Дмитрий Винтер - Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

• Название: Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
• Автор: Дмитрий Винтер
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76450-1

Сейчас всё чаще говорят о необходимости «новой опричнины» для борьбы против «пятой колонны» и коррупции. Мол, российские «элиты» настолько поражены воровством и предательством, а метастазы измены настолько глубоко проникли во все правоохранительные органы, что по примеру Ивана Грозного требуется создать абсолютно новую силовую структуру, подотчетную лишь главе государства. Вот только чем закончился этот «эксперимент» пять веков назад? Чему нас учит опыт истории? Стала ли ОПРИЧНИНА спасением для Руси – или, наоборот, погубила Московское царство? Можно ли установить власть закона беззаконными методами? И какую цену приходится платить за тиранию и репрессии?

---

Дмитрий Винтер Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

«Русь изначальная»: Европа или нет?

О чем пойдет речь

В последние годы в нашей стране снова получила распространение концепция «изначальности» в России самодержавия и деспотизма, того, что у нас никогда не было своих традиций свободы (ну, в лучшем случае в домонгольской Руси и в Новгороде…); если выразить эту точку зрения водном предложении, то она будет звучать так: русский народ – «тысячелетний раб».

Из подобных рассуждений логически вытекает: если история России – сплошное авторитарное правление, самодержавие и «рабство», а своих традиций свободы у нас никогда не было, значит, все позитивное в этом плане можно заимствовать только из-за рубежа, в первую очередь – с Запада. Если, конечно, это вообще возможно, если Россия не «обречена» вечно жить так, как живет. Как высказался один из «отрицателей России» новой волны, «пора понять простую и очевидную истину – эта страна и этот народ безнадежны».

Оппоненты отечественных либералов – защитники «православия, самодержавия, народности» – соглашаются с ними, расходясь только в том, что, по их мнению, сложившуюся систему менять и не надо, поскольку деспотизм, авторитаризм и все такое прочее – это «наше все», «на том стоим», идеальный вариант развития России – это как раз «сильная рука», «хозяин в доме», потиранистее да покруче, да кнут подлиннее (в зависимости от взглядов антилибералов – включая или не включая советские «модификации» этих ипостасей, а равно «православия, самодержавия, народности»), а свобода и демократия России, по мнению этой публики, никогда ничего, кроме вреда, не приносили.

Помимо всего прочего, такой подход автоматически ставит сторонников «особого пути России» (в том числе «модифицированных» советских его вариантов) в положение патриотов, защитников «исконно русских ценностей», а тех, кто призывает к изменению такого типа отношений – в положение «агентов влияния» Запада, которые покушаются на «наше все» и хотят привнести в нашу жизнь «чуждые нам жизненные установки».

Между тем при переустройстве государства в современном демократическом ключе очень важно опираться в первую очередь на отечественную традицию. Так, например, творцы первой испанской конституции 1812 г. подчеркивали именно опору на отечественную традицию «кортесов», которые примерно на полвека старше, скажем, английского парламента[1].

При этом сами сторонники «особого незападного пути России», говорящие о «тысячелетней традиции самодержавия» (не все, но многие), переходя к конкретным именам, начинают эту традицию только с Ивана Грозного, т. е. с периода, отстоящего от нашего времени всего на 450 лет. Это относится и к иностранным ревнителям отечественной «особости». Вот, например, что пишет американец М. Вайнс («Нью-Йорк тайме», 9 января 2000 г.). В его статье речь идет о только что (31 декабря 1999 г.) ушедшем в отставку Б. Н. Ельцине, однако начинается она замечанием о России как о «великой нации, способной похвастать 1100-летней родословной самодержцев – от Ивана Грозного до… дядюшки Джо Сталина»[2]. Такая хронологическая постановка проблемы, однако, неизбежно порождает вопрос: а что было в нашей истории до Ивана Грозного, т. е. на протяжении предыдущих 600–700 лет?

Поскольку очень многие из тех, кто к такой реставрации «православия, самодержавия, народности» призывают, поднимают на щит именно Ивана Грозного, то личность и правление первого русского правителя, официально принявшего царский титул, остается весьма важной (по моему мнению, которое будет обосновано в этой книге, – самой важной) для изучения. Поэтому необходимо ответить на следующие вопросы.

Почему именно Иван Грозный так важен для изучения нашей истории?

Был ли он деспотом, тираном и душегубом?

Каким политическим строем жила Россия до Ивана Грозного?

Что стало после него?

Какие плоды дало оставленное им наследство?

И главный вопрос (применительно к самому Ивану Грозному): полезно или вредно для России было его правление?

Для начала вернемся к проблеме «тысячелетней самодержавной традиции». О «родословной самодержцев от Ивана Грозного» пишет все-таки американец (хотя и в родных пенатах таких хватает), тогда как многие наши доморощенные политологи говорят «о тысячелетней самодержавной традиции от Рюрика». Вот, например, позиция автора вузовского учебника о Российской цивилизации В. В. Викторова: «Крещение Руси и введение Православия в роли государственной религии означало принятие идеи самодержавной власти (выделено мною. – Д. В.) и монархии как формы государственного устройства[3].

Так вот, в связи с этим – еще один вопрос: имела ли место в нашей стране «1100-летняя традиция самодержавия», равно как и 1100-летнее отличие от Европы, как утверждают многие «антилибералы»? И если нет, то когда и как самодержавная традиция началась? И что было до нее?

На основании ответов на все перечисленные вопросы – об Иване Грозном и не об Иване Грозном – необходимо поставить еще один вопрос, можно сказать, «вопрос вопросов»: так что же полезнее для России – тирания или свобода?

Самодержавие «от Рюрика»?

Тех, кто отвечает на вопрос о полезности для России тирании и вреде свободы утвердительно, немало. И многие из таких свои взгляды теоретически обосновывают. Например, некая С. Г. Кирдина говорит о жесткой иерархии и централизации власти на Руси с X в., поскольку «вышестоящий уровень налагал на нижестоящие уровни подати, концентрировал судебную и религиозную власть» (о религиозной власти мы поговорим чуть ниже. – Д. В.)[4], как будто в странах Западной Европы в X в. было не так. При этом она делит все социальные, экономические и политические системы мира на Х-матрицы и У-матрицы.

Для Y-матриц характерны в экономике – частная собственность, наемный труд и конкуренция, в политике – федерация, самоуправление, выборы, многопартийность, демократическое большинство, а также судебные иски как способ решения споров, а в идеологии – индивидуализм, стратификация, свобода. Для Х-матриц же в экономике преобладают общая собственность, служебный труд, координация, в политике – административное деление, «вертикаль власти», назначение вместо выборов, общее собрание и единогласие, обращение по инстанциям как способ решения проблем, в идеологии – коллективизм, эгалитаризм, «порядок»[5].

При этом «институциональная матрица» есть нечто неизменное, раз навсегда данное, и попытки ее сменить приводят к гибели системы как таковой. Россия у С. Г. Кирдиной, естественно, относится к Х-матрицам, и все попытки что-либо изменить всегда кончались неудачей и впредь на неудачу обречены[6]

Между тем даже достаточно поверхностный анализ развития различных обществ вынуждает (и еще не раз вынудит) согласиться скорее с утверждением политолога К. С. Гаджиева: политическая и социально-экономическая общественная система – это явление динамичное, развивающееся, постоянно обогащающееся в своем содержании и форме, чутко реагирующее на изменения в реалиях окружающего мира»[7]. А вот классификация Кирдиной отличается крайним примитивизмом, «черно-белым» отношением к проблеме. Очевидно, сама она осознает это и вынуждена оговориться, что и в США, например, помимо доминирующего самоуправления, действует и институт властной вертикали, и Федеральный центр может (хотя реально не делает) издавать нормативные акты прямого действия[8]. В целом – подход Кирдиной представляется столь же «одномерным», как деление социально-экономических и политических систем на «либеральные» и «коллективистские» или «рыночные» и «этатистские». В конце концов, Ф. Фукуяма отмечает тенденцию к централизации и в такой вполне европейской стране, как Франция[9].

Полный отказ «институциональным матрицам» в праве на развитие вызывает еще большие вопросы. Например, сама С. Г. Кирдина противопоставляет древнейшие цивилизации – Месопотамию и Египет – как соответственно Y-матрицу и Х-матрицу[10]. Непонятно, почему же в дальнейшем Месопотамия (даже если изначально допустить там наличие Y-матрицы, что как минимум не факт) превратилась в типичную восточную деспотию.

Но вернемся к России. Политолог Г. Аксенов, поддаваясь тому же стереотипу «изначальности самодержавия», отмечает, что у нас по пути развития общественного договора, как в средневековых городах Северной Европы, развивались лишь Псков и Новгород, пока «Москва все не задавила»[11]. К. С. Гаджиев, вроде бы споря с тезисом о всегдашней авторитарно-коллективистской природе России, говоря, например, что «авторитаризм и коллективизм – не всегда близнецы братья и коллективизм отнюдь не исключает демократию», в то же время считает, что «без контроля самодержавия Россия вряд ли бы стала органической целостностью»[12].