Виктор Гончаров - Долина смерти (Искатели детрюита)

• Название: Долина смерти (Искатели детрюита)
• Автор: Виктор Гончаров
• Издательство: Salamandra P.V.V
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2015

«Долина Смерти» загадочного В. Гончарова (1925) — классический роман в жанре «красного Пинкертона». Хладнокровный английский шпион, дьякон-расстрига, «контрик»-гипнотизер и его подпольная армия, сумасшедший изобретатель и супермен-рабфаковец с удостоверением чекиста и револьвером в кармане

— вся эта пестрая компания охотится в романе за фантастическим м смертоносным веществом, переживая по пути головокружительные приключения.

---

— Послушайте, сэр, — сказал дьякон, сидя в двухместной каюте «Юнкерса», — а ведь я — не изобретатель, нука?..

Аэро в это время пролетал над «Белым озером» — «Вай-сензее», по-немецки, — то есть, уже приближался к Берлину.

— Брешете, — с полным недоверием отозвался Чарльз Уэсс, цикнув слюну через зубы и попав себе в ноздрю, вместо окна.

— Брешете, — повторил он, заалев и шелковым платком уничтожая последствия своей неопытности.

«Господи! — сокрушился дьякон про себя. — Даже плевать, как следует, не умеет…» — И, разжижив слюну, он оскорбительно-демонстративной струйкой пустил ее на кладбище «Нэу Хохен Шонхаус», над которым пролетал теперь аэроплан.

— Нет, в самом деле? Какой я, к дьяволу, изобретатель! Я даже таблицы умножения не знаю…

В голосе дьякона совсем не чувствовалось убедительности, потому что он сознавал, что англичанин ничему не поверит, и все-таки продолжал с деревянной настойчивостью:

— Скажем: изобретатель, ну-ка? Разве такой он имеет вид, как, к примеру, у меня?.. Мне дьяконица постоянно сказывала — если уж идти в открытую — «ты, мол, не человек, а идиот оловянный».. Право, так и говорила… — Он снова пустил через зубы тонкую струйку и снова демонстративно прищурился на своего похитителя.

Англичанин, забитый вконец искусством дьякона, глянул на него искоса. Усмехнулся… Определение дьяконицы как нельзя больше соответствовало истине: английский строгий пробор и бритые щеки очень слабо гармонировали с дьяконской луковицей вместо носа, и, действительно, оловянными глазами.

— Вот я и говорю, — продолжал дьякон, — тратите вы зря, сэр, деньги… Это на меня-то… Потому как я совершенно не соответствую вашему, сэр, представлению… Был я, скажем, дьяконом, а теперь даже «Преблагой господи» забыл, как читается; был регистратором и курьером и всегда путал адреса и номера исходящих-входящих… Неспособный я человек, сэр… Господи Исусе! Смотрите! Смотрите! Падаем ведь мы!.. — Он вдруг рванулся к окну и завопил истошным голосом…

Англичанину пришлось силком оторвать его от окна, чтобы самому убедиться в положении аэроплана. В этот момент дьякон, очутившись сзади, массивным кулаком съездил англичанина по уху, из сюртука быстро извлек у него детрюитную палочку, и неподвижное тело, перевесившееся головой и руками через окно, выбросил из каюты…

Только тогда он опомнился… Подвиг, которого он никак от себя не ожидал и который был совершен в состоянии секундного аффекта, теперь поверг его в безграничную растерянность и подавленность.

— Господи, что же это я наделал и что мне теперь будет? — спросил дьякон, обращая блуждающий взор к небу.

Господь, по обыкновению, помалкивал в кулачок, и дьякону довелось самому разбираться в возможных последствиях своего поступка.

На землю спускались сумерки, и никто из пассажиров не заметил падения тела. Но ведь исчезновение англичанина скоро должно обнаружиться, когда контролер пройдет по каютам!..

Дьякон порывисто собрал уэссовские вещи, намереваясь немедленно выбросить их в окно, но одумался и сначала вынул из ручного саквояжа все деньги, револьвер и подвернувшуюся под руку зубную щетку в целлулоидном футлярчике. Все это он переложил в свой саквояж. Пальто англичанина, его палка с золотыми инкрустациями и оба саквояжа полетели вниз.

Через полчаса аэроплан стал снижаться. В каюту, как и ожидал дьякон, вошел контролер; предложил показать билет…

Пассажир в ответ замычал… Он совсем забыл о проездных документах, и они остались в сюртуке англичанина.

Контролер спросил о втором пассажире.

В ответ новое бессмысленное мычание.

Контролер пожал плечами и повернул к выходу. Дьякон еле удержался от страстного желания пустить ему вслед детрюитный луч.

Совершенно потерявшись, в приступе животного ужаса, он запер за контролером дверь каюты на задвижку, судорожно ухватился за ручку и ждал.

В дверь очень скоро забарабанили. Дьякон перекинулся к окну. Аэроплан уже был над аэродромом, передними колесами он касался земли, но мчал с большой скоростью.

Действуя в том же животном исступлении, дьякон прыгнул в окно, зацепился ногой за раму и тяжелым кулем ухнул на землю. Он не почувствовал боли, хотя в силу инерции прокатился сажени две по асфальту. Его чувствительность была подавлена разгулом смертельного ужаса… Поймав момент, он вскочил, наконец, на ноги и, прихрамывая на обе ноги, под яркими лучами прожектора, который, конечно, не для него светил, а для посадки аэроплана, побежал вприпрыжку, стараясь поскорее достигнуть черной, неосвещенной грани.

Но его уже заметили. Прожектор стал обгонять ковыляющую фигуру. Дьякон с новым приступом ужаса увидел, что черная грань уходит от него, как во сне. Тогда, внезапно обернувшись, он послал луч в сверкающую глотку прожектора. Раздался треск, и свет погас. Последний акт разрушения произвел на него такое действие, что он вдруг остановился и прерывающимся от одышки хриплым хохотом огласил тьму ночи.

Ведь он же всемогущ, сатана их всех забери!!.. Он ли должен бежать от кого-то, задыхаясь, обливаясь потом и чувствуя, как грудная стенка колеблется от нелепой пляски сердца, как почва вокруг огнедышащего вулкана, нука? Ему ли — владыке детрюита — спасать свою жизнь от двуногих козявок, которые — это он хорошо знал — под лучом детрюитной палочки распадаются надвое, натрое и на сколько угодно частей?!. Они, они, весь мир, все должны трепетать перед его могуществом!!.. Пасть перед ним на колени и молить униженно о пощаде… но вот кого он пощадит, кого казнит — это уж его дело!.. ха-ха-ха!..

Неожиданно он ударился жестикулирующим кулаком о каменную стену.

Что такое стена? Пхэ!.. Василий Ипостасин, если потребуется, а то и просто так — ради собственного удовольствия, насквозь просверлит землю, собьет спесь с надменной рожи луны — пускай не ухмыляется без толку! — расколет надвое огненную сковородку солнца и одну половину подарит, кому захочет… Василий Ипостасин всемогущ, как бог, ну-ка?!..

Продолжая выпускать из воспаленной глотки исступленные раскаты хохота, он лучом заставил каменную стену на протяжении 2-х аршин сверху донизу превратиться в искристую пыль, и после этого с горделиво взброшенной головой прошел через брешь, как через триумфальную арку.

Кругом заносились пронзительные трели полицейских свистков; рассыпались взбудораженные голоса; забегали беспокойные огоньки. И снова могучий сноп лучей второго прожектора рассек наполненную тревогой тьму. Дьякон уже находился за стеной — вне досягаемости световых щупальцев — и все же вернулся обратно. И торжественно, будто священнодействуя, повторил свой эксперимент. Снова — треск и тьма.

Тогда он окончательно перешел за стену и попал на шоссейную дорогу. Вышел, чувствуя в себе необузданную мощь и отвагу древнего галла, о котором Кайюс Юлиус Цезарь написал бесподобные мемуары.

Навстречу ему катил велосипедист.

— Сто-ой!! — загорланил он.

Велосипедист остановился и оказался полицейским, но, прежде чем он успел схватиться за револьвер, его тело, разрезанное пополам по поясу, скатилось в дорожную пыль. Дьякон подхватил падающий велосипед. Разбив кулаком фонарь, он неуклюже взгромоздился на стального коня и, рисуя корявые зигзаги, покатил по шоссе. Велосипед каким-то чудом избегал столкновений с пышущими светом автомобилями и экипажами.

Новый полицейский, попытавшийся на углу людной улицы преградить ему дорогу, немедленно отправился по стопам своего коллеги.

Было бы утомительным перечислять все подвиги по-истине взбесившегося дьякона. Достаточно сказать, что за первую свою ночь в Берлине он увеличил число небожителей на одиннадцать человек.

Местность «Вайсензее» богата проточными озерами. В озерах водятся сомы, щуки, налимы, карпы, окуни и лягушки. В особенности изобильны последние.

Поселок «Доппель-кюммель» стоит у небольшого озерца того же названия. В озере, следуя общему правилу, больше лягушек, чем рыбы. Однако находятся рыбаки из жителей поселка, которые упорно, из ночи в ночь, ловят в озере сомов. Одним из таких является престарелый Фридрих Кюммель.

В текущий вечер означенный рыбак сидит около потрескивающего и шипящего костра на своем излюбленном месте — под сенью кряжистой и мшистой ивы, сливаясь с нею в одно целое. Кюммелю — 85 лет, иве — 70. Кюммель помнит иву, когда она была жалким кустиком, и поэтому покровительственно относится к старушке, поглядывая на нее отечески строго, хотя и снизу вверх. Кудрявая ива дружелюбно укрывает старика в зеленых прядях своей кудлатой головы, оберегает его от ночного свежего ветра, посматривая на него сыновне-ласково, хотя и сверху вниз. Весеннезвонкие голоса пучеглазого водяного общества полощут над озером воздух.

— Де-душ-ка, — говорит старому Фридриху внучек Кар-лушка, говорит с тоской в голосе. — Де-душ-ка, я пойду лягушек бить. Пусти, ну?..