Екатерина Кронгауз - Я плохая мать? И 33 других вопроса, которые портят жизнь родителям

• Название: Я плохая мать? И 33 других вопроса, которые портят жизнь родителям
• Автор: Екатерина Кронгауз
• Жанр: Детская психология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092640-4

Почти каждая мать однажды начинает сомневаться в том, что она всё – или хотя бы что-нибудь – делает правильно. Глупых и умных, образованных и не очень, взрослых и юных мучают одни и те же вопросы. Плохая ли я мать? Как вырастить ребенка счастливым? Как стать счастливой самой? По словам Екатерины Кронгауз, ее книга – это попытка перестать сидеть вечером на кухне и смотреть в одну точку, когда все в порядке, снизить цену собственных ошибок, понять, почему эти вопросы возникают, так ли важны ответы на них и те ли ответы вообще мы ищем. Екатерина Кронгауз родилась в 1984 году. Начала писать репортажи в журнал “Столица” в 13 лет. Работала в журналах “Афиша” и “Большой город”. Вела колонки о детях на сайте Snob.ru и открыла школу бебиситтеров. Сейчас работает в сетевом издании Meduza. “Я плохая мать?” ее первая книга.

---

А с мальчиками-то как? Я, конечно, хочу, чтобы мы были очень-очень близки и они все-все мне рассказывали, чтобы они знали, что никакая жена не полюбит эту гигантскую попу так, как когда-то любила ее я, никогда она не прижмется к ней так ласково щекой, я уж не говорю о других частях тела. В то же время я понимаю некую болезненность этого моего желания. Что-то из “Обещания на рассвете” Ромена Гари и анекдотов про аидише маму: “А что я? Я сейчас лягу и умру”. Но мне непонятно, на какую адекватную модель поменять это свое желание. Есть только картинка: молодой красавец-сын ведет немолодую маму под руку, и все умиляются. Но ведь из этой картинки ничего не ясно!

Хочу ли я, чтоб они мне рассказывали о своих личных проблемах? Конечно! Хочу ли я, чтобы мой муж рассказывал о своей маме, – господи, нет! Хочу ли я, чтобы, если они попробовали наркотики, они бы мне об этом рассказали? Конечно, тогда я смогу нарассказать им ужасов, и запретить, и запереть дома, перевести в другую школу и отправить к врачу. Но ведь они мне расскажут, только если будут знать, что я не запру их дома. Хочу ли я быть клевой мамой, с которой дружат все их друзья? Конечно. Но тогда в каком-то возрасте они станут меня стесняться, потому что я буду дружить с их друзьями и подружками, а они захотят запереться с ними в комнате и прыщаво шутить. Хочу ли я, чтобы они приводили ко мне своих подружек? Конечно. Тогда я смогу манипулировать ими таким образом, чтобы противные дуры больше не приходили; но приведут ли они в таком случае следующих? Хочу ли я, чтобы они меня берегли? Конечно, но это же означает, что им придется скрывать от меня большую часть их приключений, иначе я с ума сойду. И “маменькин сынок” – это ведь плохо. Но так приятно.

А как быть с отцом? У него вообще какая роль в идеальной модели? Молчаливо поддерживать, потрепать по плечу, когда бросила девушка, в знак бесконечной поддержки и сочувствия? Треснуть по уху, когда он скажет матери грубое слово? Или они должны обсуждать женщин вместе? Играть в приставку? Плевать на режим, когда их оставляют одних? Он должен научить его драться? Не драться, а решать проблемы словами? Они должны быть друганами? Папа должен быть непререкаемым авторитетом? По выходным брать его на рыбалку и там произносить какую-нибудь философскую бессмыслицу раз в час, начинающуюся со слов “запомни, сынок”? А если папа не любит рыбалку и не дерется?

Где вообще хоть какой-то намек на модель идеальных отношений с сыновьями, когда и родители получают удовольствие, и дети не травмированы? И чтобы дети всегда думали, что им повезло с родителями? Ну хорошо, я готова дать полгода пубертатного периода на отрицание родителей, но чтобы аккуратно и без оскорблений, наркотиков, опасных увлечений, скорости, крыш и всего, что может меня расстроить или напугать. Ну и чтобы все равно слушались немножко, хотя бы прислушивались.

Я помню, как это было устроено у меня: меня не растили в гармонии, я была младшим ребенком в многодетной семье, жутко капризным и навязчивым, меня оставляли прокричаться в кроватке, я не ходила на развивающие занятия, сама отправилась заниматься спортом в 10 лет, сама его бросила, сама придумала, что хочу стать журналистом, в 13 лет, ушла из дома в 16 лет без особых скандалов, пару лет довольно мало общалась с родителями, наверняка у меня синдром дефицита внимания, что скрывать, у меня было довольно много претензий к родителям – не заставили выучить язык, не сидели со мной с уроками и не научили концентрироваться, не надоумили стать врачом и так далее.

А потом, когда мне было 24 года, моя мама провела месяц в реанимации, и каждый день этого месяца я думала, что она умрет. Пошло, но работает. Ни одной больше претензии. Идеальная мать. Живая. У меня по-прежнему, наверное, синдром дефицита внимания, но это уже моя проблема. Она уже не имеет отношения к моим родителям, в конце концов, они хотели как лучше, а со всем остальным мне уже придется разбираться самой.

И чем старше становятся мои дети, тем больше я понимаю, что идеальные родители – это вовсе не свойство родителей, а отношение детей и их выбор. Как они решат – так и будет. А это иногда мало от тебя зависит.

Так же как идеальные дети – это отношение и выбор родителей, а не детей. И как говорят в рекламе: я свой выбор сделала!

Часть II Про ребенка

Глава 8 Как все-таки воспитывать?

Не подходите к ребенку, когда он кричит, не давайте ребенку кричать, пусть он спит с вами, не давайте ему спать с вами, главное – гармония, главное – жесткие правила, главное – любовь, главное – родители, главное – ребенок, воспитывайте его, не воспитывайте его, любите его, возьмите на руки, снимите с рук, возьмите на руки, да опустите же его уже на землю.

В мире существует так много теорий воспитания детей, что какой-нибудь вы точно не соответствуете, а скорее всего, не соответствуете никакой. Да и если сердце у родителей не камень, то рано или поздно любая теория разбивается о то, что у вашего-то ребенка очень тонкое устройство, нежная душа и особый страх и с ним так нельзя. И жизнь ребенка, а заодно и его родителей, обрастает безумными ритуалами укладывания спать, обеда, выхода из дома, чистки зубов, не соответствующими никаким теориям и даже здравому смыслу. Сначала это, конечно, очень мило, ведь так трогательно, что перед сном надо попрощаться с мамой, с папой, со слоником, с зубной щеткой, потом сходить на кухню, налить молока, потом поцеловать зеркало, потом спящего брата, потом залезть на кресло почитать, потом в кровать и послушать песенку, потом еще одну, потом снова вылезти, налить еще молока, потом… Трогательные ритуалы постепенно пожирают время и силы, разрастаются и в конце концов делают родителей заложниками.

Как и чужая семейная жизнь, чужое воспитание только изредка вызывает зависть и восхищение, чаще всего – непонимание, удивление, раздражение или возмущение. Как можно так баловать?! Что за мягкотелость? Вот из-за излишней нежности и выросло это чудовище, ни на улице не умеет себя вести, ни на людях. Как можно молчать, когда он так себя ведет, – запереть бы в комнате на десять минут, дать проораться, и больше ногами в гостевую тарелку не полезет. Зачем покупать ему эту дурацкую игрушку – он же вырастет эгоистом. Как они смеют кричать на детей – от этого только злость в детях берется, а не воспитание. Ну, и так далее. Вообще рассуждать о чужом процессе воспитания – самое увлекательное занятие. Как и о чужой личной жизни. Советы так и льются рекой, их не нужно и спрашивать. Родители издавна борются с этим явлением грубостью, молчанием и даже футболками со смешными надписями.

Я не видела смысла бороться. Наоборот. Пусть. Надо дать людям повоспитывать чужих детей. Я готова была предложить своих.

Каждую неделю я решила описывать на сайте издания “Сноб” “проблемный кейс” – про своих детей или про знакомых. А любой желающий мог дать совет, как действовать в описываемой ситуации. Такая вот народная педагогика. Правило было лишь одно: не критиковать прошлое воспитание, а только давать советы на будущее.

Первый заход был совсем детский – я описала правила игры, описала своих детей и спросила совета, как быть с тем, что Лева плачет, когда я ухожу из дома.

Ну, из ста комментариев там и тут семь человек посоветовали что-то конкретное, спасибо им за это.

Все остальные оказались куда более изощренными. Я предполагала, что люди любят давать советы о воспитании детей; не предполагала я, что большая часть этой любви заключается в том, чтобы давать советы о том, про что не спрашивали. Я спросила, как сделать, чтобы сын не убивался так, когда я ухожу из дома, а мне посоветовали заняться его речью, потому что она серьезно отстает, уделять больше времени своему ребенку, сходить к психологу, воспитывать себя; объяснили, что ребенок мой не способен меня понимать; врач-психиатр сказал, что решение проблемы начинается с ее признания, что мне пора отказаться от иллюзии, будто мой ребенок меня понимает, и сходить к врачу. И все это из-за фразы “все понимает, но слов произносит буквально семь-восемь” про ребенка в 2 года и 8 месяцев; впрочем, об этом чуть позже. Вообще я увидела с тех пор, что на любой вопрос о ребенке, заданный в обществе большого количества матерей, самый главный ответ: бегите к психологу сами, ведите к психологу ребенка. Одна мать, например, спрашивала в родительском сообществе Momshare: что делать, 12-летняя девочка зимой носит только кеды и легкую куртку? Все как один ответили, что ей надо к психологу.

Я безусловно уважаю психологию, и детскую психологию в том числе, я считаю даже, что хороший психолог не может навредить, я даже училась на психолога. Но дело в том, что хороших психологов мало и помогают они тем, что правильно задают вопросы, зато плохих много – и они дают советы. Психология стала какой-то новой религией в родительском сообществе, наравне с грудным вскармливанием до 3–4 лет. Если ходишь к психологу – то вроде уже и раздражаешься на ребенка согласно норме, не понимаешь его в рамках выстраивания дистанции; в общем, все уже происходит немножко с благословения. Ну а то, что психолог всем не помешает, вообще не ставится под сомнение.