Уильям Моррис - Лес за Гранью Мира (сборник)

• Название: Лес за Гранью Мира (сборник)
• Автор: Уильям Моррис
• Жанр: Проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82603-2

Уильям Моррис (1834–1896) – английский поэт, писатель, переводчик, художник, дизайнер, издатель, изобретатель и общественный деятель, поистине выдающийся ум и во многом культовая личность Викторианской эпохи. В России Моррис известен преимущественно как социалист благодаря романуутопии «Вести из ниоткуда, или Эпоха мира» (1890). На Западе же его помнят в первую очередь как писателя, создавшего жанр фэнтези из искрящейся смеси рыцарского романа и волшебной сказки; писателя, чьё знамя позже подхватят Дж. Р. Р. Толкин и К. С. Льюис. Эта книга включает в себя три ставших классическими романа, в которых Моррис предстает с новой, неожиданной стороны: тонкий лирик, вдумчивый художник, философ и мечтатель в одном лице.

---

Охотники добродушно приветствовали Кристофера. Джоанна села рядом, чтобы поговорить с ним, а Дэвида Джек взял под руку и увёл домой для более серьёзного разговора.

Глава XI Как кристофер прибыл в Малую долину, чтобы переждать там некоторое время

Со времени того разговора прошла неделя, и четверо его участников отправились к югу от Дома на Холмах, взяв с собой четырёх выносливых лошадей для езды верхом и ещё четырёх вьючных лошадей, нагруженных всем необходимым для путешествия. Все запаслись оружием – на поясе у каждого висел меч, хотя лука не было ни у кого, кроме Кристофера. Сзади путников бежала свора верных собак. Путешественники также гнали с собой двух молочных коров.

Пока шли через лес, все пребывали в радостном расположении духа, но радость Кристофера была такой огромной, что её невозможно было выразить словами. Почти с самого начала пути ему не хотелось говорить. Он сидел в седле и слушал песни и шутки своих товарищей, идущих рядом с ним, правда, ему тоже чаще приходилось идти пешком, чем ехать, да и, честно говоря, стояло приятное для прогулок утро. Так велика была радость Кристофера, что ему казалось, будто всё, что он видел в лесу: стволы древних дубов, скачущие с ветки на ветку белки, удирающие в папоротник кролики, прыгающая на поляне лань, падающий через шелестящие листья солнечный свет, овевающий лицо ветер, сам аромат леса, как и милые спутники, их красота, отвага и доброта, все слова и песни, исходящие из их уст, – всё это, как казалось Кристоферу, было одним большим представлением, поставленным для него, для его удовольствия, ведь он только что вырвался из пут смерти и болезни.

Радостно они провели первую ночь, расположившись под зелёными ветвями. Утром путники поднялись и шли весь день, вновь остановившись на ночлег в лесу, а на следующее утро уже спустились в небольшую лощину, которая называлась Малой долиной. Через неё протекала красивая речка, недалеко от берега которой на покрытом травой холмике расположился длинный, но невысокий каркасный дом. Путники повернули в сторону дома, и вскоре все они стояли перед его входом. Гилберт достал из заплечного мешка ключи и отпер дверь. Они зашли и оказались в маленькой уютной комнате с откидными кроватями по сторонам. В доме, чуть дальше, были также кухня и кладовки. Всё находилось на местах, и всего было в избытке: и пищи, и вина. Прошло только три месяца с тех пор, как один из союзников Джека, сэр Ланселот Зелёный, с женой и двумя детьми покинул долину после того, как его дела были улажены, а жил он там целый год, так как его изгнали из Лугфорда, Джек же был ему близким другом.

Дэвид улыбнулся:

– Теперь здесь твой дворец и твоя крепость, юный король Кристофер. Тебе тут нравится?

– Даже очень, – ответил Кристофер. – По правде говоря, хорошо бы скорее настала ночь. Я, должно быть, устал – мне хочется лечь в постель.

– Конечно, друг, – ответил ему Гилберт. – Ложись спать, а мы сделаем всё, что нужно, пока ты лежишь, как подобает всем королям.

– Нет, – возразил Кристофер, – я скорее буду похож на короля, если не поступлю так. Работать я не буду, но и в постель сейчас не пойду, а там, глядишь, настанет пора взять свой изогнутый лук да крыло серого гуся*, и пойти за добычей.

– Замечательно! – отозвался Дэвид. – По твоим глазам, в которых так и плещется радость, я вижу, что дня через три-четыре ты сможешь ходить по чащам вместе с нами.

– А до того, – добавила Джоанна, – за еду и питьё ты будешь отплачивать нам рассказами, когда мы будем возвращаться усталыми.

Кристофер засмеялся:

– Чтобы вы побыстрее заснули?

Так они разговаривали, радуясь тому, что они вместе и счастливы. За это время они прибрали дом и накидали на крышу ветвей и цветов. В тот вечер Джоанна и Дэвид спели вдвоём, а вот Кристофер не рассказывал историй, он исполнял обязанность менестреля в последующие несколько дней. Настало утро, и началась их лесная жизнь. Сменялись времена года, иногда им везло на охоте, иногда нет, но кроме этого почти ничего не происходило. Дни шли за днями, похожие один на другой, и редкий гость заходил в их жилище. Наступили святки, и они, заперев дверь, отправились в Дом на Холмах. Теперь из всех путников самым сильным и самым выносливым был Кристофер, поскольку бок его уже практически забыл нож Саймона. Джек с большой радостью принял их, и они беззаботно проводили у него время, пока не настала пора готовиться к Сретению. Воспользовавшись тем, что день выдался ясный и солнечный, молодёжь отправилась обратно в Малую долину. Там они перезимовали и дожили до лета. Между их домом и Домом на Холмах ходили посыльные. Было решено, что с наступлением осени все вернутся к Джеку, и тогда придумают, что делать дальше.

Но теперь оставим Кристофера и его верных друзей из Дома на Холмах и вернёмся к Голдилинд, которая всё ещё не видит счастья ни в одном из дней, прожитых в замке Зелёной гавани Северной марки Лугодолья.

Глава XII О том, как голдилинд встретила майское утро в Зелёной гавани

На земле наступил май, и шла уже вторая его неделя. Голдилинд проснулась утром в замке Зелёной гавани, но весна не обрадовала девушку, когда она открыла глаза. Лежала она не в своей спальне, как полагалось и больше подобало ей, и откуда она видела бы небо и зелёный лес, лежала она в комнате, расположенной у самой земли в стене замка. Это было слабо освещённое помещение без каких-либо украшений, и ничто в нём не радовало глаз и не могло доставить удовольствие. Оно было пустым: кроме кровати, на которой спала Голдилинд, там стояли только грубый стул да кувшин с водой. На самом деле, хотя это помещение и называлось комнатой младшей гвардии, оно было тюрьмой, а Голдилинд несла в нём покаяние (так дама Элинор называла свою новую жестокость). Придумали это в качестве наказания для Голдилинд за некий вымышленный грех дама Элинор и капеллан, служивший у неё.

Голдилинд лежала в одной ночной рубашке, и рядом не было никакой другой одежды. Это продолжалось уже третье утро. Она просыпалась и видела вокруг себя лишь печальные голые стены. В этой пустоте время тянулось долго, постепенно проходил час за часом: Голдилинд лежала тихо, размышляя, но не предаваясь унынию. Конечно, она совсем не желала дальше нести епитимью, подобную этой, а потому мысли её были заняты поиском способа освободиться из своего заключения. Кроме того, за эти три дня в её голове созрела одна мысль: она хотела наедине переговорить с управляющим замком и двумя-тремя наиболее верными ей оруженосцами. Им Голдилинд решила доверить свои страдания в надежде получить какое-то облегчение. По правде говоря, когда Голдилинд думала об этом, сердце её начинало стучать сильнее, а щёки горели. Она хорошо знала, что подвергает себя опасности, и могла угадать, что ожидает её в самом худшем случае. Зато то, чего можно было ожидать в лучшем случае, казалось ей отблеском рая.

Так Голдилинд лежала и обдумывала своё положение уже в сотый раз, как вдруг послышался звук поворачиваемого ключа, и дверь отворилась. В комнату вошла бледная высокая тёмноволосая женщина, довольно молодая и привлекательная. Голдилинд осталась лежать, пока вошедшая не крикнула ей грубым голосом, в котором слышались и угроза, и насмешка:

– Поднимайтесь, миледи! Дама Элинор говорит, что с Вас уже достаточно, Вы можете выйти. Подождите, я должна также сказать, что сейчас рано и Ваша комната ещё не готова, поэтому Вам придётся найти себе какое-нибудь занятие в другом месте, пока её не подготовят.

Голдилинд поднялась и с улыбкой ответила:

– Но послушай, Алоиза, ведь ты не принесла мне одежды, сама же видишь!

Служанка сначала ничего не ответила. Она просто стояла и смотрела на Голдилинд с какой-то злостью, но затем она сказала:

– Ну, сейчас ещё и шести нет, я могу попробовать Вам помочь, но, прошу, не требуйте от меня многого. Мне кажется, дама Элинор совсем не хочет сегодня Вас видеть, да и наш капеллан тоже.

С этими словами она развернулась и вышла, заперев за собой дверь. Вскоре она возвратилась, держа в руках зелёное платье и другую одежду. Всё это она положила на табурет перед королевой и сказала:

– Поторопитесь, миледи, и позвольте мне уйти. По правде говоря, если они увидят Вас в этой одежде, будет нехорошо, поэтому лучше снимите её в скором времени.

Голдилинд ничего не отвечала, но только краснела и вновь бледнела, пока одевалась под присмотром служанки. Затем они обе вышли, поднялись по нескольким каменным ступеням и оказались перед дверью, что вела на лужайку около дома. Тогда служанка повернулась к Голдилинд и сказала:

– Вот теперь Вы и одеты, и вышли из дома, миледи. Я не знаю, куда Вы пойдёте, но в свою комнату Вам нельзя возвращаться. Подождите ещё, слушайте! Мы сейчас стоим у дверей, что выходят во двор со стороны Башни Лесничих. Здесь Вы и подождёте, пока я не вернусь за Вами. Ну что, миледи, будут ли ещё какие пожелания?