Вадим Немец - Турнир в Блэквуде

• Название: Турнир в Блэквуде
• Автор: Вадим Немец
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011

Приключения вольного английского лучника во времена Столетней войны.

---

Тот замешкался перед собственным выпадом и сокрушительный удар англичанина сбил его, до того, как у боец пришел в себя от попавшего в висок отлетевшего меча. Этой быстрой, как бросок змеи, атакой, сочетанием привычных приемов тренировки и боевого счастья, — сражение было выиграно… Маршал и герольды единодушно указали на это! А рыцарь, потерявшийся без выбитого из рук меча, так же признал себя побежденным.

Рев толпы зрителей — высокородных феодалов, их слуг и простых крестьян — сотряс поле битвы.

Это была победа!!! Та, которую все жители замка так ждали!

Ликование было всенародным и громогласным!

С тем, — первый день турнира заканчивался… И народ стал пировать прямо на поляне! Все расходы взял на себя владетель Речного замка.

Глава 5. Ночной Пир

Во время турнира мы сидели на почетных местах и ход сражения был виден самым лучшим образом… Горячее бедро Инессы, её грудь и плечо тесно прижимались ко мне, её рука сжимала мою, в крайнем волнении. Мы не отрывали глаз от ристалища, но ощущали себя единым существом, будто снова были в постели, как сегодня утром. Я почувствовал радостно и сладко, что нам снова этого очень хочется…

Но толпа простонародья, торжествующая от только что свершившейся победы устремилась к бочкам с вином и столам, а музыканты расположились рядом, чтобы всю ночь играть зажигательные народные танцы.

Мы с Инессой и Михаэлем были увлечены толпой к этим горам изобилия — с едой и вином — и только сейчас — от запахов замечательной пищи — почувствовали, как голодны. С тем мы решительно стали расправляться с олениной и напитками, отрезая ароматные куски дичи прямо у рта неразлучными кинжалами, смеясь чужим шуткам и рассказывая свои. Брали хлеб и бобы с тушеными овощами, отрезали медвежатины огромными кусками, — редкой, ароматной и сочной пищей — замечательно приготовленной.

Опять к нам присоединился Эдуард, я просил его привести дочь на турнир. И, действительно, — моя дочь с мужем, которые жили в Нижнем Городе, пришли и видели все представление, но не с трибун, куда я не мог их пригласить, а из толпы горожан за ограждением трибун. Замечательный парень, — муж моей дочери, — был отменным кузнецом, и их достаток и ребенок говорили о том, что брак её — счастливый. Я с радостью увидел, что она снова беременна. По такому случаю и ей я подарил замечательное кольцо с аметистом и сунул в руку кожаный мешочек с золотыми и серебряными монетами — мой приз с прошлого турнира — теперь-то он пригодиться.

Дочурка расцеловала меня и любопытно часто-часто поглядывала на Инессу, пока та сама не стала с ней шептаться, все время смеясь. А наши парни все заглядывались на девушек, танцующих под чудную музыку… Мы дружно поднялись, сытые и радостные, и пошли танцевать… Дочурка с мужем остались сидеть за столом, но махали нам рукой…

Инесса просто растворилась в танце… Если на балу она была чудно хороша, то здесь, в простом веселом танце она была прекрасна и неотразима. Белоснежные зубы её сверкали открытой улыбкой, гибкое тело — отдалось музыке и танцу, ритму. Горячие руки увлекали меня в глубь танцующих…

Скоро народ построился на поляне и стал танцевать стройнее и сосредоточеннее — всех охватила общность традиций и тонкое ощущение нашего единства и дружественности — то чувство, которое превращает толпу — в народ, а горожан — в граждан своего города и страны, отважных англичан, достойных своего короля-победителя…!!!

Матерям и отцам хотелось показать детям, как танцевали в их молодые годы, дети — с радостью перенимали это и вносили своё — пляска стала чем-то истовым и чистым. Все невольно любовались друг другом, нас с Инессой вытолкнули в центр круга и мы закружились в танце, завороженные музыкой и друг другом — в той непередаваемой радости, которую дала нам прошлая ночь и… даст эта.

Ночь была светлая, хотя луна уже начала убывать. Но огромное количество факелов и светильники-фонари на столах, затянутые бычьими пузырями, за которыми мерцал свет свечей, — освещали радостно пирующих людей. Не сговариваясь, празднующие находили среди веселящихся, — добрых знакомых и присоединялись к ним. Скоро получилось само собой так, что кожемяки сидели с обувщиками, портные с суконщиками, мясники — со скотоводами, кузнецы — оружейниками, лесники — с коневодами. Лучников, участников турнира, было видно по кожаным нарукавникам, чтобы не трепать одежду о тетиву и стрелы.

Всё это сообщество горожан — цеховиков и приезжих, с интересом и теплотой разговаривали за кружкой доброго вина о своем житье-бытье. Молодежь, да и люди постарше — танцевали под незамолкающую музыку. Почти все были хорошо знакомы друг с другом. Я тоже встретил старых товарищей по службе, обнял каждого и мы уселись за общий стол, так же дружно, как и горожане других цехов. Я хотел познакомить их с сыном и Михаэлем, но удавалось только с дочерью. Она не танцевала, ей надо было поберечься… Зато сын, Михаэль и Инесса — не присаживались к столу, танцевали и кружились в веселом вихре молодых девушек и женщин, пришедших на праздник в лучших своих нарядах. Нам было хорошо видно их веселье…

Старые товарищи служили в охране замка и лесничими в угодьях сэра Блэквуда, были довольны жизнью, у всех были семьи и дети, у двух были уже и внуки. Мы вспоминали пережитые сражения и погибших лучников, многие из которых известны и до сих пор, как удивительные мастера. В лучном деле успех достигается не только тренировкой, многие опережают возможное, совершая просто чудеса. Одно слово — элита! Мы выпили за наше боевое братство, за то, что прославили нашего командира и ни разу не посрамили себя, — этим стоило гордиться…! На глазах у многих товарищей блеснули слезы.

Танцы прерывались бродячими артистами, которые поражали воображение своими выступлениями, стараясь не меньше, чем перед знатными рыцарями на вчерашнем пиру. Во время них, Инесса находила нас и садилась со мной рядом, радостная и счастливая. Во время одного такого выступления к ней тихо подошел иудей — ювелир с рынка. Мы приглашали его присесть с нами, но он попросил Инессу переговорить с ним о чем-то важном за другим столиком. Там сидели иудеи — почетные горожане города: портные, ювелиры, торговцы и ростовщики. Старший из них приветствовал Инессу, и завел с ней разговор тихим голосом. Она была поглощена этой беседой и о чем-то с ним даже начала спорить. Потом они пришли к соглашению, потому что разговор стал тише и спокойнее.

Скоро Инесса почтительно простилась и снова вернулась ко мне… Мы обнялись, и она поцеловала меня снова, весело и беспечно. Мы пошли танцевать. В круге танца мелькали молодые лица.

Музыканты раззадорили танцующих настолько, что молодые мужчины, под музыку, встали в две шеренги, крепко взяв попарно друг друга за руки.

— Полет, полет, девушки — готовьтесь летать! — кричали артисты. Самые смелые женщины бросились на эти сцепленные руки, как в воду… Сильные руки подкинули их вверх и вперед, визжащие от восторга и азарта, молодые женщины взлетали и падали на руки парней, продвигась по шеренге вперед и вперед… Мужчинам тоже нравилась эта игра, она снимала барьеры условностей и доставляла удовольствие всем, впрочем — достаточно невинные. Они ловко подкидывали невесомых стройных дев и,— собравшись с силами, — ядреных крепких крутобёдрых горожанок. Те, «полетав» уж не один круг, возвращались назад, и снова бросались в омут рук. Инесса бросилась «летать» одной из первых и смеялась, давясь словами от смеха, что теперь готова летать… на метле!

Мы тепло простились с детьми и пошли к верхнему городу. Кругом улыбались люди. Многие узнали меня и приветствовали почтительно… Инесса держала меня за руку и шла рядом, она улыбалась каким-то своим мыслям…

— Мы с тобой только три ночи вместе, а будто я тебя давно уже знаю — сказала она, — Почему ты не разговариваешь со мной о нашем будущем?

— Из трех ночей — две мы боролись за свою жизнь, не было времени загадывать, не было сил сопротивляться тому колдовству, которое связало нас, а сейчас я сознательно не хочу об этом говорить. Уверен, — ты без всяких слов сама поймешь, что ты мне дороже всего на свете, и будущее у нас должно быть общее. А какое — мы сами решим.

— Эдвард, я уже решила для себя и хочу сказать об этом тебе — хочу быть с тобой, хочу не расставаться с тобой, жить для тебя…, — глаза моей любимой лучились искренним волнением и нежностью…

Слов у меня от этой радости не хватило так же, как и воздуха… Я целовал её, забывая даже вздохнуть…

Нас, остолбеневших на глазах благопристойных горожан, обходили, смеясь… Рассмеялись и мы, оторвавшись друг от друга…

Скоро мы уже важно следовали со слугой по переходам верхнего замка. Он привел нас в нашу спальню в замке. Мы опять были тронуты заботой командира — мой лук и стрелы были аккуратно возвращены, вода в купели подогрета, в комнате было тепло и красиво!