Иннокентий Федоров-Омулевский - Шаг за шагом

• Название: Шаг за шагом
• Автор: Иннокентий Федоров-Омулевский
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1960

---

   Жилинский с дочерью, Варгунин и Светлов (они и оказались самыми дорогими гостями старосты) прибыли, по деревенскому времени, довольно поздно -- в начале девятого. Стоявшая на улице толпа фабричных шумно приветствовала их и, отворив настежь ворота, проводила гостей через весь обширный двор до крыльца. Семен Ларионыч и его красавица жена, с низкими поклонами, встретили их на крыльце, а "деды" -- у порога первой комнаты,-- так требовал, должно быть, местный этикет. Срипки заиграли при этом какой-то доморощенный марш -- нечто весьма забавное и в высшей степени своеобразное. Христина Казимировна первая вошла в хоромы и, как только разделась, сейчас же была обступлена красными девушками и молодицами, бесцеремонно здоровавшимися с ней поцелуями. Она была одета щеголевато, но совершенно по-русски: пунцовый шелковый сарафан, голубая фанзовая рубашка и алая лента в волосах превосходно шли к ее, на этот раз несколько томному лицу. Сам Жилинский, Светлов и Варгунин, когда сняли шубы, тоже оказались, к общему удовольствию публики, одетыми в русское платье; на них были красные шелковые рубашки, опоясанные красными же шелковыми кушаками, и черные полубархатные шаровары, заткнутые за сапоги: у Казимира Антоныча, на случай приезда летних гостей, водился порядочный запас таких костюмов. Эта деликатная внимательность к народному вкусу сильно польстила самолюбию хозяев и остальных гостей.

   -- Гляди-ко, матка, какой молодец! -- сказала потихоньку одна молодица другой, указывая на Светлова,-- хошь сейчас к нам, в фабришные, поступай.

   -- И лихой же, надо быть -- одно слово! -- весело подхватил сзади какой-то парень.

   Вечорка была открыта Христиной Казимировной и самим старостой, который пригласил ее сплясать вдвоем русскую. Семен Ларионыч оказался, в своем роде, танцором первой руки, и его одушевленная, отчаянная присядка вызвала общий, неподдельный восторг. За первой парой пустилась в пляс и остальная молодежь. Варгунин смотрел, смотрел и тоже не утерпел: он подошел к куме Мане.

   -- Ну-ка, кумушка, тряхнем-ка вместе старину,-- любезно пригласил он ее.

   -- И вы?! -- спросил у него Светлов, подходя к ним.

   -- А как же, батенька: я вам еще вчера за ужином докладывал, что у меня опять начинают "чернеть кудри"...-- добродушно засмеялся Матвей Николаич и пустился плясать с легкостью молодого человека.

   Увлекшись общим, непринужденным весельем, Александр Васильич не выдержал и сам, молодцевато подлетел к первой попавшейся на глаза красавице.

   -- Попляшем вместе,-- сказал он ей попросту.

   -- Давай спляшем,-- ответила она ему тем же тоном. Они скромно протанцевали русскую и уселись рядом. -- А тебя как зовут? -- спросил Светлов у своей дамы.

   -- Парасковьей.

   -- Ну а по батюшке-то как?

   -- Петровной. А тебя?

   -- Александром Васильичем. Ты молодица или девушка?

   -- Вишь, косы нет -- баба,-- рассмеялась она.

   -- Веселый у вас народ,-- сказал Светлов.

   -- Ничего, народ хороший; одначе ты на нашу сестру шибко-то не заглядывайся: как раз стягом попотчуют...

   По лукавому выражению лица своей дамы Александр Васильич догадался, что ему была сказана любезность, только немного в грубоватой форме.

   -- Я и сам умею расправиться стягом-то,-- рассмеялся он.

   -- Нешто я не вижу! у Казимира Антоныча худых гостей не бывает. А надолго ли сюды пожаловал?

   -- Как погостится.

   -- Ненадолго, так ничего, а то еще, пожалуй, сглазишь меня...

   Молодица лукаво засмеялась.

   -- А если бы и так? -- спросил Светлов.

   -- Что сглазишь-то? -- переспросила она.-- Больно скоро захотел! Поглянулась я тебе, скажешь?

   -- Разумеется, приглянулась.

   -- Ври больше!

   Она, смеючись, ударила его по руке. Светлов только что собрался отвечать, как к нему подошел староста.

   -- Пожалуй-ка, Лександр Васильич,-- винца выкушать да закусить маленечко,-- сказал он с учтивым поклоном.

   -- Да рано еще, кажется? -- заметил Светлов.

   -- Ничего, опосля повторить можно. Иди-ка ужо!

   Семен Ларионыч дружески взял молодого человека за руку и увел его во вторую комнату, к столу. Варгунин и Жилинский с дочерью оказались тут же: они толковали о чем-то с "дедами", тоже сидевшими за столом, но теперь уже на втором плане. Староста стал наливать Светлову мадеры.

   -- Нет, я лучше водки выпью прежде,-- остановил его Александр Васильич.

   -- Вот это так! Вот это по-нашему, по-русскому! Любое дело! Ай да молодец! -- в один голос заговорили "деды".

   -- Облобызай-кось его за эвто, Семен! -- с восторгом обратился кто-то из них к старосте.

   -- Как деды сказали, так уж и надо исполнять,-- заметил Семен Ларионыч, подходя к Светлому, и трижды поцеловал ею, утерев предварительно ладонью губы и бороду.

   -- Что, Саша? весело тебе у старосты? -- спросила Жилинская, когда Александр Васильич выпил и закусил.

   -- Еще бы! -- ответил он, улыбаясь,-- уж, разумеется, здесь в сотню раз веселее, чем на каком-нибудь городском бале с большими претензиями и еще с большей скукой. Хочешь вместе русскую, Кристи? Пойдем!

   Светлов обнял Христину Казимировну за талию, и они шаловливо убежали.

   -- Да, деды, уж если вы решились постоять за это дело, так надо постоять за него покрепче, да и поосторожнее,-- говорил Жилинский, продолжая с стариками прежний разговор, прерванный на минуту приходом Светлова.

   -- Как, батюшка, не постоять! Коли пытать удачу, так уж, вестимо, не сдуру,-- согласился с ним один.

   -- Наши робяты ни почему не попятятся,-- заметил другой.

   -- Чего им пятиться! не таковский народец. Уж это... как мы сказали, так и будет; не докуда ему, слышь, кровь нашу пить...-- подтвердил третий.

   -- А все бы пообождать не мешало...-- сказал, будто нехотя, Варгунин.

   -- Уйдет, собака! не семи пяден во лбу,-- лихо перебил его староста и стал угощать "дедов" вином.

   Вечорка между тем шла в полном разгаре. То и дело прибывала молодежь, почему-либо замешкавшаяся дома; цветник пополнился новыми красавицами. Скрипки выназывали теперь беспримерное усердие, заливаясь на всевозможные тоны: для избалованного городского слуха они показались бы едва выносимыми, но деревенскому уху эти звуки были любезны: в них слышалась по временам та бесшабашная, полная глубокого отчаяния, русская удаль, которая, быть может, одна только и отводит душу всякими неправдами измученному народу. Светлов, несмотря на неизмеримое расстояние, отделявшее его, как образованного человека, от "темного" общества старосты Семена, чувствовал себя здесь будто в родном кружке. В самое короткое время Александр Васильич успел со всеми перезнакомиться, напропалую балагурил с прекрасным полом, толковал и перебрасывался шутками с парнями. В свою очередь, и это общество, как ни темно оно было, сумело, однако ж, сквозь изящную оболочку нового гостя, разглядеть в нем "не барина": парни бесцеремонно приставали к нему, молодицы и девушки то и дело тащили его плясать. Христина Казимировна, как видно, тоже умела водиться с народом: она без разбора танцевала со всеми.

   -- Золотая это у нас барошня! -- заметила про нее Светлову Парасковья Петровна, когда он остановился возле последней, любуясь танцующей Жилинской.

   -- Да, славная девушка,-- сказал Александр Васильич и стал искать глазами, куда бы сесть.

   -- Да вот садись тут, ко мне на колени -- сдержу небось,-- с наивной простотой пригласила его молодица.-- Я ведь нарочно стягом-то давече постращала: тебя не тронут,-- прибавила она, смеясь.

   Светлов бесцеремонно уселся к ней на колени: ему не хотелось портить деревенской вечорки пустым жеманством.

   -- А что же ты на войну-то завтра пойдешь? -- спросил он, улыбаясь.

   -- Пойдет муж, так и я пойду: с мужем-то ведь все ешь пополам -- с ним, значит, и кашу хлебать доводится; у нас уж такое заведенье,-- весело ответила молодица.

   -- Ты лихая, видно?

   -- Есть тот грех маленечко...

   Парасковья Петровна засмеялась здоровым, грудным смехом.

   -- У нас в фабрике ничего без баб не делается,-- пояснила она.

   -- Хороший обычай,-- похвалил Светлов,-- не мешало бы и городам поучиться у вас, как жить.

   -- Ну их! города -- городами, а деревня -- деревней, я так смекаю; спасибо, Хрестина Каземировна научила.

   -- А ты часто с ней видишься?

   -- Часто; она ведь не городская барошня -- не гордая: пойдет гулять, так хошь на минуточку, да забежит ко всем. Как живешь? да как детки? да не надо ли чего? -- про все спросит. Золотая, золотая она у нас! -- с чувством повторила молодица.

   -- У тебя где же муж-то, Парасковья Петровна? -- спросил Александр Васильич, объясняя его отсутствием развязность своей собеседницы.

   -- Как "де"? Да ты уж с ним сколько раз калякал севодни. Вон он стоит, в синем-то кушаке,-- указала молодица.-- Подь-ко сюды, Петрован!-- громко позвала она мужа.