Александр Мирер - Обсидиановый нож

• Название: Обсидиановый нож
• Автор: Александр Мирер
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-032-Х

Александр Мирер — выдающийся мастер современной фантастики. Великолепно выстроенный сюжет, нетривиальность идей, отточенный стиль, глубина осмысления образов по праву ставят Мирера-фантаста в первые ряды отечественной, а скорее, мировой НФ.

Авторский однотомник «Обсидиановый нож», открывающий новую серию отечественной фантастики, включает все произведения А. Мирера, созданные в этом жанре, за исключением «детской» повести «Субмарина „Голубой кит“» и некоторых рассказов.

Роман «Дом скитальцев» сразу после выхода стал бестселлером, и найти его на книжных прилавках и полках библиотек практически невозможно. Впервые публикуется полный вариант романа «У меня девять жизней»; повествующего об экспедиции в Совмещенные Пространства и о трагической судьбе обнаруженной там биологической цивилизации. Также ранее не издавалась написанная в жанре фантастического детектива повесть «Остров Мадагаскар». Завершают том рассказы «Дождь в лицо» (печатался в сильно сокращенном варианте под названием «Будет хороший день»), «Обсидиановый нож» и «Знак равенства».

---

Ага! Тут их пробрало всерьез. В тишине съели бахуш и внимательно слушали, как Лахи вызывает далекое поселение. Минуты через две гония передала стремительными, дробными звуками ответ Нараны: «Управляющий Равновесием Акшах не здоров и не болен. Он умер. В его голове иной смысл и разум, вложенный сестрой моей, что в поселении Синих Холмов», — громко перевел Лахи.

Замерли все. Приподнялась Дхарма. Тал уронил инструмент. Лахи схватился за подбородок. Даже Кольку, заранее знавшего о «потерявшем имя», потрясли эти жуткие слова — он, сидящий между вами, не Акшах, а нечто другое, поселившееся в его теле!

Наблюдающий Небо не торопился. Людям надо прийти в себя. Ахука лишь смотрел на Брахака. Колька понял этот взгляд: не верил с самого начала — и вот тебе… Брахак пожал плечами. Лахи спросил:

— Что знает об этом Наблюдающий Небо? Уберите шумных животных, Охотники!

— Что я знаю, — медленно проговорил Ахука, — того я не стану говорить при Потерявшем имя…

Костлявого человека увели Охотники. Он шел с беспечно-независимым видом — тощий, ясноглазый, с кожей, выцветшей от жизни в подземельях Памяти. И Ахука стал рассказывать то, что уже знал Колька: о вспышке новой Звезды. Раджаны слушали его с крайним напряжением. Не помогала и двойная доза бахуша: «Раджанам невмоготу говорить о противоречивом». Им и было невмоготу. Но Ахука говорил безжалостно, зная, что бахуш удержит их на краю нервного срыва. Бегая живыми глазами по лицам слушателей, он объяснял, что единственный выход — построить Равновесие, способное просуществовать без Наран. Построить Равновесие, и в будущем не подверженное таким случайностям, как вспышка Звезды, или наводнение, или просто затянувшийся период дождей — как было три дюжины лет назад. «Говорил я об игральных собаках, раджаны. Их челюсти — без зубов, и лапы — без когтей, но они ухитряются оставлять шрамы на коже ребятишек, играющих с ними в воспиталищах. Знаете ли вы, что Управляющие Равновесием в каждом поколении отсеивают игральных собачек, склонных к бешеной болезни, блошливости, злобному поведению? И знаете, что собачки заболевают и тем, и вторым, и третьим… Во имя Равновесия! Представьте себе будущее: от полуночи до полудня соберутся Советы тревоги, раджаны укрепят свой разум и решат заменить больных Наран материнскими почками от единственной здоровой. Есть другой путь: Великая, с которой сейчас говорил Лахи, сумеет найти лекарство от болезни своих сестер. Но кто уверит нас, что в следующем поколении не вспыхнет еще одна Звезда? Кто нас уверит, что безумие не посетит Великих снова, как бешеная болезнь посещает игральных собак?

Слушайте меня, раджаны. Рядом со мной сидит пришелец из Равновесия, давно прошедшего нашу дорогу — так давно и так тяжко, что прошлое ими забыто. Их новое Равновесие свободнее и прочнее прежнего — они вольны пользоваться живым и неживым по своему выбору. Они летают без Птиц и переговариваются без гоний, и накапливают знания без Наран. Живое употребляют они лишь в пищу и для одежды, но Головастым необходимо многое помимо пищи и одежды… И я спрашиваю вас: должны ли мы повторять их дорогу? Не сократить ли ее? Исподволь ввести в наше Равновесие рукодельные науки, избавиться от страха перед случайными изменениями живого…»

Ах, это было великолепно! Бесстрашие всегда великолепно. Лохматый коричневый человек с привычно прищуренными глазами астронома и мускулистым торсом лучника замыслил ни много, ни мало — замену одних средств производства другими. Он хотел изменить сущность, основу всей цивилизации! Но вместе с восхищением Колька испытывал странное чувство, новое для него. Вроде бы «антиэнтузиазм». Было непонятно одно существенное обстоятельство. Раджаны имели единственную догму: каждое действие должно быть продумано до конца, со всеми последствиями последствий. Ахука предлагал глобальное — в их масштабах — действие, с гигантским по сложности и непредставимым резонансом. Непонятно… И тут Колька ощутил… наверно, то же самое, что ощущали раджаны. Замутило, закружилась голова; раздвоенное сознание захлебывалось в противоречиях. С одной стороны было понятно, что действие необходимо — не ждать же гибели, сложа руки! С другой стороны, вмешательство, предложенное Ахукой, еще увеличит хаос. А что делать? Перенести Наран в глубокие пещеры и дожидаться нового бедствия? Собственно, почему должно быть новое бедствие, непонятно…

— Понятно, — возразил Карпов Карпову. — Нараны слишком молоды в эволюционном смысле и слишком сложно организованы: динозавры, состоящие из одного мозга. И обречены на вымирание, как динозавры.

— Да глупости, глупости! — горячился Карпов. — Да чепуха! Динозавры потому и вымерли, что мозга не хватало на гигантскую гору мяса. А животные с большим мозгом высокостабильны, от муравья до человека…

— Высокостабильны? — ехидничал второй Карпов. — Много ли известно об эволюционной предыстории человека? Кто знает, сколько форм приматов отсекла эволюция, прежде чем нашлись способные к выживанию? Ахука прав — рано или поздно Великие должны вымереть…

— Да чепуха! Эволюция слепа, как крот. А Нараны сами контролируют свое развитие, устраивают свой гомеостазис при человеческом посредстве. Они живут в симбиозе с хомо сапиенс, и опираются на его эволюционную устойчивость, на его социальную мощь, если хочешь знать…

— Эк тебя кидает! — снова ехидничал второй. — То с динозаврами сравниваешь, то говоришь о социальном симбиозе. Вертун… Много им помогла твоя «социальная мощь», когда вспыхнула Звезда, и Нараны, используя эту мощь, стали рубить сук, на котором сидят и они и люди? О главном-то молчит Ахука, для них это без слов понятно: нет у них ни моральных, ни физических сил уничтожить старые Нараны. Представляешь? Километровый мыслящий зверь, которому они поклоняются, высший разум, мозг в пятьсот тонн весом, и надо его своими руками убить, разрезать на куски…

— Б-р-р-р! Не надо этого… Замуруют пещеры и отроют новые, поглубже.

— А у кого хватит нравственных сил бросить Великих на погибель? А эгоистические соображения? Раджаны лишатся, и надолго, интеллектуального общения. Единственного общения, заменяющего им и лекции, и семинары, и зрелища, и беседы с друзьями о науке. Книги, научные и прочие журналы, зрелища — все это заменяют сейчас Нараны. Наконец, как они будут справляться с гомеостазисом, пока всё не устроится заново? Пойми, что путь, предлагаемый Ахукой, менее остр и опасен, чем замена больных Наран здоровыми. Исподволь разовьется новое производство, новые системы информации, и одна культура перейдет в другую…

Он поднялся. Собственное смятение он бы перетерпел кое-как, но его мысли были неответственными — ему не из чего было выбирать. Он больше не мог видеть, как мучаются раджаны. Каждый из них сейчас взвешивал, идти ли с Ахукой, или остаться. И они знали много, много больше, чем Николай Карпов, и много лучше представляли себе ответственность, лежащую на них отныне… Колька встал и ушел. Никто этого не заметил. Лишь Дхарма, странно-спокойная, поднялась, не выпуская его руки, и пошла за ним.

Глава 8

Ахука не был первым раджаном, познавшим одиночество. Изгои — преступники, изгнанные из пределов Равновесия — оставались один на один с диким лесом. Но Ахука был первым одиноким внутри Равновесия, и мысленно он называл себя «тхаванаг», одиноким. Он понимал, что начинает эту борьбу не из-за появления «железных людей», а вопреки ему. Его тянуло отыскать Дэви, уйти с нею на песчаные пляжи Раганги. Не думать. Отпасть от всего и быть с Дэви. Как Адвеста с Дхармой. Он хотел не думать ни о чем и быть с Дэви. Странное желание. Полгода назад он посчитал бы его болезненным. Теперь он понимал, что в Железном Равновесии люди соединяются в постоянные пары, боясь одиночества. Пожалуй, он понимал больше, чем человек может вынести.

Чрезмерное понимание лишает воли. Но Ахука не был обыкновенным человеком. Еще третьего дня, перед вылетом на Границу, он передал по гониям условный сигнал: «Куйте железо». Сигнал вызвал на полночь, к большим старинным кузницам, три дюжины людей, единомышленников Ахуки — Наблюдающих Небо и Кузнецов. Каждый из них приводил с собою еще нескольких, но Управляющих Равновесием среди них почти не было. Теперь с Границы выступил отряд, состоящий из полутора дюжин Управляющих, двух Врачей и, главное, с ними был Адвеста, пришелец. Помог случай с Акшахом.

Ахука искренне жалел «потерявшего имя». Он не поддавался лечению, его пришлось изгнать, и решение Совета тревоги было сообщено Наранам. Возможно, это решение разохотит Великих лишать людей разума.

…В устье дороги ржали лошади. Отряд забрал с Поста всех лошадей, кроме полудюжины дежурных. С Охотниками уходили и собаки, и гепарды, и даже боевые обезьяны. Поэтому половине отряда предстояло долгое путешествие верхом, с охотничьими животными, через весь северо-запад Равновесия. Ахука, Джаванар, Лахи, еще несколько Охотников и Колька с Дхармой должны были пересесть на Птиц в ближайшем питомнике.