сына римского аристократа.

На его страницах автор обращается к известным темам: добро и зло, любовь и коварство, алчность и бескорыстие. К бесспорным достоинствам романа можно отнести умело выстроенный динамичный сюжет, тщательно выписанные и психологически достоверные образы героев, безусловное знание исторических реалий.

---

«Это пустота без конца. Я больше не чувствую рядом с собой духа Вангио. Даже призраки бегут из этой страны».

Наверняка они не смогут ехать дальше. Ведь там — океан, который своими потоками омывает Мидгард, где живут все народы. Они упадут в его воды и канут в пасть великому Вурму.

Ауриана заметила значительно улучшившееся настроение всадников. Они все чаще улыбались, перебрасывались шутками. Так бывает только во время возвращения из похода домой. То, что кто-то мог называть это место домом, удивило Ауриану.

Войско пополнило запас провианта, и она стала получать добавку к своему ежедневному рациону: сушеные финики, инжир и очень противное кислое вино, гораздо хуже того, которым угощал ее Деций.

Снова и снова она допытывалась у своих насупленных конвоиров, куда они держат путь и долго ли еще осталось ехать, но те лишь смеялись над ее корявым произношением. Ответ на свой вопрос ей удалось получить от юноши с дружелюбной внешностью, который носил воду лошадям.

— Теперь уже немного осталось, — громко сказал он. — Не больше семи дней.

— Как называется это место?

— Ты имеешь в виду город за теми стенами?

— Нет, вся страна.

Глаза паренька округлились от изумления, а затем презрительно сузились.

— Эти хатты — настоящие животные, а вместо голов у них кочаны капусты! Ты не знаешь Италию, страну, которая является центром всего мира?

Глава 31

Император вместе со своей свитой и войском прибыл в Рим, когда там отмечался праздник Виналии. Он устраивался после сбора винограда и изготовления из него молодого вина.

Нездоровый воздух августа принес с собой лихорадку, и весь город пребывал в тревоге. Домициан остался пока за пределами Рима на своей загородной вилле, построенной на склоне горы Альбан, как и требовала традиция. Полководец, одержавший победу, мог войти в город только лишь во главе триумфальной процессии.

Осведомители Домициана ежедневно сообщали ему о том, что говорилось на улицах и в тавернах о его победе над хаттами. Разумеется, они прекрасно знали, что горожанам было решительно все равно, окончилась война или же, наоборот, началась новая. Людей гораздо больше беспокоило то, что в этом году на празднике Виналии вино не будут раздавать бесплатно. Однако никто из шпионов Императора не решился сказать ему об этом откровенно и навлечь на себя его гнев, потому что Домициан совершенно искренне полагал, что простой народ видит в нем своего спасителя.

Марк Аррий Юлиан, возвратившись в Рим, долгие дни проводил в императорском дворце, исполняя те обязанности Императора, которые Домициан находил скучными и утомительными — выслушивал просителей и жалобщиков, приезжавших даже из самых отдаленных провинций, и разбирал их тяжбы. Много времени отнимала и переписка с наместниками, касающаяся вопросов законодательства. Проверив иск магистратов, обвинявших трех подрядчиков в поставке недоброкачественного мрамора для строительства нового императорского дворца, он пришел к выводу, что виноваты обе стороны. Налицо было жульничество подрядчиков и наглые попытки правительственных чиновников обчистить рабочих, нарочно запутав учет отработанных ими дней. Домициан и такие дела поручал своему первому советнику, потому что ему было известно об обширных познаниях Марка Юлиана в архитектуре.

Жизнь во дворце начинала казаться последнему невыносимой. Каждый день, проведенный в нем, Юлиан сравнивал с приемом небольшой порции яда. Когда бы он ни смотрел в отвратительные алчные лица как магистратов, так и обвиняемых или проходил мимо разорившегося патриция, у которого не было даже объедков, чтобы накормить своих рабов, но который добирался в театр, нанимая паланкин с целью пустить пыль в глаза, или слышал ругань и возню сцепившихся продавца с покупателем, которые не поладили из-за цены на щуку или угря на рыбном базаре, или останавливался на ступеньках дворца, чтобы дать малюсенькую милостыню голодающему нищему сразу же после рассказа о каком-то гурмане, просадившем половину наследства на устройство пышного званого обеда, ему казалось, что никогда не существовало ни могучего северного леса, ни женщины-воина, а было лишь наваждение, увиденное в лихорадочном бреду.

«Мечтательный идиот, — думал он о себе. — Аурианы никогда не было. Этот злой мир вокруг тебя — единственный на земле».

Победа Домициана над хаттами придала Императору решительности, и он стал выдвигать Сенату новые требования, о которых он никогда бы не осмелился даже заговорить из страха быть обвиненным в нечестивом высокомерии.

Под его давлением сенаторы объявили, что месяц его рождения, октябрь, будет отныне называться Домицианус. Сенаторам тем самым был брошен вызов. Принявший его должен был оспаривать тезис о том, что правление Домициана не менее величественно, нежели правление Юлия Цезаря или Цезаря Августа. В честь каждого из них тоже были переименованы календарные месяцы. С этим предложением выступил Вейенто. Он сделал это якобы случайно, будто бы желая обсудить этот вопрос и узнать мнение сенаторов, но все отлично знали, что он выражает страстное желание самого Императора. Они не сомневались в том, что судьбе сенаторов, проголосовавших против предложения Вейенто, никак нельзя позавидовать. В довершение всего Домициан заставил Сенат назначить его пожизненным Цензором[5]. Это дало ему возможность исключать из Сената любого его члена, которого он считал недостойным звания сенатора. Все были этим очень встревожены и полагали, что Домициан сделал самый серьезный шаг на пути к автократии.

В тот день сразу же после заседания Сената Лициний Галл и Сатурнин нашли Марка Юлиана и потребовали конфиденциальной встречи. К этому времени Сатурнин, как и Марк, уже знал о списке людей, подлежавших уничтожению, и о том, что его имя стояло в этом списке последним. Поэтому он с радостью присоединился к заговорщикам. Они встретились в саду у Марка Юлиана. Старик Диокл провел этих двоих по запутанному лабиринту садовых дорожек к тому месту, где их ждал Марк Юлиан. Он стоял к ним спиной среди гранатовых деревьев, поглощенный раздумьями, и рассеянно смотрел на прямоугольный бассейн, где в зеленоватой воде плавали золотистые карпы.

Возмущение Галла было так велико, что он забыл даже произнести слова положенного приветствия.

— Юлиан! Неужели ты не остановишь его? — он повысил свой голос почти до писка. — Еще пара таких указов, и Домициан заставит нас падать ниц и целовать ему ноги как персидскому сатрапу!

Марк Юлиан обернулся, и на его лице появилась улыбка.

— Ты мне льстишь. Должно быть, ты думаешь, что я волшебник. Успокойся, мой дорогой Галл.

На секунду показалось, что Марк отвлекся от разговора. Вернувшись к своим мыслям, он повел их к каменной скамейке, которая стояла у маленького водопада, устроенного в искусственном потоке, подававшем воду в бассейн. Шум воды хорошо скрывал их беседу от посторонних ушей. Марк Юлиан пригласил гостей садиться.

— Его желание занять должность Цензора, — продолжал он, — показывает, что в нем еще сохранились остатки чести. Он все еще пытается создать впечатление законности своих действий. Хотя, в конце концов, он найдет способ добиться своего любым путем.

— Для меня октябрь остается октябрем, — сказал Сатурнин и презрительно сплюнул на песок. Он был похож на рассерженного Бахуса, развалившегося на скамейке. — Какое тщеславие! Я никогда не произносил этого слова «Домициан», если только мне не приходилось высказываться публично. Мне страшно надоели его завуалированные угрозы и притворство. Я готов покончить с этой игрой и подставить свою шею под топор его палача.

Галл посмотрел с жалостью и ужасом на Сатурнина и перевел взгляд на Марка Юлиана.

— Ну что ж, — произнес он с претензией на непринужденность, нервно теребя пальцами край своей туники, — стало быть, нам нужно побыстрее нанять кого-нибудь, кто смог бы прикончить его, не так ли?

Эти слова Галла показали всю его неопытность в таких делах. Он понятия не имел о том, что нужно для подготовки свержения диктатора.

Марк Юлиан сурово посмотрел на своих гостей.

— Этим мы займемся в последнюю очередь. Или вы хотите получить хаос и неразбериху, как это было после смерти Нерона? На этот раз мы поступим мудрее. Во-первых, мы выберем преемника Домициана. Его кандидатуру должны одобрить Сенат и гвардия.

— Это невозможно. Гвардии никогда не понравится тот, кто понравится нам, — запротестовал Галл. — Да и в любом случае он всех подкупит. Кроме того, мы потеряем слишком много времени.

— Я знаю, сколько он платит гвардии, мы предложим им больше. И запомните еще вот что. В гвардии по сих пор есть те, кто верны памяти Тита. Если им станет известно наверняка, что Домициан убил своего брата, они тут же восстанут против него. А такие доказательства у нас скоро будут. Теперь я знаю, где искать письма Каэнис — они спрятаны в стене ее библиотеки, которая выходит на восточный двор старого дворца. Все дело за тем, как пробраться туда, не возбуждая подозрений. Мне придется сделать это самому. Очень скоро нам удастся выследить врача, принимавшего участие в убийстве. Он сбежал, но мои люди напали на его след. Не забывайте и о том, что сам Домициан должен действовать медленно и постепенно, чтобы мы не догадались об его истинных намерениях. Короче говоря, мы должны немедленно найти человека на его место, который был бы приемлем для большинства из нас.