Адриана Трижиани - Жена башмачника

• Название: Жена башмачника
• Автор: Адриана Трижиани
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-86471-706-6

Впервые Энца и Чиро встретились еще детьми при очень печальных обстоятельствах, на фоне величавых итальянских Альп. Чиро – полусирота, который живет при женском монастыре, а Энца – старшая дочь в большой и очень бедной семье. Они не сетуют на судьбу и готовы к трудам и невзгодам, главное – не расставаться с близкими людьми и с такими прекрасными горами. Но судьба распорядится иначе – совсем детьми оба вынуждены покинуть родину и отправиться через океан в непостижимую и пугающую Америку. Так начинается история их жизней, полная совершенно неожиданных поворотов, искушений, невзгод, счастливых мгновений, дружбы и великой любви. Им придется встретиться и расстаться еще несколько раз, прежде чем они поймут, что судьба недаром подстраивает им встречи, и если есть что-то в жизни, способное справиться с тоской по родной Италии, так это – любовь.

«Жена башмачника» – эпическая история любви, которая пролегла через два континента и две мировые войны, через блеск и нищету Нью-Йорка и умиротворяющую красоту Италии, через долгие разлуки и короткие встречи.

---

– Вовсе не нужно, Чиро.

– Нужно, нужно, сестра… – Чиро свистнул: – Сюда, малыш.

В кухню ворвался Спруццо.

– Спруццо будет вам другом. Вы сможете кормить его кусочками салями, как кормили меня. Он не будет огрызаться, не будет мешать и надоедать вам. Он будет счастлив, что бы вы ему ни дали. Обещайте, что будете так же добры к нему, как были ко мне.

Слезы еще не высохли, но сестра Тереза рассмеялась от всей души:

– Хорошо, хорошо. Но когда ты вернешься, то заберешь его обратно.

– Охотно.

Чиро обнял сестру Терезу в последний раз, а затем медленно, не оглядываясь, вышел из кухни. Он и хотел бы оглянуться, но знал, что лучший подарок, который он может преподнести сестре Терезе, – это двигаться только вперед. И еще Чиро знал, что сестра Тереза рассчитывает на то, что он будет храбрым, потому что смелость убережет его от зла.

Спруццо смотрел на сестру Терезу, задрав морду. Она села на табурет и дала волю слезам, уткнувшись в передник. Она поклялась хранить верность одному Богу, а после него – своей общине, но не рассчитывала, что однажды в ее жизни появится голодный маленький мальчик, который повадится постоянно бегать на монастырскую кухню и завоюет ее сердце. Ни одна мать не любила своего сына больше.

Когда карета священника огибала гору над Валле-ди-Скальве[39], на монастырской колокольне зазвонили колокола. Игги резко натянул поводья, чтобы Эдуардо и Чиро посмотрели вверх, на Вильминоре, в последний раз.

Чиро не особо вглядывался в окрестности, он поклялся себе, что вернется как можно скорее. Эдуардо же знал, что уезжает надолго, поэтому постарался получше запомнить зеленые склоны. Он был уверен, что римские древности далеко не так прекрасны.

– Эти колокола звонят для вас, парни, – сказал Игнацио. – Если бы мне не надо было везти вас вниз, сам бы сейчас тянул за веревки, чтобы с вами попрощаться. Я оглох на одно ухо, пока звонил в них.

– Прости, что теперь тебе снова придется драить церковь, – сказал Чиро.

– После тебя она осталась такой чистой, что, думаю, продержусь без генеральной уборки до следующей Пасхи, – ответил Игги. – Теперь вот что, Чиро. Когда приедешь в Америку, помни: за содержимым твоих карманов будет охотиться каждый встречный. Свой стакан вина пей только со спагетти, а в бар один ни ногой. Если женщина вешается тебе на шею, значит, хочет на тебе заработать. Проси, чтобы зарплату тебе платили наличными, а если все-таки впарят чеки, то не позволяй, чтобы брали с тебя за обналичку. Как только доберешься до места, открой счет в банке на пять лир. Пусть себе лежат, но больше ничего не добавляй. Счет в банке пригодится, а банк без твоих денег обойдется.

– После оплаты проезда у меня останутся только две лиры, – напомнил ему Чиро.

Игнацио сунул руку в карман и протянул Чиро еще три лиры:

– Теперь у тебя ровно пять.

– Я не могу взять их.

– Поверь мне, мать Святая Церковь даже не вспомнит о них. – Игги подмигнул, а Эдуардо закатил глаза и перекрестился.

– Спасибо, Игги. – Чиро положил деньги в карман.

– Я всегда сочувствовал вам, ребята. Я помню вашего отца и знаю – он бы вами очень гордился.

Эдуардо и Чиро переглянулись. Сколько бы они ни спрашивали Игги об отце, тот отшучивался или травил байки.

– Что ты помнишь о нем? – спросил Эдуардо.

Игги взглянул на мальчиков. Он всегда считал, что, возвратясь в прошлое и снова пережив боль, они лишь разбередят старые раны, поэтому молчал. Однако сегодня Игги решил рассказать им все, что знает.

– Он никогда не переступал порога церкви. Должно быть, набожность у тебя от Монтини. Как бы то ни было, его семья из Сестри-Леванте, с берега Генуэзского залива. Он приехал в горы, в Бергамо, в поисках работы. Тогда там как раз строили вокзал и было много работы. Семья твоей матери держала печатню. Однажды он шел на работу и увидел твою мать в окне. И сразу влюбился в нее, вот и все.

– А почему они переехали в Вильминоре?

– Твой отец получил работу на руднике. Но затем ему сказали, что за такой же труд в Америке платят вдвое больше. Поскольку твоя мать с детства жила в достатке, он чувствовал, что должен обеспечить ей жизнь, к которой она привыкла. Поэтому отправился сколачивать состояние.

– И ты знаешь, куда он поехал?

– Есть в Америке такое место, Железный Хребет называется, в штате Миннесота.

– Ты знаешь, как он умер?

– Я знаю только то, что сказали и вам. Что он погиб из-за несчастного случая в шахте.

– Но его тело так и не нашли, – возразил Чиро.

– Чиро, – торжественно сказал Игги, – ты теперь мужчина. Хватит ждать его возвращения. Надейся на что-то настоящее, на то, что принесет тебе счастье.

Чиро смотрел вперед, думая, а есть ли на белом свете хоть что-нибудь, что может это счастье ему принести. Эдуардо подтолкнул его локтем, чтобы брат ответил.

– Va bene, Игги, – произнес Чиро.

– Делай то, что должно, и жизнь ответит тем же. Так всегда говорил мне мой отец.

Они остановились в Клузоне – доставить посылку местному каменщику. Игги привязал лошадь к изгороди за зданием почты. Эдуардо и Чиро сидели в повозке, уплетая свой обед. Чиро, прищурившись, рассматривал домики, взбирающиеся по склону холма, раскрашенные в желтый и белый, бледно-голубой с охристой отделкой, мшисто-зеленый, с черными ставнями… Отсюда они выглядели кукольными. Чиро никогда не уставал разглядывать дома. Он восхищался красотой фасадов и тосковал по надежности, которую они воплощают.

На другой стороне улицы какая-то девушка запирала дверь дома, белого с темно-синей отделкой. Потом она надела соломенную шляпку с длинными красными лентами и завязала их под подбородком. Чиро видел оборки ее белой юбки, достававшей до высоких кожаных ботинок.

Она повернулась и пошла по улице. Это была Кончетта Матроччи.

– Ты куда? – крикнул Эдуардо, когда Чиро спрыгнул с козел. – Мы опоздаем на поезд!

– Я мигом.

Чиро перебежал через дорогу. Кончетта обернулась, увидела его и ускорила шаг.

– Нет, пожалуйста… Постой, Кончетта!

– Я не хочу с тобой разговаривать, – сказала она, когда Чиро обогнал ее. Но остановилась.

– Я не хотел навредить тебе, – сказал Чиро.

– Слишком поздно. – Кончетта обогнула его и пошла дальше.

– Почему ты в Клузоне? Тебя отослал дон Грегорио?

– Нет. Мать решила, что так будет лучше. Я живу у тети.

– Это он должен был уехать, не ты и не я.

Кончетта остановилась и повернулась к Чиро:

– Зачем ты все разрушил?

– Он использовал тебя!

– Ничего подобного. Выйти за какого-нибудь шахтера – не для меня. Я хотела достигнуть большего. – Глаза Кончетты наполнились слезами.

– Ты бы не смогла выйти за него, – сказал Чиро, разочарованный ее невежеством. – Он же священник.

– Много ты понимаешь, – ответила Кончетта. – Я бы никогда не полюбила тебя. Мне не нравится, как ты ходишь гоголем по площади, таская дрова и камни, громко болтаешь и отпускаешь шуточки. Одежда всегда в грязи, а на еду набрасываешься, будто тебя больше никогда не накормят. Я наблюдала за тобой, Чиро, так же, как ты наблюдал за мной. Тебе место в трудовом лагере. Может, там тебя исправят.

– Может. – Вместо того чтобы побороться за себя, вместо того чтобы убеждать ее в том, что правда, а что ложь, он уступил. Невозможное навсегда останется невозможным.

Эдуардо энергично махал руками с противоположной стороны дороги.

– Прощай, Кончетта, – сказал Чиро и поспешил к повозке. Он не оглядывался, но на этот раз потому, что просто не хотел.

После смерти Стеллы Джакомина почти не разговаривала. Она следила за домом, стирала белье, готовила еду, но радость ушла вместе с ее девочкой. Джакомина знала, что должна быть благодарна: у нее еще пятеро здоровых детей, но благополучие многих никогда не возместит утрату одного.

Энца же чувствовала, что горе потихоньку отступает, что оно уже не так властно стискивает сердце. Она заботилась о младших, взяла на себя кое-какие домашние обязанности, лежавшие прежде на матери. Марко почти не появлялся дома, разъезжая между Скильпарио и Бергамо.

– Сегодня нужно еще доставить посылку в Вильминоре, – сказал Марко, войдя в дом перед ужином.

– Давай я отвезу, – вызвалась Энца. Она целую неделю ждала весточки от Чиро Ладзари. Он обещал проведать ее, и она поверила ему.

Практичная девушка не тоскует, а действует, сказала себе Энца. Она ведь знает, что Чиро живет в монастыре в Вильминоре.

Готовя повозку и лошадь, она вспоминала то удивительное ощущение близости, что возникло меж ней и Чиро в тот вечер, когда они ехали в Вильминоре. С ним было легко, и ей нравилась его внешность: эти густые волосы непривычного песочного цвета, забавное кольцо с ключами на поясе и красный платок, повязанный вокруг шеи, – такие надевали шахтеры, отмывшись после смены. Он был ни на кого не похож – а в горах такое встречалось нечасто.