Коллектив авторов - Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

• Название: Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8055-0281-2

В сборнике представлены материалы международной научной конференции, приуроченной к 70-летию Великой Победы, в работе которой приняли участие ученые-историки из России, Китая, США, Республики Корея и Украины. Основное внимание уделено экономике войны как фактору Победы, проблеме «человек, общества и война», исторической памяти о войне и вкладу ученых-историков в ее сохранение, освободительной миссии Красной Армии в 1944–1945 гг. в Европе и на Дальневосточном театре войны, вкладу Китая в разгром японского милитаризма.

---

Сталин также понимал особое значение этого конвоя для советско-германского фронта, поэтому ответил незамедлительно, 8 сентября: «Я понимаю всю важность благополучного прибытия конвоя P.Q.18 в Советский Союз и необходимость принятия мер по его защите. Как нам ни трудно выделить дополнительное количество дальних бомбардировщиков для этого дела в данный момент, мы решили это сделать. Сегодня дано распоряжение дополнительно выделить дальние бомбардировщики для указанной Вами цели»[85].

При проводке PQ-18 имела место наиболее тесная кооперация союзников, по сравнению с предшествующими караванами. Как писали историки Красновы, приказ Верховного Главнокомандующего «предписывал сосредоточить на Севере для защиты конвоев до 300 самолетов, а у берегов Северной Норвегии вместе с семью английскими подводными лодками должны были занять боевые позиции пять советских лодок»[86].

В воздушных боях по охране каравана достойно проявили себя советские летчики около 20 дальних истребителей Пе-3 под командованием А. В. Жатькова. Живые воспоминания об участии советских летчиков в охране конвоя оставил К. С. Усенко. Советский летчик – ветеран войны, сражавшийся «бок о бок» с союзниками по антигитлеровской коалиции, писал: «Летный состав проникся к союзникам особым уважением. Ведь они переносили вместе с нами все тяготы войны, отдавая ради этого самое дорогое – собственную жизнь. Значит, они заслуживают особого уважения. Тогда мы, охраняя союзные конвои, никого из них не знали. На встрече “Дервиш-91” в Мурманске мне выпало счастье встретиться с тремя англичанами, которые в период Великой Отечественной войны участвовали в проведении союзных конвоев. Среди них был и Джеймс Хинтон, который имел больше, чем у других, правительственных наград. Все английские моряки очень скромные, добрые, с ними и сейчас можно вести любой бой и доверять им свою жизнь. Они никогда не подведут.

Я очень рад, что мы с полковником Исааком Марковичем Уманским встретились в долине Славы с этими англичанами и беседовали с ними. Я горжусь, что мне выпало счастье в войну прикрывать их с воздуха. Ради того, чтобы их защитить, в бою нечего было жалеть. Эта встреча осталась в памяти на всю жизнь»[87].

В целом операция по проводке PQ-18 оказалось одной из самых удачных конвойных операций. «Из 40 судов этого конвоя, пришедшего в Архангельск 17 сентября 1942 г., было потеряно 13 судов. Караван доставил в СССР 270 самолетов и 320 танков, а также другую технику, оборудование и продовольствие»[88].

Эпопея по проводке арктических конвоев продолжалась вплоть до конца войны с Германией. Казалось, война шла к концу, но ожесточение боев за конвои почти не спадало ни в конце 1944 г., ни в начале 1945 г. (последний обратный конвой прибыл в Великобританию 31 мая 1945 г.[89]).

Ленд-лиз в целом явился квинтэссенцией отношений между союзниками в годы войны. В ходе осуществления поставок сложилось боевое, трудовое, личное сотрудничество и взаимопонимание между русскими, англичанами, американцами. В целом в военный период мотив солидарности и сотрудничества преобладал над недовольством и противоречиями, стороны осознавали огромное значение этой программы помощи, в которой были заинтересованы все союзники. Спекуляции и споры по проблемам Ленд-лиза (в частности, по вопросу о ленд-лизовских долгах, о цифрах, о значении поставок для СССР и т. д.) развернулись в основном уже после войны, но они не могут затмить непреходящего значения сотрудничества народов для достижения совместной Победы над фашистским блоком.

М. С. Зинич. Проблема возвращения похищенных фашистами российских культурных ценностей

Возвращение пропавшего культурного достояния России необходимо прежде всего в целях сохранения духовного богатства народа. Как известно, судьба нашего национального культурно-исторического наследия в период Великой Отечественной войны сложилась трагически. Многое было вывезено в Третий рейх и государства гитлеровского блока, многое просто уничтожено, в том числе выдающиеся памятники мировой культуры – царские дворцы в Петергофе, Павловске, Царском Селе, Гатчине. На территории СССР пострадали 427 музеев (в России – 173). Только массовые библиотеки потеряли 100 млн. книг[90]. По подсчетам архивистов пострадали 44 897 фондов, т. е. 63 % всего архивного фонда Российской Федерации[91].

Розыск утраченного, начавшийся еще в ходе войны, вели соответствующие структуры армий и фронтов, оперативные группы Управления государственными архивами НКВД СССР, поисковые организации от Всесоюзного Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР, Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совнаркоме РСФСР, Академии наук СССР, Академии наук Украинской ССР и других организаций.

Необходимо отметить, что часть награбленного фашистами была найдена советскими военнослужащими действующей армии. Например, в г. Белленштадт на чердаке одного из домов они обнаружили около 100 картин известных русских мастеров. Прославленную реликвию – икону «Богоматерь с младенцем», оправленную в золоченый оклад и украшенную драгоценностями, нашел в банковском сейфе капитан Ф. П. Клейносов. В марте 1945 г. войска 4-го Украинского фронта в Польше, недалеко от Освенцима, захватили эшелон с архивами более 30 местных партийных комитетов и частью архива Смоленского обкома ВКП (б). Там же оказались музейные и библиотечные ценности: 100 тыс. книг и 80 тыс. журналов из библиотек Пскова, Новгорода, Смоленска и других городов, а также Академии наук БССР[92].

В имении Г. Геринга Каринхалле были разысканы 409 ящиков культурных ценностей из советских музеев. У этого нацистского лидера помимо Каринхалле были и другие особняки, замки, виллы, охотничьи домики, так что в сводную опись художественных произведений, находившихся в собственности Г. Геринга на конец войны, вошли более 1375 художественных полотен, 250 скульптур, 108 ковров и 175 других предметов искусства[93].

Солдаты и офицеры Красной армии находили десятки бронзовых статуй, украшавших в мирное время парки и музеи наших городов, на медеплавильных заводах Германии. По архивным источникам установлено, что в 1945 г. с фронта воинскими частями было доставлено в Центральное хранилище музейных фондов пригородных дворцов Ленинграда (г. Пушкин) 7017 предметов. Среди них – 444 картины, 1203 книги, 528 графические работы и т. д. Но реестр и описания возвращенных ценностей составлены не были[94].

После победы над фашизмом возвращение конфискованных рейхом памятников культуры и истории могло быть обеспечено только при взаимодействии Советской военной администрации в Германии (СВАГ) и оккупационных властей США, Великобритании и Франции, поскольку основной комплекс похищенного нацистами оказался в юго-западных регионах капитулировавшей страны. Реституция[95] российских культурных ценностей осуществлялась в соответствии с нормами международного права, по решениям союзнических властей.

Советский Союз направил на территорию бывшего Третьего рейха и в другие европейские страны специальных представителей. В западных зонах оккупации Германии работали советские миссии. Пострадавшие страны, в том числе СССР, составляли списки потерь и выставляли свои требования. Оформление и предъявление требований на реституцию советского имущества осуществлял отдел реституции СВАГ на основании документов Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК), отдельных министерств и ведомств СССР, немецких архивов.

В феврале 1946 г. маршал Г. К. Жуков, возглавлявший СВАГ, был извещен американской военной администрацией в Германии о разрешении на въезд советской миссии в американскую зону. Однако ее работа продвигалась медленно, состав часто менялся, не хватало валютных средств на содержание аппарата[96].

На территории Германии, как уже говорилось выше, работало несколько групп из СССР, занимавшихся поисками утраченных в годы войны книжных и музейных фондов, а также отбором произведений искусства и немецкой литературы для пополнения наших музеев и библиотек в порядке частичного возмещения урона, понесенного ими от оккупантов. В архивных документах наиболее часто встречаются фамилии уполномоченных по Германии: А. Д. Маневского – директора Научно-исследовательского института музееведения, М. И. Рудомино – директора Центральной государственной библиотеки иностранной литературы, А. И. Замошкина – директора Государственной Третьяковской галереи, А. М. Кучумова – главного хранителя Павловского дворца-музея, А. А. Белокопытова – сотрудника Всесоюзного Комитета по делам искусств, Г. Г. Кричевского – сотрудника Фундаментальной библиотеки АН СССР и др. Опасные условия работы в берлинском районе, охваченном пожарами в мае 1945 г., характеризуют записи А. Д. Маневского, возглавлявшего музейную группу. О пребывании в здании Музея Высшей художественной школы двенадцатого мая он записал: «Обследовать все подвалы этого огромного здания, соединенного подземными ходами с другими домами квартала, примыкавшего к Тиргартену, где еще были остатки фашистских отрядов, нам тогда не удалось. Только что назначенный комендант здания заявил, что там в подвалах еще находятся нацисты и пытавшиеся накануне туда проникнуть наши бойцы были убиты»[97].