Андрей Танасейчук - Эдгар По. Сумрачный гений

• Название: Эдгар По. Сумрачный гений
• Автор: Андрей Танасейчук
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03764-9

Об Эдгаре По написано много, среди его биографий есть удачные, менее удачные, спекулятивные — разные. Речь идет, разумеется, об англоязычном мире. Но до сих пор не было ни одной отечественной биографической книги. Свою задачу автор видит в том, чтобы понять писателя, показать, как и какие обстоятельства, люди и встречи влияли на него, увидеть, что оказывало воздействие на формирование его личности и стимулировало творчество, как рождались сюжеты, как протекала каждодневная жизнь реального человека по имени Эдгар Аллан По.

знак информационной продукции 16 +

---

Эдгар По, как известно, относился к повальному увлечению весьма скептически, неоднократно высмеивал его в своих публикациях и даже посвятил этому предмету язвительный гротеск «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром»[376]. Несомненно, рассказ написался не без влияния «дамского клуба», в котором не только регулярно происходили спиритические сеансы, но и вообще культивировались «духовидство» и прочая мистика.

Впервые Эдгар По увидел миссис Уитмен летом 1845 года, когда навещал в Провиденсе миссис Осгуд. Но даже не познакомился с ней. Позднее (в письме от 1 октября 1848 года) он объяснял это тем, что считал ее замужней дамой, счастливой в своем браке. Это, конечно, неправда. В письме Анне Блэквелл, английской писательнице и своей корреспондентке (от 14 июня 1848 года), он упоминал, что впервые услышал о существовании миссис Уитмен от Анны Линч в начале 1845 года. Та отзывалась о ней как о «весьма эксцентричной особе»[377]. Должно быть, знал он и о ее матримониальном статусе. Но был тогда увлечен Фанни Осгуд. И когда та, увидев подругу на крыльце дома, захотела их познакомить, По с негодованием отверг предложение.

«Только по этой причине (счастливого замужества. — А. Т.), — объяснял свое поведение поэт в письме к Уитмен, — когда мы с миссис Осгуд гуляли по Провиденсу, я решительно отказался поддержать ее в намерении зайти к вам. Ей показалось, что мой отказ не имеет смысла, и мы даже поссорились из-за моего упрямства».

Более того, он утверждал, что уже тогда благоговел перед нею и потому:

«…не смел не только подойти, но не отваживался сказать, почему не могу этого сделать. Я не смел заговорить о вас — не то что познакомиться с вами. Годы ваше имя никогда не слетало с моих губ, в то время, когда душа — с неодолимой жаждой — впитывала все, что касалось вас».

Простим эту ложь поэту — тогда он был влюблен (или ему казалось, что влюблен). И собирался жениться на миссис Уитмен.

Как бы женщина ни пыталась представить, что не она, а поэт оказался инициативной стороной, факты говорят совсем об ином. Даже если мы не будем принимать во внимание свидетельство мисс Линч, что ее подруга расспрашивала о поэте и о его отношениях с Фанни Осгуд еще в июне 1845 года (в конце концов, женщины — всегда женщины! — им интересно)[378].

Во второй половине января 1848 года мисс Линч пригласила подругу принять участие в ежегодном поэтическом суаре на День святого Валентина и, если не сможет быть лично, прислать стихотворную валентинку. Предполагалось (такова была обычная практика), все что они будут прочитаны на праздничном вечере, а затем опубликованы в одном из литературных журналов. Миссис Уитмен откликнулась и прислала несколько своих текстов. Среди них была и валентинка, адресованная По. Она была без заглавия. Но все догадались о ком речь и кому она посвящена:

Мрачный Ворон — порожденье
Тьмы Плутоновой ночной,
Часто призрачным виденьем
Нарушаешь мой покой,
Тень твоих огромных крыльев
Не рассеется луной.

В страшном грохоте машинном
Каждый хлыщ и попугай
Меты «золотого века»
Хочет видеть невзначай.
Только каркает с насмешкой
Ворон черный: «Не мечтай!»

Беззаботных глупых пташек
В честь прогресса слышен хор:
Прославляется подделка с позолотой
С давних пор.
Но мне чудится — я слышу
Возглас хриплый: «Nevermore!»[379]

Приведенное стихотворение было прочитано среди остальных. И, безусловно (память о скандале была жива), вызвало определенный резонанс. Потому публиковать его (как остальные тексты) не стали. Мисс Линч написала подруге в Провиденс о резонах этой непубликации:

«Постараюсь ответить на твои расспросы… По меньшей мере более года я не видела По. Некоторое время назад разразилась изрядная война в нашем сообществе синих чулок, и По вел себя не самым благородным образом — истина такова, что, при всем своем гении, он лишен морального чувства; он сказал и сделал много такого, что можно назвать отвратительным… Твоя [валентинка] к По меня восхитила, и я хочу опубликовать ее вместе с другими, но у него такая дурная репутация… что я могу потерять многих, кого ценю больше»[380].

Стихотворение тем не менее было напечатано. Но позднее — 18 марта, в журнале Н. Уиллиса «Хоум джорнал». Теперь у стихотворного послания уже было заглавие: «Эдгару А. По».

Разумеется, о существовании стихотворения, ему посвященного, По узнал задолго до публикации. Видимо, еще в феврале. И хотя тогда он продолжал еще надеяться на взаимность со стороны миссис Шью (а также обменивался посланиями с миссис Локк и Анной Льюис), конечно, «воспламенился». 2 марта он получил и текст послания. Что интересно: текст ему переслала мисс Линч. Через посредство (!) миссис Осгуд, у которой был адрес поэта (у первой его не было). Видимо, в письме имелись и координаты миссис Уитмен. Немедля По отправил собственное послание в Провиденс. Было в конверте и стихотворное посвящение — «К Елене». Поэт не стал сочинять нечто новое, а поступил очень просто — вырвал страницу из собственной книги[381]. Читатель, вероятно, догадывается, что это был за текст, — то самое, юношеское еще, послание, что он когда-то посвятил Джейн Стэнард:

Елена, красота твоя,
Как челн никейский, легкокрыла…

Трудно сказать, какие еще слова — кроме стихотворения — были в письме. Оно не сохранилось. Знала ли госпожа Уитмен, что это стихотворение юношеское и у него есть адресат? Скорее всего, ей было это известно. Но — что за дело! Теперь-то оно посвящено ей. Тем более что и зовут ее Елена!

В самом начале июня в Провиденс полетело следующее послание:

Тебя я видел раз, один лишь раз;
Не помню, сколько лет назад, — но мало.
В июле, в полночь, полная луна,
Твоей душе подобная, дорогу
Искала к самому зениту неба,
Роняя света серебристый полог,
Исполненный истомы и дремоты…

Полусклоненная, среди фиалок
Ты мне предстала в белом одеянье;
Свет лился медленно на лики роз,
На лик твой, поднятый — увы! — в печали.

Не Рок ли этой полночью в июле,
Не Рок ли (что зовется Скорбью!)
Остановил меня у входа в сад,
Чтобы вдохнул я роз благоуханье?[382]

Конечно, «все случилось» не в полночь. И «лик» он вряд ли хорошо разглядел. Да и «у входа в сад», как мы помним, его ничто не «остановило». Хотя «роз благоуханье» поэт, вероятно, мог уловить. Но что за дело до маленьких неточностей тем, кто увлечен рискованной игрой? Для миссис Уитмен это была, конечно, игра. А для По?

Фрэнсис Осгуд, естественно, понимала, что ее давняя подруга решила завязать поэтический роман. И сочла своим долгом предупредить ее:

«…Смотрю, Ворон долетел до вашей маленькой голубятни в Провиденсе. Дай Бог, чтобы Провиденс защитил вас — уж слишком магическим притяжением обладает голос зловещей птицы. Он и в самом деле „дьявол“, хотя и славный — с большим сердцем и воображением»[383].

А Э. По в это время продолжал ухаживать за миссис Шью и засыпал ее записками, приглашая вновь навестить его в Фордхэме.

К тому же «славного дьявола» все сильнее захватывала идея возрождения «Stylus». Он рассылал проспекты и вел переговоры. Но «бес противоречия» не мог не вмешаться в его планы.

В конце апреля По и Дж. Путнэм подписали соглашение об издании «Эврики». Соглашение предусматривало и аванс в счет будущего гонорара. По не скрывал, что деньги намеревается потратить на подготовку лекционного турне по Югу и Западу, а в ходе его планирует навербовать подписчиков и заработать средства для старта предприятия. Он собирался отправиться в тур сразу по получении аванса. Но… встретил Грисуолда. И, конечно (сохраняя нейтралитет, они, разумеется, продолжали оставаться соперниками), похвастался. Кто предложил отметить этот успех, сказать трудно. Нельзя исключать, что это мог быть и Грисуолд. Во всяком случае, зная его злокозненный характер… Как бы там ни было, результат оказался прогнозируемо плачевным: По напился, ему стало плохо. Скорее всего, по просьбе поэта послали за помощью к миссис Шью. Она связалась со знакомыми докторами — неким мистером Хопкинсом и мистером Хотеном (будущим вторым мужем миссис Шью). Хопкинс вспоминал:

«Доктор Хотен и я обнаружили его [По] мертвецки пьяным на руках у полиции. Мы отвезли его домой в Фордхэм (одиннадцать миль), где его ждала несчастная миссис Клемм. Он отсутствовал в доме уже три дня — отправился получить деньги за статью, загулял, потратил все, и нам пришлось оставить пять долларов на насущные нужды, поскольку в доме не было ни цента»[384].

К сказанному добавим, что следом за докторами приехала и миссис Шью — помочь госпоже Клемм ухаживать за поэтом. Тогда же, кстати, врачи вынесли вердикт: пить категорически нельзя, это сведет поэта в могилу — может не выдержать сердце. Сердечную болезнь диагностировали они же.