Ян Карский - Я свидетельствую перед миром

• Название: Я свидетельствую перед миром
• Автор: Ян Карский
• Издательство: Астрель: Corpus
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45446-2

Книга Яна Карского, легендарного курьера польского антигитлеровского Сопротивления, впервые вышла в 1944 г. и потрясла мир. Это уникальное свидетельство участника событий, происходивших в оккупированной Польше, разделенной между Германией и СССР по пакту Молотова — Риббентропа. Мобилизованный 24 августа 1939 г., молодой поручик Ян Козелевский (Карский — его подпольный псевдоним) сначала испытал ужас поражения от немцев, а затем оказался в советскому плену. Чудом избежав Катыни, он вернулся в Варшаву и стал работать в подполье. Он первым принес союзникам и польскому правительству в Лондоне весть о массовом уничтожении евреев нацистами. Однако не все захотели ее услышать…

Награжденный в годы войны Крестом храбрых и дважды — орденом Воинской доблести, Карский не принял просоветский режим в Польше и остался жить в США. Лишь в 1995 г. он был признан героем на родине и принял из рук Леха Валенсы орден Белого орла. А в 2012 г. Ян Карский, почетный доктор нескольких университетов, получивший от Израиля звание Праведника мира, был посмертно награжден высшим знаком отличия, присуждаемом в США гражданским лицам, — Президентской медалью Свободы.

---

Официальным органом командования АК была газета Wiadomości Polskie («Польские новости»). В ней печатались статьи о вооруженной борьбе и социальных проблемах. У АК был также выходивший Biuletyn Informacyjny («Информационный бюллетень»), посвященный текущим новостям. В редакции этой газеты работали великолепные профессионалы, и она заслуженно пользовалась самым большим спросом в стране. Военное командование издавало еще журнал Żołnierz Polski («Польский солдат»), где подробно обсуждались причины поражения 1939 года. Там также помещалась информация о действиях польской армии внутри страны и на внешних фронтах. А специальный журнал Powstanie («Восстание») рассказывал офицерам о тактике уличных боев, восстаний и диверсий.

Несколько иной характер носили партийные газеты, отражавшие плюрализм политических взглядов внутри Сопротивления, вовлекавшие с борьбу значительную часть населения и знакомившие своих читателей с различными политическими течениями. Тут была представлена вся палитра: от крайне правых до крайне левых.

Традиционно сильной была публицистика социалистов. Главный орган ППС назывался WRN — сокращение от трех слов: Wolność, Równość, Niepodległość (Свобода, Равенство, Независимость — под таким названием ППС действовала в подполье). Газета Wieś i Miasto («Деревня и город») выступала за сближение и сотрудничество рабочих и крестьян. Wolność («Свобода») обращалась к интеллигенции. Социалистическая партия учитывала интересы каждой социальной группы. Были у нее и малотиражные локальные издания.

У Крестьянской партии главной была газета Przez Walkę do Zwycięstwa («Путем борьбы к победе»).

Партия труда, понесшая самые большие потери в подпольной борьбе, часто меняла названия своих газет из соображений безопасности. Когда я начинал работать в подполье, ее главный орган назывался Głos Warszawy («Голос Варшавы»). А когда уезжал из Польши, основными были Zryw («Подъем») и Naród («Народ»).

Ну а Национальная партия назвала свою главную газету Walka («Борьба»). И еще издавала другую, военно-политической направленности, — Naród i Wojsko («Народ и армия»).

Таков был список самых влиятельных изданий осенью 1942 года, когда я покидал Польшу. Было, разумеется, много других, но ни одно не могло сравниться с перечисленными выше по профессиональному уровню и широте аудитории. Как печаталась подпольная пресса?

Тайные подпольные типографы снабжались бумагой самыми разнообразными и хитроумными способами. В провинции бумагу привозили в условленные места на крестьянских телегах. Драгоценные рулоны белой, желтой и даже коричневой оберточной бумаги, которые потом превратятся в газеты, заваливали капустой и картошкой. Доставали бумагу в основном у немцев, подкупая кого и как только можно. Подготовка номера далеко не всегда была кабинетной работой. Вот выдержка из варшавской подпольной газеты Biuletyn Informacyjny («Информационный бюллетень»):

Позавчера, 25 мая, четверо наших коллег-журналистов (трое мужчин и одна женщина) писали статьи и готовили номер в квартире супругов Брюль на Львовской улице в Варшаве. В тот же дом с самого утра явились двое гестаповцев и спрятались в прачечной, откуда хорошо видна дверь квартиры Брюлей. Около полудня они позвонили в эту дверь. Один из журналистов открыл, и гестаповцы ворвались внутрь. Они приказали всем, кто был в квартире, встать лицом к стене и поднять руки. Один пошел в комнату, где находилась типография. Там был Леон Вацлавский, известный писатель и с недавних пор редактор одной из наших газет; он достал спрятанный в рукаве револьвер и, выстрелив в гестаповца, убил его на месте. Тогда второй гестаповец, который остался в соседней комнате, тремя пулями убил стоявшего лицом к стене журналиста и удрал с криками о помощи. Двое других мужчин и женщина успели незаметно выскользнуть из дома. А Леон Вацлавский добрался до нашего штаба сегодня. К сожалению, пропало типографское оборудование из квартиры Брюлей. Вчера гестапо арестовало всех жителей Львовской улицы.

А вот еще один случай, из варшавского Głos Polski («Голос Польши»):

4 июля один из особняков на Окренжной улице (район Черняков) был окружен гестаповцами и эсэсовцами с автоматами. В доме находилась наша типография, которую мы перевели туда из Мокотова, потому что заметили слежку за редакторами и наборщиками. Немцы стали колотить в дверь, а не получив ответа, забросили в окна гранаты, высадили все двери и дали по комнатам несколько пулеметных очередей. Двое наших людей были убиты, две девушки тяжело ранены. Обе вскоре скончались в больнице. Несколько дней спустя владелец особняка Михал Крук, его жена и двое сыновей пятнадцати и семнадцати лет, а также все жители двух соседних домов были арестованы и расстреляны.

В завершение автор сообщает без всяких комментариев: «Это происшествие стоило жизни восьмидесяти трем полякам».

Непросто было и распространять газеты. Тут нас многому научил опыт Станислава Войцеховского, соратника Пилсудского, занимавшегося распространением подпольных газет еще при царском режиме, а в 1922 году избранного президентом Польской Республики.

Это он придумал уникальную «систему троек», которую мы использовали при продаже подпольной прессы. Каждый занятый в этом деле знал только двух человек в цепочке: «того, кто сзади, и того, кто спереди», то есть того, кто доставлял газеты в условленное место, и того, кому он сам передавал их в другом городе. Если такой распространитель попадал в руки гестапо, как раньше — в руки Охранки, и подвергался «допросу с пристрастием третьей степени» в пыточных застенках, он мог выдать только этих двоих и никого больше. Но эта система годилась только для оптовых поставок. С продажей в розницу все было иначе. Тут применялось множество хитростей.

На улицах Варшавы и Кракова продавались местные немецкие газеты Krakauer Zeitung и Warschauer Zeitung, в Познани — Ostdeutscher Beobachter, вообще во всех польских городах — Völkischer Beobachter. Ни один поляк их не покупал, если только мальчишка-разносчик, протягивая номер, не приговаривая с улыбкой: «Сегодня необычайные новости о победах немецких войск… Купите!»

Тогда прохожий знал: этот номер стоит купить, он не простой, а с приложением. Между страниц, заполненных сообщениями о триумфе знамен со свастикой, вложена подпольная газета.

Мясник, заворачивая бифштекс, советовал покупательнице: «Не забудьте сразу, как придете домой, переложить его в ледник», — и она понимала, что в свертке лежит газета. Газеты раскладывали прямо по почтовым ящикам, официанты в ресторанах совали их под тарелки. Именно за это был расстрелян Януш Кусочинский, знаменитый спортсмен, чемпион Олимпийских игр 1932 года, установивший мировой рекорд в беге на 5000 метров, который работал официантом в варшавском кафе.

Никогда прежде я и предположить не мог, какое огромное влияние оказывает на людей поэзия, особенно когда они борются за свои идеалы. Практически в каждой подпольной газете печатались стихи польских классиков: Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Циприана Норвида, Марии Конопницкой. Да и современные поэты оттачивали свой талант, участвуя словом в борьбе против оккупантов[126]. Подпольная пресса писала не только о политике и войне, но и о культуре и религии. У меня сохранился текст, опубликованный весной 1942 года, который можно смело назвать современным толкованием молитвы «Отче наш». Это волнующая, печальная и страстная молитва польского Сопротивления. Она была напечатана во многих газетах, и тысячи мальчиков и девочек заучивали ее наизусть в подпольных школах:

Отче наш, сущий на небесах, обрати свой взор на Польшу, нашу страждущую родину

Да святится имя Твое в час нашей бесконечной скорби, в час безмолвия.

Да приидет Царствие Твое. Каждый день возносим мы молитву, упорно уповая на то, что Царствие Твое начнется в Польше и снизойдут на нас в сиянии свободы Любовь и Мир.

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе. На все Твоя воля. Но не может быть, чтобы по Твоей воле убийство и разбой царили в мире и проливались реки крови. Пусть по воле Твоей откроются двери застенков, и не будет больше на земле заполненных трупами рвов, и не терзает наши души дьявольский бич страха. Пусть не огонь и бомбы, а тепло и свет посылает нам небо. Сделай так, чтобы самолеты были вестниками радости, а не смерти. Да исполнится воля Твоя. Господи, обрати свой взор на нашу страну, усеянную могилами, будь путеводным светом для сыновей, отцов и братьев наших, для польских воинов, чья дорога к дому пролегает через битву. Пусть море и земля вернут усопших, пусть пески пустыни и сибирские снега отдадут нам хотя бы тела тех, кого мы любили.