Дмитрий Евдокимов - За давностью лет

• Название: За давностью лет
• Автор: Дмитрий Евдокимов
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1988
• ISBN: 5-289-00181-6

В книгу московского прозаика Дмитрия Евдокимова пошли повести, написанные в жанре исторического детектива, «За давностью лет», «Шуйский против Шуйского», «Похождение российского Картуша». Все произведения объединены главными действующими лицами.

Герои, молодые люди, только что закончившие школу, с помощью своего бывшего учителя ведут увлекательный исторический поиск, пытаясь разгадать загадки прошлого.

---

— Каких еще необычных свойств? — спросил с любопытством Борис.

— Дело в том, что царевич воспринял худшие черты характера своего отца. Грозный тоже страдал припадками, хотя и не в такой степени. Жестокость и вспыльчивость, присущие ему, приняли у царевича патологические черты благодаря тому, что его баловали и потакали во всем. Мамке, вероятно, ежедневно доставалось от царицы за попытки как-то усмирить царевича. Так что основания для ненависти были!

Теперь о колоколе. Из показаний Огурца мы знаем, что в колокол ударил сторож Максим Кузнецов. Что он делал на колокольне в это неурочное время? Что он увидел? Почему стал звонить? Допроса Кузнецова в следственном деле нет. Вряд ли опытные следователи не привели бы к допросу столь важного свидетеля. Напрашивается вывод, что к началу следствия сторож исчез.

— Как исчез? Куда? — раздались удивленные голоса ребят.

— А так! Либо его убили, либо он скрылся, смертельно чего-то испугавшись. Как вы думаете, что могло напугать Кузнецова?

— Не знаю! — пожал плечами Игорь. — Пытки, наверное.

— Н-нет! — возразил Андрей. — Тут дело значительно серьезнее. И чтобы понять причину, мы должны разобраться в некоторых странностях поведения Григория Нагого.

— Здрасьте! — воскликнул Борис. — Уже и за Нагих взялся. Чем тебе поведение Григория не нравится?

— А тем, что в день убийства он сначала сидит со старшим братом Михаилом, напаивает его, науськивая его на дьяка Битяговского. По первому удару колокола вскакивает на коня и мчится вместе с братом и вооруженной дворней к дворцу. Думаю, что он-то лучше всех знал, что случилось, и удар колокола прозвучал для него сигналом. Именно он тут же перехватывает полено у царицы и начинает бить мамку смертным боем. Когда ее оставляет сознание, он принимается за Никиту Качалова. Потом по его команде бросаются в погоню за Битяговским и убивают его. А затем при его участии вытаскивают из церкви израненного сына Волоховой и приканчивают. Что это — месть за убитого царевича?

— Конечно! — ответил Игорь.

— Но почему же тогда он, единственный из Нагих, на следствии вдруг дает показания, что царевич зарезался сам?

— Одумался, наверное! — неуверенно заметила Лариса.

— Ничего подобного! Григорий Нагой незадолго до этого стал зятем одного из самых приближенных к Годунову дьяков — Андрея Клешнина. Именно Клешнин был одной из главных фигур заговора, если не самой главной. Не случайно Клешнин вместе с Шуйским был послан расследовать угличское дело. Я думаю, что тесть заранее уведомил Григория Нагого о готовящемся убийстве и потребовал, чтобы он уничтожил всех участников заговора.

— Говори, да не заговаривайся, — загорячился Игорь. — Чтобы дядя знал, что собираются убить племянника, и способствовал этому? Ведь рушилась надежда всех Нагих стать близко к престолу!

— Ну, могло ведь быть несколько иначе, — спокойно возразил Андрей.

— А именно?

— Андрей Клешнин мог сказать, что, мол, Битяговский готовит заговор. Что в числе заговорщиков Никита Качалов, Данило Битяговский и Осип Волохов. Но нужно их схватить и уничтожить при попытке убийства. Понимаете? Григорий Нагой, видимо, знал о дне и часе готовящегося преступления. Но Клешнин мог, допустим, сказать, что убийства не будет, просто немного припугнут. А Григорий Нагой, сумевший разоблачить заговор, немедленно будет приближен к Борису Годунову. Могло быть такое?

— Я думаю, что здесь явная натяжка, — угрюмо бросил Игорь.

— Не скажи, — вступил в спор Борис. — Григорию Нагому могло надоесть прозябание в провинциальном Угличе. Воцарение Дмитрия было очень проблематичным. А тесть предложил сделать быструю карьеру. Вполне резонно!

— Имею возражение! — воскликнул Игорь.

— Давай, — согласился Андрей.

— Как обвинитель объяснит то обстоятельство, что Григорий вместе с остальными братьями был подвергнут пытке в Москве, был признан виновным и сослан?

— Вопрос хороший, как говорят студенты, «на засыпку», — миролюбиво ответил Андрей. — И на него ответить действительно трудно, если не учесть последующие события.

— Какие именно?

— А именно поведение царя Бориса, услышавшего о появлении в Польше царевича Дмитрия. Хотя сыскные службы довольно скоро выяснили, что под личиной царевича скрывается монах Григорий Отрепьев, Годунов явно испугался. Испугался настолько, что велел срочно доставить в Москву, в Новодевичий монастырь, мать царевича Марфу. Поздней ночью тайно ее привезли во дворец, где Борис допрашивал ее вместе с женою. Когда Марфа сказала, что не знает, жив ли ее сын или нет, то царица Мария выругала ее и бросилась на нее со свечой, чтобы выжечь глаза. Борис защитил Марфу от ярости жены. Разговор кончился очень неприятными для него словами, что люди, которых уже нет на свете, говорили ей о спасении ее сына, об отвозе его за границу. Не окажутся ли странными сомнения Годунова?

— Так я и сейчас утверждаю, что Годунов не убийца! — с вызовом сказал Игорь.

— Погоди, не спеши. Мы твою версию уже слышали! — сказал Андрей. — Послушайте теперь мое предположение. Я думаю, что Клешнин и другие приближенные Годунова не раз убеждали его в необходимости уничтожить Дмитрия. Видимо, с его согласия был послан Битяговский с этой целью в Углич. Зная характер Бориса, можно предположить, что Битяговскому было поручено убрать царевича как можно незаметнее. И вдруг становится известно, что Битяговский и его ближайшие родственники уничтожены. Убили их злейшие враги Годунова — Нагие. Что должен был подумать хитроумный Борис? А то, что Нагие нанесли упреждающий удар, а царевича заменили другим ребенком. Заверениям Шуйского и Клешнина, что мертвый младенец и есть Дмитрий, он мог и не поверить. Шуйский до этого уже не раз совершал предательства, а Клешнин, став родственником Нагих, мог вполне переметнуться на их сторону. Отсюда и такая суровая расправа с Григорием Нагим. Вероятно, тесть пытался как-то смягчить участь зятя, но это только еще больше возбудило подозрительность Годунова. Логично?

— Логично! — возликовал Борис. — Я же говорил, что царевича подменили.

— Нет, как бы ни хотелось верить в счастливый исход, — покачал Андрей головой, — но царевич был убит. Есть еще одно свидетельство, о котором вы не знаете...

— Какое, интересно? — блеснул очками Максим Иванович.

— Я вас не имел в виду, — смутился Андрей. — Вы, конечно, знаете.

— А может, и не знаю. Излагай! — подбодрил его Максим Иванович.

— Я наткнулся на него случайно. Есть такая книга «Домашний быт русских царей» Ивана Забелина. Она вышла в свет еще до революции. И вот во второй части, на странице семьдесят шестой, я обнаружил следующие строчки. Разрешите, я процитирую: «...О порядке каждодневной жизни царевичей дает краткое свидетельство запись о последнем дне жизни убиенного царевича Дмитрия.

Того дня царевич поутру встал дряхло с постели своей и глава у него, государя царевича, с плеч покатилася. И в четвертом часу дни царевич пошел к обедне и после Моления у старцев Кириллова монастыря образы принял. И после обедни пришел к себе в хоромы и платенцо сменил. А в ту пору с кушаньем взошли и скатерть постлали. И богородичев хлебец священники выняли. А кушал государь царевич одиножды днем, а обычай у него, государя царевича, был таков: по все дни причащался хлебу богородичну. И после того похотел испити, и ему, государю, поднесли испити, и, испив, пошел с кормилицею погуляти, и в седьмой час дни, как будет царевич противу церкви царя Константина, и по повелению изменника злодея Бориса Годунова приспе душегубцы ненавистники царскому корени Микитка Качанов и Сенька Битяговский, кормилицу его палицею ушибли; обмертвев, пала на землю. А ему, государю царевичу, в ту пору, киняся, перерезали горло ножом,...»

— Это, видимо, дворцовая запись, которая велась ежедневно, — задумчиво сказал Максим Иванович. — Но чем объяснить путаность в самом описании убийства?

— Писец, который вел запись, естественно, не был свидетелем убийства, записывал с чужих слов, — ответил Андрей. — В той суматохе разговоры велись самые разноречивые. Вот и перепутал мамку с кормилицей, а Битяговского с Волоховым. Если позволите, я попробую кратко описать, как произошло убийство...

— Неужто по-древнерусски шпрехать будешь? — не удержался от язвительного возгласа Борис.

— Да я без красот, так сказать, конспективно, — засмущался Андрей.

— Ты, главное, почаще употребляй «вельми, батюшка» — и все будет в порядке, — усмехнулся Игорь.

— А что значит «вельми, батюшка»? — заинтересовалась Лариса.

— Это значит, «отец, полный порядок», — невозмутимо ответил Игорь.

Максим Иванович рассмеялся:

— Я бы назвал это авторизованным переводом, «Вельми» переводится как «весьма».

Андрей молчал, уткнувшись в свою тетрадку.

— Ну что же ты? — нетерпеливо спросил Борис.

— Ну вас, издеваться будете!