И. Кузнецов - Предания русского народа

• Название: Предания русского народа
• Автор: И. Кузнецов
• Издательство: Вече
• Жанр: Научпоп
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2807-4

Неспешные и мудрые, добрые и уютные легенды о Волге-матушке и брате ее — Днепре, о самородных ключах с живою водой и о святых горах Китежских, о том, как сотворил Бог Землю Русскую, о заре-зарянице и частых звездушках, о заветных кладах Стеньки Разина и потаенных пещерах под Жигулями… Вот уже почти два века как начали записывать эти предания подвижники русской культуры М. Н. Макаров и И. П. Сахаров; их дело достойно продолжили М. Ю. Забылин, П. И. Мельников-Печерский, С. В. Максимов, А. Н. Афанасьев… На основе классических фольклорных сборников и составлена книга, которую вы держите в руках; многие легенды взяты из редких изданий, старинных журналов. Поистине бессмертны эти жемчужины русской словесности, собранные бережной рукой, и никогда не увянет чудесный цветок папоротника в Берендеевом лесу.

---

На Украине существует поверье, что, когда играет (волнуется, шумит) море, на поверхность его всплывают морские люди — «що половина чоловiка, а половина риби» и поют песни; чумаки приходят тогда к морю, слушают и научаются тем славным песням, которые потом распевают по городам и селам. В других местах этих «морских людей» называют фараонами, смешивая старинное предание о морянах с библейским сказанием о фараоновом воинстве, потонувшем в волнах Чермного моря. Рассказывают, что люди эти — с рыбьими хвостами и что они обладают способностью предсказывать будущее. В суеверно настроенном воображении крестьян Саратовской и других губерний омуты населены нечистыми духами-оборотнями, принимающими на себя образы различных рыб: большая опасность угрожает тому рыбаку, который ударил бы в такую рыбу острогою. По народным рассказам, известным в Северо-Восточной России, водяной часто оборачивается рыбою и по преимуществу — щукою.(А. Афанасьев)

В Олонецком крае, богатом до избытка озерами, разыгрался и разбушевался один водяной, — вздумает кто-нибудь в его озере искупаться, — он схватит за ногу и тащит к себе в глубь омута на самое дно. Здесь сам он привычно сидел целыми днями (наверх выходил лишь по ночам) и продумывал разные пакости и шалости.

Жил он, как и все его голые и мокрые родичи, целой семьей, которая у водяного была очень большая, а потому он, как полагали, больше всех товарищей своих и нуждался в свежих мертвых телах. Стал окрестный народ побаиваться из того озера воду брать, а наконец, и подходить близко к нему, даже днем. Думали-гадали, как избавиться, и ничего не изобрели. Однако, нашелся один мудрый человек из стариков-отшельников, живших в лесной келейке неподалеку. Он и подал добрый совет: «Надо, говорит, иконы поднять, на том берегу Николе-угоднику помолиться, водосвятный молебен заказать и той святой водой побрызгать в озерную воду с кропила». Послушались мужики: зазвонили и запели. Впереди понесли церковный фонарь и побежали мальчишки, а сзади потянулся длинный хвост из баб, и рядом с ними поплелись старики с клюками. Поднялся бурный ветер, всколыхнулось тихое озеро, помутилась вода, — и всем стало понятно, что собрался водяной хозяин вон выходить. А куда ему бежать? Если на восход солнца, в реку Шокшу (путь недальний — всего версты две), то как ему быть с водой, которая непременно потечет за ним следом, как ее поднять: на пути стоит гора крутая и высокая? Кинуться ему на север в Оренженское озеро, — так опять надо промывать насквозь или совсем взрывать гору: водяной чёрт, как домосед и малобывалый, перескакивать через горы не умеет, не выучился. Думал он пуститься в Гончинское озеро по соседству, так оттуда именно теперь и народ валит, и иконы несут, и ладаном чадят, и крест на солнышке играет, сверкая лучами: страшно ему и взглянуть в ту сторону. Если, думает он, пуститься с размаху и во всю силу на реку Оять (к югу), — до нее всего девять верст, — так опять же и туда дорога идет по возвышенности: сидя на речной колоде, тут не перегребешь. Думал-думал водяной, хлопал голыми руками по голым бедрам (все это слышали) и пустился в реку Шокшу. И что этот чёрт понаделал! Он плывет, а за ним из озера вода помчалась, как птица полетела, по стоячим лесам и зыбучим болотам, с шумом и треском (сделался исток из озера в реку Шокшу). Плывет себе водяной тихо и молча, и вдруг услышали все молельщики окрик: «Зыбку забыл, зыбку забыл!» И в самом деле, все увидели с одной стороны озера небольшой продолговатый островок (его до сих пор зовут «зыбкой водяного»). Пробираясь вдаль по реке Шокше, водяной зацепился за остров, сорвал его с места, тащил за собой около пяти верст, и успел сбросить с ноги лишь посередине реки. Сам ринулся дальше, но куда — неизвестно. Полагают, что этот водяной ушел в Ладожское озеро, где всем водяным чертям жить просторно повсюду, и неповадно только в двух местах, около святых островов Коневецкого и Валаамского. Тот остров, что стащил водяной со старого места, и сейчас не смыт, и всякий его покажет в шести верстах от Виницкого погоста, а в память о реке Шокше его зовут Шокшоостровом. С уходом того водяного стал его прежний притон всем доступен. Несмотря на большую глубину озера, до сих пор в нем никто еще не утонул, и назвали это озеро Крестным (Крестозером), и ручей тот, проведенный водяной силой, Крестным.

(С. Максимов)

Леший

Во всей России, или лучше сказать по всей России, вы найдёте живые предания о леших. Наши непроходимые леса наполнены ими. Это законные и стародавние их обитатели. Вот они: то ниже травы, то вдруг выше самых высоких деревьев. Прислушайтесь к этому звонкому отголоску; это крик лешего в глубине лесной чащи: он, верно, проказит над каким-нибудь боязливым путником. Его видали не раз, как он на козьих своих ногах с козлиною бородкою мелькает между деревьев. Берегитесь: смотрите пристальней на дорогу: леший как раз обойдёт вас.

Кто знает славянский бесконечный лес в Новоспасском уезде: он не так далеко от Старой Рязани: не бывал ли кто там по соседству в селе Городном, или в деревне Лупежах; там, говорят, ещё раздольнее лешим; там есть из них царьки с золотыми рожками, там видали их в больших проказах!

Вот бедный крестьянин с половиною бороды: ему защипал её леший! Вот сваха-старушка: она шла по лесу под хмельком, и леший всю выкрасил её тиною! Вот богатого мужика корова: шут сломал её, как дитя игрушку, — корова свёрнута в кольцо, её хвост запутан на её же рожках! — Беда! Беда, — гулять, без молитвы, по славянскому лесу!

(М. Макаров)

Слово леший в областных говорах и в старинных памятниках означает: лесной, лесистый; в разных губерниях и уездах лешего называют лешак, лесовик, лесник, лисун (полисун) и даже лес. Они живут в лесных трущобах и пустырях, но обыкновенно с первыми морозами (в начале октября) проваливаются сквозь землю, исчезая на целую зиму, а весною опять выскакивают из земли, — как ни в чем не бывало.

Расставаясь осенью с лесом, они бесятся, ломают с досады деревья, словно хрупкие трости, и разгоняют всех зверей по норам. Весь тот день воет по лесу страшный ветер. В этом любопытном поверье ясно сказывается тождество леших с творческими силами лета. Подчиняясь влиянию зимы, тучи перестают блистать молниями, грохотать громом и разливаться дождем; это оцепенение, или зимний сон, фантазия соединяет со всеми их мифическими олицетворениями. Подобно тому как водяной спит всю зиму и только в апреле просыпается, бешеный и шумный, и лешие проваливаются сквозь землю в холодное время осени, и в темных подземельях успокаиваются до весеннего своего пробуждения.

Древнее сказание о грозовых демонах, исчезающих осенью, в дни месяца листопада, и снова появляющихся весною, народная фантазия, согласно с усвоением этих духов лесного типа, связала с замиранием и возрождением жизни в дубравах и рощах, которые к зиме сбрасывают с себя листья, а в вешнюю пору одеваются в зелень и цветы. Покидая землю, лешие поднимают ветры, ломают деревья и разносят их пожелтевшие листья: в этих обычных явлениях бурной осени поэтический взгляд народа усматривает их досаду, чувство недовольства и тоски по умирающей природе.

Впрочем, лешие не все исчезают на зиму; в некоторых местах их смешивают с демонами зимних вьюг. Стремительные вихри, по мнению крестьян, есть дело лешего. Так, поломанные бурею в лесах деревья обыкновенно причисляются к его проказам; по народному поверью, леший никогда не ходил просто, а спереди и сзади его всегда сопровождает сильный ветер, и по направлению ветра можно заключать, куда именно держит он путь. Никто не видал, чтобы он оставил где-нибудь след своих ног, хотя бы прошел по песку или снегу: это потому, что он вихрем заметает свой след, как поступают и ведьмы.

В августе месяцы поселяне караулят по ночам снопы от потехи лешего, который раскидывает их, поднимая вихри; с целью помешать ему, они ходят на гумно в вывороченных тулупах и обводят около снопов круговую черту кочергою, то есть замыкают гумно со всех сторон как бы оградою; вывороченный тулуп — это эмблема облачного одеяния, в которое рядится бог-громовник, гонитель демонов, а кочерга — эмблема его молниеносной палицы. Уверяют также, что леший боится головешки…

Могучие явления грозы предки наши олицетворяли то в образе великанов, тождественных с громадными тучами, то в образе карликов, тождественных с малютками-молниями, обитающими в облачных горах. Оба представления приданы и лешим, которые бывают то ниже травы, то выше самых высоких деревьев. Как надвигающаяся на небо туча из едва заметного вдали черного пятна быстро вырастает в своем объеме и достигает исполинских размеров, так и леший мгновенно может вырастать и умаляться. О богатырях и великанах сказки выражаются, что они растут не по дням, не по часам, а по минутам. Обыкновенно в лесу леший равен с высокими дубами и соснами, а на поляне — с травою…