Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 1

• Название: Несущая свет. Том 1
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-305-0, 5-88590-304-2

Действие этого монументального романа-саги происходит в эпоху древнего Рима. Описываемые в нем события переносят читателя в сам Вечный Город, и на территории, где обитают германские племена. На фоне грозных событий повествуется о приключениях главных героев — дочери германского вождя Балдемара Аурианы и Марка Юлиана — сына римского сенатора, судьбы которых переплетаются самым причудливым образом.

Книга рассказывает об увлекательном мире страстей, интриг, предрассудков, языческих верований далеких времен.

---

— Домициан не сможет пройти даже в Сенат, как же он может претендовать на трон? Вот что я имею в виду под словом «ранг». И потом этот увалень слишком ленив, чтобы хоть что-то предпринимать. Взгляни на него, это же дрожащий щенок, разве может он собрать и повести за собой хотя бы одну когорту сторонников? Как видно, тебе следует лучше подбирать своих информаторов, иначе ты будешь вечно попадать впросак — кто в таком случае станет платить тебе за твои рискованные шуточки?

Пан слегка смутился, однако, тут же вновь осклабился своей наглой улыбкой. Домициан почувствовал огромное облегчение, но вместе с тем он не мог не испытывать досады на своего приятеля. Не такой уж он ленивый и никчемный человек, как это представил перед всеми собравшимися Марк Юлиан. И потом, почему это он не сможет пройти в Сенат? Разве его предки вышли из гладиаторской школы? Нет, они были почтенными владельцами кирпичной фабрики! Все же Марку Юлиану, по мнению Домициана, следовало быть более сдержанным в своих словах.

Марк не мог поручиться в том, что он добился своими речами хоть какого-нибудь успеха. Нерон был слишком переменчив в своих суждениях, и Марк недаром опасался, что Император недолго будет находиться под впечатлением его слов. Едва ли не первый встречный, пожелавший высказать противоположное мнение с таким же апломбом и уверенностью, с какими это сделал Марк, может изменить умонастроение Нерона.

Пан тут же тайком бросил быстрый взгляд на Диониса, и тот еле заметно кивнул ему. Пожалуй, только Марк обратил внимание на этот немой диалог.

— А теперь продолжим наши игры! — воскликнул козлинобородый музыкант, хлопая в ладоши. — Если вы все готовы — встречайте настоящую невесту!

Домициан понял, что опасность для него миновала. Но его обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, Марк Юлиан спас ему жизнь, а с другой стороны, он сделал это, унизив его, смертельно оскорбив перед теми, чьего расположения и уважения Домициан всегда так страстно жаждал. И так постепенно, хотя в глубине души он сам не верил в это, Домициан приписал Марку злой умысел там, где его и в помине не было. Однако он уверил себя, что должен когда-нибудь отомстить за свое оскорбление, и глубоко затаил обиду.

Вероятно, Юнилла находилась где-то поблизости, потому что не прошло и нескольких мгновений, как слуги ввели в залу девушку в свадебном наряде. Она была немного выше старухи, но точно так же, как и та, полностью скрыта под длинной густой золотистооранжевой фатой.

Эта, вторая уже за сегодняшний вечер невеста остановилась рядом с Марком Юлианом. Пока заново свершался весь ритуал, Марк размышлял со стесненным сердцем о том, что Нерон, по всей видимости, намерен играть с ним в подобные игры до рассвета, заставляя его поднимать фату за фатой, чтобы вновь и вновь убеждаться: перед ним опять не Юнилла. Возможно, Нерон сам возмечтал об этой несчастной девушке, и она уже находится где-нибудь под замком в дальних комнатах Золотого Дома Нерона, или, может быть, он просто убил ее, и труп бедняжки лежит сейчас в скудельнице для неопознанных трупов как очередная жертва, которой позабавились во Дворце, а затем выбросили за дальнейшей ненадобностью.

«И я еще собираюсь обратиться к этому сумасшедшему с просьбой об открытом суде?!» — с отчаяньем подумал Марк.

Плечи этой новой невесты подрагивали от испытываемого волнения или страха. Авгур распорядился, чтобы Марк поднял фату. Он поднял легкую ткань очень медленно, почтительно, стараясь не напугать девушку еще больше.

Это была Юнилла. В зале воцарилась, тишина.

Эта девушка с робко опущенными глазами была действительно самим совершенством. Несмотря на ее древний род, который был не моложе самого Рима, в облике невесты ощущалась примесь азиатской и африканской крови. На это указывали мягкая округлость щек, длинная стройная шея, которая часто встречается у египтянок, особая статность всей фигуры. У Юниллы была такая бело-розовая кожа, как будто она каждый день принимала молочные ванны. Наконец, девушка застенчиво взглянула на Марка, и он увидел ее огромные сияющие карие глаза. Ее подкрашенные, полные, красиво очерченные губы были полуоткрыты и напоминали полураскрывшийся бутон розы. От ее темных великолепных волос, заплетенных в шесть тугих косичек, связанных в один узел и перевязанных шерстяными лентами, исходило какое-то призрачное сияние. В волосы были вплетены многочисленные жемчужины.

Марк пытался вглядеться в глубину ее глаз, но их ониксовая поверхность не пускала его внутрь, отражая его взгляд, словно отполированный металлический щит. «Это оттого, конечно, — думал Марк, — что дитя очень напугано».

Они взялись за руки. Марк ощущал такое благоговение перед этой девушкой, и такую жалость к ней, и такое желание защитить ее, что ему в голову не приходило ожидать от нее какого-либо коварства. Он был уверен, что такому совершенному по своей красоте лицу должно соответствовать совершенство души. Марк решил, что ему во что бы то ни стало нужно найти способ остаться в живых. Так вот в чем заключалась самая жестокая шутка Нерона! Он показал обреченному на смерть человеку божественное создание, с которым тот мог бы прожить всю свою жизнь, если бы у него были хоть какие-то шансы остаться в живых.

Голос Юниллы был мягким и приглушенным, похожим на воркование голубки.

— Где ты — Гай, там я — Гайя, — произнесла она положенную по ритуалу фразу, которая значила примерно следующее: «Я отныне принадлежу твоему роду». Этим невеста объявляла себя женой. Когда новобрачные преломляли пшеничный свадебный пирог, Марк заметил, что сияющие глаза Юниллы смотрят прямо на него. Может быть, она испытывала страх перед ним? Или на свой лад оценивала его? Нет, Марк не нашел в ее глазах робости, скорее в них была настороженность.

Затем хозяин дома приказал принести брачный договор. При этом гости обменялись встревоженными взглядами. Их привело в замешательство то, что в соответствии с ритуалом сейчас надо было совершить жертвоприношение свиньи. Нарушать древние ритуалы считалось верхом неприличия. Однако многие вспомнили странную неприязнь Марка Юлиана к закланию жертвенных животных, он, похоже, просто не переносил эту церемонию. Поэтому пошептавшись между собой, гости постепенно успокоились.

Вместе с десятью гостями, выступившими в роли свидетелей, Марк и Юнилла подписали брачный договор, который определял в частности величину приданого. Раздались аплодисменты, и некоторые гости поспешили к новобрачному, чтобы поцеловать и поздравить его. Одна богатая молодая матрона, известная своей любвеобильностью, тайком сунула в руку Марка Юлиана записку, которая — он знал — была ничем иным как приглашением на свидание. «Плохи же у нее дела, — насмешливо подумал Марк, — если она соблазняет новобрачного во время свадебной церемонии».

Когда они направились к накрытым пиршественным столам, ведя за собой гостей, Марк тихо и осторожно, так, чтобы никто не слышал, сказал Юнилле:

— Крепись, дорогая, мы пленники, — но это не будет продолжаться вечно, я обещаю тебе. Никто никогда не посмеет больше чинить над тобой насмешек, как сегодня.

Она бросила на него взгляд, лишенный всякого выражения, так что Марк испытал неприятное чувство, будто он говорил с ней на разных языках, и она ничего не поняла из его слов.

— Никто и не чинит надо мной насмешек, — произнесла она слегка раздраженным тоном. — Что же касается пленения, то все мы — пленники, кроме Божественного Императора, но так и должно быть, — тут она понизила голос, и ее прекрасные глаза зажглись недобрым огнем. — А кто это пустил сюда столько умников-плебеев в застиранных лохмотьях? Это же моя свадьба! Неужели ты не боишься, что они украдут столовое серебро?

«Она еще совсем дитя и повторяет то, чему ее учили», — говорил себе Марк. Но первые сомнения уже начали одолевать его, и в глубине души он знал, что Юнилла всегда будет так думать.

— Это — мои друзья по школам и академиям, — холодно сказал он. — И я хочу, чтобы с ними обходились с подобающим почтением.

Столы были усыпаны зеленью петрушки и первыми полевыми цветами. Вокруг столов стояли ложа, на каждом могли разместиться три человека. Стол молодоженов стоял в центре комнаты под огромной многоярусной люстрой из стекла и бронзы в форме Вавилонского храма. Марк Юлиан устроился, как и подобает хозяину, на третьем ложе за своим столом, но самое почетное место на среднем ложе (вокруг каждого стола стояло по три трехместных ложа) осталось незанятым в память об отце Марка. Домициан без всякого спроса быстро возлег прямо напротив Марка Юлиана, воспользовавшись тем, что бывший консул, которому предназначалось это место, так и не приехал на свадьбу. Марк хорошо понимал Диокла, который в этот момент наблюдал за всем происходящим, стоя у стены и, казалось, готов был спустить собак привратника на нарушителя правил приличия. Огни факелов в саду мигали от порывов поднявшегося ветра, а Марку чудилось, что это добрые духи пытаются привлечь к себе его внимание и предупредить о чем-то.